Черт, сама же сказала, — не думать! Выбрось, Тина, из головы этого мудака.

Нас привезли в центр города, где между автосалоном и трехэтажным развлекательным комплексом находилось здание выставочного зала.

Открыв дверь с моей стороны, Тимур протянул руку, помогая мне выбраться из машины. Длинное платье мешало, я слегка замешкалась, приподнимая подол, и на автомате вложила свою ладонь в его. Горячие сухие пальцы тут же обхватили мои, и мы оба замерли всего лишь на долю секунды, словно решаясь с тем, что делать дальше. Ощущение его кожи, касающейся меня, смущало, и я мысленно выругалась, злясь на себя.

Надо идти и не думать о тех пошлых картинах, которые только что мелькали перед глазами.

Тимур не спит с шлюхами, а я не даю идиотам.

Все отлично, все просто супер.

Поднявшись по лестнице, мы прошли через охрану, продемонстрировав пригласительные. Я нацепила лучезарную улыбку, а Байсарову, чтобы смотреться здесь своим, и вовсе не нужно было стараться. Выглядел он расслабленным и ухмылялся, поглядывая по сторонам со скучающим видом.

Напротив нас находилось огромное зеркало, занимавшее целую стену. Я подошла к нему, чтобы поправить прическу и остановилась, вглядываясь в наше отражение, пока Тимур не успел ничего заметить.

Он не был красив в обычном понимании слова. Довольно крупные черты лица, но вместе с ростом и шириной плеч они смотрелись гармонично, а их обладатель, несомненно, притягивал взоры. Даже сейчас, за пару секунд, я уловила несколько брошенных в его сторону любопытных взглядов.

Байсаров остановился рядом, словно тоже прицениваюсь к тому, как мы смотримся вместе. И если честно, тот, кто задумал сделать из нас пару, не прогадал: выглядели мы шикарно и вполне вписывались в ту легенду, с которой приехали сюда.

— Идем, — первым разорвав зрительный контакт, он слегка отклонил локоть в бок, позволяя мне ухватиться за него.

— Мы вполне можем не изображать сиамских близнецов, — едва слышно прошептала, подстраиваясь под его шаг.

— Терпите, мне это тоже не в радость, — улыбнувшись, будто я только что пошутила, ответил мужчина

Может, пожаловаться на него Максу? Он же специально меня бесит!

Повеселив себя мстительными мыслями несколько секунд, я переключила внимание на гостей.

Людей собралось гораздо меньше, чем я ожидала: человек тридцать, не более. Все в черном, как указывал дресс-код; одна из приглашенных дам умудрилась нацепить на голову небольшую шляпу, которая ей абсолютно не шла. На остальных вечерние наряды смотрели куда уместнее, но никого, похожего на художника, я не заметила.

Взяв по бокалу шампанского, предложенного официантом, мы остановились возле одной из вывешенных картин. Я ожидала увидеть мазню, но на холстах были изображены вполне пристойные пейзажи.

— Импрессионизм, — прокомментировал Тимур, а я удивленно обернулась на него:

— Ты разбираешься в искусстве?

— Я умею читать. Вся информация была в буклете вместе с приглашениями.

— Птица говорун отличается умом и сообразительностью, — хмыкнув, я подошла ближе, вглядываясь в холст.

По вечернему каналу, в отражении огней, плыла лодка. В ней, спиной к нам, сидела девушка в светлом сарафане с веслами в руках. Распущенные волосы темной волной спускались до пояса, почти скрывая хрупкость плеч и изящную линию шеи.

Картина произвела впечатление, и постояв немного, я двинулась дальше, переходя от одного изображения к другому.

— Осмотр еще не закончен? — Тимур особого удовольствия от процесса не получал, но следовал за мной, изображая заинтересованность. — Одну из них купим завтра, на благотворительном аукционе.

— Почему я узнаю об этом только сейчас? — сквозь зубы проговорила я. — Что еще ты забыл рассказать?

— Вы знаете ровно столько, сколько положено.

— Да? — вскинулась я, раздражая от его наглости. — И кем это «положено» регулируется?

— Мной, — коротко ответил Байсаров.

— А ты не попутал?

Взгляд, которым одарил меня супруг, был красноречивее слов. Я проглотила рвущуюся наружу фразу и отвернулась, чувствуя раздражение. Нет, с такими эмоциями здесь нельзя, иначе мы провалим всю операцию. Набрав полные легкие воздуха, я медленно выдохнула и ткнула на первую картину:

— Хочу ее, милый, — сказала чуть громче, чем это принято в культурном обществе, чтобы наверняка быть услышанной.

