— Ты смеёшься, Дэн? Да у тебя там такие профессионалы работают! Что я-то делать буду?
— Да ладно, Цветочек, зарплату хорошую дам. Соглашайся.
— Ау, Дэнвер? Ты меня слышишь? Что я там буду делать?
Не знаю пока, но что-нибудь придумаю обязательно. Главное, тебя из того осиного гнезда вытащить. Не знаю, почему, но я всегда чувствовал себя ответственным за эту девушку, словно она была моей маленькой сестрёнкой, нуждающейся в моей помощи и поддержке.
— Будешь работать. Брось, детка, я знаю твой потенциал.
— Да ну тебя.
— Светик, я серьёзно. Обещаешь подумать?
— Подумать? Обещаю. Но не сейчас. Мы пришли развлекаться, или где? Танцевать, мальчики?
— Я пас. Да посиди хоть немного с нами, — идти и трястись на танцполе мне вовсе не улыбалось. Я пришёл сюда отдохнуть, расслабиться: тряски мне и в жизни хватает. Артём пошёл с ней. Вот и отлично, займусь устройством личной жизни на сегодняшний вечер…
Мы мило беседовали с Татьяной, она недвусмысленно дала мне понять, что готова перейти и к более близкому общению. Сам не знаю, что подтолкнуло меня посмотреть в сторону двери. Эти два партизана: Светка и Артём, намеревались ускользнуть. И почему меня это так взбесило, не понимаю — ведь я сам этого добивался? Как бы то ни было, я извинился перед своей собеседницей и кинулся вдогонку. Кое-как мне удалось уговорить их вернуться.
Да что за чёрт? Ревную я что ли? И кого? Светку — подругу детства? О святые небеса, да что ж такое-то! Кто бы сказал — ни в жизнь не поверил бы. Однако факт остаётся фактом: то, что эти двое так прекрасно спелись, меня дико напрягало, а я никак не мог понять причину такого моего состояния. Таня, кажется, отошла куда-то, эти двое пялились друг на друга. Так, надо срочно что-то делать!
— Ну как, надумал? — спросил я Артёма, пытаясь отвлечь его от Светки.
— Вы о чём? — так и знал, что эта любопытная Варвара не удержится.
— Да я его тоже к себе работать приглашаю. Ты не представляешь, какой он талантливый художник!
— Ты художник? — она повернулась к нему.
Чёрт, зря я это сказал: ей всегда нравились люди нестандартные и творческие. Но промолчать я тоже не мог: парень нужен был мне, как воздух.
— Цветочек, он такие потрясные вещи делает, ты бы видела! Только он пока упорно отказывается работать со мной, и я не знаю, чем его к себе заманить, — я смотрел прямо на Артёма.
Он тоже смотрел прямо мне в глаза. Мне стало как-то очень неуютно. На миг оторвавшись, он скользнул взглядом по Светке, а потом снова посмотрел мне в глаза.
— Я согласен на неё.
У меня чуть челюсть не отвалилась. Судя по обалдевшему взгляду подруги — у неё тоже.
— Поясни, — резко сказала она.
Он улыбнулся, всё также не отрывая взгляда от меня.
— Мы с тобой в расчёте… Ну, так как, Дмитрий?
Я нервно сглотнул. Он что, больной?
— Ты вообще в своём уме?
— Пока да, — последовал спокойный ответ.
Я посмотрел на подругу, такую же ошеломлённую, как и я. Артём вдруг рассмеялся.
— Видели бы вы сейчас свои лица! Я имел в виду в качестве напарницы… Если она придёт к тебе работать, и ты отдашь её мне в помощь, тогда я согласен. На любые условия.
Хвала небесам! Что за воображение у меня дурацкое? Я ведь тоже вечно всех разыгрываю в этом духе! И сам же попался.
— Уф, не пугай меня так. А то Светка с меня кожу живьём сдерёт и скажет, что так и было, — рассмеялся я, откидываясь на спинку сиденья.
Мозг мой бешено работал, просчитывая варианты. Он сказал на любые условия? Чёрт, стопудово Светку надо перетащить к себе!.. Артём протянул мне руку.
— Ну что, по рукам? — спросил он. — Отдаёшь её мне?
Да уж, фарс продолжается. Я улыбнулся: ну раз вы шутите, то и я отвечу в этом же духе — мол, забирай её со всеми потрохами. Не пойму, почему только язык не поворачивается это выговорить?
— Дэн, — неуверенно заикнулась Света.
— По рукам, — кивнул я.
— Она будет моей?