— Как скажешь, котенок, — я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть на последнем слове, так пошло звучала сказанная им фраза. Представить Тимура на руках с котенком было невозможно, ему, скорее, подошел бы крокодил на цепочке.

На нас снова обратили внимание, и я опять ухватилась за локоть супруга.

— Тина, — быстро переключившись, Байсаров легким кивком подбородка указал на высокого парня, обсуждавшего что-то с той самой дамой в шляпе. — Ваш выход.

Я поднесла к губам бокал, выигрывая немного времени и разглядывая художника, Матвея Когана, как следует.

Он выглядел чересчур худым, на грани болезненного; острые скулы, впавшие щеки и глаза, скрывавшиеся за очками, придавали нездоровому образу флер загадочности.

Такая внешность вряд ли могла бы приглянуться, по крайней мере, в нынешнем ее состоянии, но все же художник казался личностью неординарной. Темный пиджак, надетый поверх водолазки под самое горло, подчеркивал его бледность. И если Тимур был хищным зверем в человеческом обличии, то в Матвее чувствовалась иная масть. Возможно, он увлекался запрещенными препаратами, но сейчас мне не было никакого дела, ширяется ли Коган или чем-то болен.

Байсаров растворился, оставляя меня одну, словно его и вовсе не было рядом, а я, расправив плечи, отправилась навстречу беседовавшей паре.

Женщина, заметившая меня первой, недовольно поджала губы, уловив намек на то, что я собираюсь вклиниться в их беседу. Я улыбнулась ей вполне дружелюбно:

— Простите, что помешала, — и, переведя внимание на Когана, протянула ему руку, — я восхищена Вашими работами, Матвей. Могу я Вас так называть? — и посмотрела ему в глаза тем особым взглядом, которым хищник окидывает ничего не подозревающую жертву.

— Спасибо, — поднося ладонь к губам для поцелуя, произнес Матвей, — конечно, Кристина.

Услышав имя, я замерла, забыв, как надо дышать. Коган выжидающе смотрел на меня, ожидая продолжение разговора, а я судорожно пыталась понять, откуда ему, черт возьми, знакомо мое настоящее имя

Глава 11

— Кристи, — я отрываюсь от зеркала, чтобы взглянуть на подругу, и промахиваюсь, утыкаясь кисточкой от туши в левый глаз.

— Черт, — пытаюсь проморгать набежавшие слезы, — под руку прямо, Лу!

— Ну прости, прости, — в голосе ни капли раскаяния, — но хорош уже поправлять, все идеально.

— Ага, было до твоего вмешательства, — я пытаюсь не размазать накрашенные ярко глаза, но Луиза торопит меня:

— Пойдем, и так долго собираешься!

Спустя пять минут мы выбегаем из дома, держась за руки, в сторону остановки.

Лу не терпиться познакомить меня со своим новым парнем; сегодня она отпросилась ночевать ко мне, и мы планируем гулять до утра, потому что моя мама уехала на дачу, и мы с ней совершенно свободны.

— Блин, у него такие глаза, — нахваливает его Лу, а я отмахиваюсь:

— Я это уже слышала тысячу раз, сколько можно? Надеюсь, друг его не урод.

— Ну конечно, нет! — пылко отвечает Луиза, — у него не может быть страшных друзей.

Я закатываю глаза, но в душе все равно волнуюсь, — мне хочется стать такой же восторженной и влюбленной дурочкой, как подруга, и как не пытаюсь сдержаться, но все равно представляю, как выглядит мой потенциальный ухажер.

— Наша, — Лу толкает меня, и мы выбегаем на остановку, поправляя одежду. На ней короткие шорты, открывающая загоревшие за лето коленки, а я в футболке с вырезом и узкой юбке семеню рядом, постоянно одергивая ее вниз.

— Да не беги ты так! — упрашиваю ее, — пусть ждут. Надо было, чтобы они заехали за нами.

— Ты знаешь, — хмурится подруга, поправляя темные волосы, и я молчу. Старые дома нашего спального района, которые давно пора снести к чертям, вызывают только тоску и унынию. Лу стыдится, что живет в небольшой квартире с мамой, пьющим отцом и двумя братьями. У нее хотя бы есть папа и Сашка с Мишкой, способные защитить ее от местных оболтусов. Нам с бабушкой и мамой гораздо сложнее.