Я сделал над собой усилие и, криво улыбнувшись, сказал:
— Да забирай её себе и делай с ней, что хочешь! Она вся твоя!
Уф, ну вот и всё. Мы пожали друг другу руки. На миг в сердце что-то кольнуло, и где-то в подсознании мелькнула мысль, что я совершил самую большую ошибку в моей жизни. Но сознания она так и не достигла, растворившись в чувстве невероятной свободы, накатившем на меня. Словно я всю жизнь тащил непосильную ношу, которую с меня сегодня вечером сняли. Вернулась Татьяна и присела рядом со мной.
Те двое засобирались домой. Я безразлично посмотрел на них: теперь мне до них не было никакого дела. Я кивнул им на прощание и повернулся к Татьяне. Похоже, вечер сегодня обещает быть очень нескучным…
Артём
Я сидел в клубе с Димычем и рассеянно оглядывал зал. Чего ради я притащился сюда сегодня? Столько народа, столько людей, а вот жизни совсем нет. Пустые оболочки. Чего-то суетятся, чего-то кому-то доказывают, а сами ровным счётом ничего из себя не представляют. Куклы. Бездушные куклы. Я поморщился. Зря я сюда пришёл.
Вдруг Димыч подмигнул кому-то, находящемуся за моей спиной. Через мгновение раздался шум и сдавленное ругательство. Я развернулся и увидел, как какой-то придурок стоит и смотрит, как падает девушка, которую он только что снёс своей тушей. Он что, слепой — не видит, что девушке нужна помощь? В следующее мгновение я подхватил девушку на руки, не давая ей упасть, затем зло взглянул на её обидчика.
— Исчезни, слепой, — я был готов его убить!
Он просто стоял и смотрел, как она падает! Спокойнее, ещё чуть-чуть, и я прибил бы его прямо тут. Парень струсил и поспешно отошёл прочь. Поскольку он меня больше не интересовал, я повернулся лицом к Димке, а потом, наконец-то смог рассмотреть девушку, которую держал на руках всё это время.
И застыл, найдя то, что так долго искал. Жизнь. Настоящая жизнь. Она была цельным существом, живым существом, а не пустой оболочкой, наполненной подобием энергии, как остальные. Разгорячённая танцами, она дышала быстрее, чем нужно, румянец на её щеках очень ей шёл. Серо-зелёные глаза, затягивали, словно омут. Одета она была скромненько по меркам клуба, в котором мы оказались, но одежда сидела на ней как влитая — видимо, девочке было удобно. Это меня порадовало. Терпеть не могу, когда женщина напяливает на себя неизвестно что, лишь бы это было красиво, а потом стонет, что у неё болят ноги или спина от высоких каблуков, или она задыхается в корректирующем белье и ещё что-то в этом духе. На девочке, которую я держал в руках, было надето простое трикотажное платье, не стесняющее движений, удобные ботиночки почти без каблука, никаких лишних украшений или ненужных вещей. Теперь понятно, чья куртка лежала на сидении за нашим столиком. Но главное было не это — её глаза светились счастьем. Вся она излучала такую мощную энергию, заставив меня непроизвольно сглотнуть. Это был словно чистейший родник посреди сухой пустыни: чарующий, спасительный, дарящий блаженство. Я смотрел на неё и не мог налюбоваться. Чёрт, девочка, до чего же ты прекрасна!
— И долго ты будешь меня так держать? — улыбаясь, спросило это очаровательное создание.
«Да хоть всю вечность, милая, лишь бы больше не выпускать тебя из рук», — подумал я и ответил что-то в этом же духе.
Она потрясённо раскрыла глаза: бедные женщины — они так мало слышат комплиментов и просто хороших слов! До чего же мне их жаль!
— Может, уже отпустишь меня? — она попыталась вырваться из моих объятий.
Не тут-то было, милая! Нет уж, ты теперь от меня не скроешься. Я посмотрел в её глаза и, кажется, там промелькнула жалость. Она жалеет меня? Что за глупости? И вовсе она не такая тяжёлая!
— Не может, — чёрт, кажется, в моём голосе проскользнули собственнические нотки.
Я бросил осторожный взгляд на Димыча. Тот вовсю развлекался. Внезапно я чуть не вздрогнул, разглядев, что связывало этих двоих. И едва не зарычал от разочарования: он был её Хранителем! Девочка что-то сказала ему, я не расслышал, что именно. Лихорадочно я искал выход из сложившейся ситуации и возможность заполучить девчонку. Вернул меня к реальности голос Димыча:
