— Подождите меня, я сейчас вернусь, — сказал Гарри и вышел в кабинет.
Ему срочно надо связаться с Джорджем, причем немедленно! Тот лучше всех знал Карлу Найт. Сова не успевала, поэтому Гарри отправил патронуса с сообщением. Затем он прошел на кухню и приготовил чай. Когда он вернулся в гостиную, женщина все так же сидела в кресле. Взгляд ее был пуст и направлен в никуда. И лишь руки ее, крепко сцепленные, выдавали волнение.
— Чаю? — предложил Гарри.
Она очнулась от раздумий:
— Ах да, спасибо… Вы простите меня, может я вела себя несколько бесцеремонно, но…
— Ничего все в порядке.
— Меня не покидает чувство, что я вас очень хорошо знаю. Но я ничего не помню. Это такое странное состояние, я никак не могу…
Зеленым пламенем вспыхнул камин и из него вышел Джордж Уизли.
— Гарри, я получил…
Женщина вскрикнула от ужаса и подскочила, опрокинув кружку с чаем. Джордж с недоумением повернулся к ней и ошеломленно замер.
— Карла… — прошептал он, придя в себя через минуту и делая шаг к ней.
— Не подходите! — закричала она, выставив руки, словно отталкивая его. — Что происходит?! Я ничего не понимаю! Это… это просто кошмар какой-то! Кто вы такие? Зачем вы меня сюда привели? Что тут, черт возьми, вообще происходит?!
Мужчины с недоумением переглянулись.
— Карла, это ты? — спросил Джордж, не делая больше попыток приблизиться.
Женщина на миг закрыла глаза и потерла виски.
— Давайте все по порядку. Что это за место?
— Это мой дом, — ответил Гарри.
— Хорошо, как мы очутились здесь?
— Мы трансгрессировали, — отозвался он с недоумением, как можно не знать таких простых вещей.
— Мы транс… что сделали? — озадаченно попыталась повторить она.
— Трансгрессировали, мгновенно переместились из одного места в другое.
— Так, ладно, с этим потом разберемся, — она махнула рукой, так, видимо, ничего и не поняв, и повернулась к Джорджу. — А вы как тут очутились?
— По каминной сети. С помощью Летучего пороха, — с готовностью ответил тот.
— У меня такое чувство, что или вы оба надо мной издеваетесь, или я схожу с ума…
— Карла, неужели ты ничего не помнишь? Что с тобой произошло?
Женщина взмахнула рукой.
— Вот-вот. Вы уже в который раз называете меня этим именем… Почему? — она смотрела Джорджу в глаза. Внезапно обрывки каких-то мыслей шевельнулись внутри. — Подождите… Мне кажется, что я вас тоже знаю…
Она умолкла и молчала пару минут, внимательно разглядывая его.
— Ты Джордж, — вдруг четко сказала женщина, а потом добавила менее уверенным тоном, — по крайней мере, мне так кажется…
Тот радостно улыбнулся:
— Да, я Джордж, ты права. Вспомнила меня?
Она устало опустилась в кресло, бессильно положив свои руки на подлокотники, и откинулась назад, закрыв глаза.
— Я так устала, — прошептала женщина. — Я ничего не помню. Все мое прошлое покрыто мраком, а я никак не могу его разогнать…
— Расскажи, что с тобой случилось, — попросил Джордж, усаживаясь на диван недалеко от нее.
Гарри опустился в кресло напротив них…
***
— Ох, Грег, как тут красиво! Спасибо, что привез меня сюда, — совсем молоденькая девушка в воздушном светлом платье радостно обнимала высокого блондина спортивного телосложения. — Для чего это было построено, знаешь?
— На самом деле, никто точно не знает, Лина. Есть много версий. И что это древняя обсерватория, и что это календарь, вроде календаря Майя. Есть версия, что это место для захоронения…
Парочка брела между камнями Стоунхенджа, взявшись за руки.
— Грег, а там что? — за одним из камней девушка увидела на земле что-то темное.
— Не знаю, — нахмурился парень. Он отпустил свою спутницу и решительно направился в строну темного предмета. Оказавшись в центре круга, он наклонился и увидел, что непонятный темный предмет — это девушка в черном платье. Она была без сознания, лицо ее было бледным. Она лежала, раскинув руки, словно разбившаяся птица крылья.
Лина закричала. Парень метнулся к спутнице:
— Тише, она жива. Ей, видимо стало плохо. Нужно вызвать врачей…
— Я ее не знаю, вижу в первый раз. Мы гуляли, рассматривали камни, а потом увидели что-то темное в центре Стоунхенджа. Я подошел и увидел эту девушку, — рассказывал парень инспектору. — Как она?
— Девушка в коме. Сейчас подключена к аппаратам, которые качают ее сердце и легкие. Если бы не вы, она бы не выжила.
— А кто она такая?
— Никто не знает. Документов при ней не было…
— Ну что, как там Майкл? — две медицинские сестры беседовали на посту за чашечкой чая с тортиком.
— Никак не хочет идти в школу. Не представляю, как там Люк с ним сегодня управится, — рассмеялась одна. — Вот уж действительно, первое сентября — черный день для нашей семьи…
Вдруг раздался писк прибора.
— Что случилось? — подскочила вторая медсестра.
— Это из палаты, где лежит наша спящая красавица…
Женщины бегом направились в палату. Девушка, которую нашли в Стоунхендже, и которая все лето пробыла в коме, лежала, открыв глаза и глядя в потолок пустым взглядом. Одна из медсестер засуетилась вокруг нее, а вторая побежала известить врача.
Но все их усилия были напрасны. Девушка очнулась, но не реагировала ни на что, безучастно глядя в потолок.
— Мисс, если вы меня слышите, закройте глаза, — попросил доктор.
Никакой реакции. Пустой взгляд.
— Она, наверное, не слышит, — прошептала одна медсестра.
— Или ничего не понимает, — добавила другая.
Доктор что-то проворчал себе под нос, осматривая девушку.
— Все реакции в норме. Не понимаю, что это может быть. Разве что она действительно меня не понимает…
Он попробовал заговорить с ней на некоторых других языках, но все безрезультатно — все тот же пустой взгляд в потолок.
Прошло еще три месяца, и девушка, наконец, пришла в сознание. Она начала реагировать на окружающий мир, пытаться двигаться. Тут выяснилась новая деталь: она не умела ни говорить, ни ходить, ни есть, ни одеваться — этакий младенец, только что появившийся на свет уже взрослым. В течение нескольких месяцев она училась всему этому. О своем прошлом она ничего не помнила, не знала, как ее зовут, откуда она взялась, и что с ней произошло. Как только девушка смогла говорить, она попросила, чтобы ее называли Севериной. Но ее, скорее всего, и без того назвали бы так, потому что тихая в течение всего дня, спала девушка очень беспокойно: она металась по кровати, сбивая простыни, несколько раз даже падала на пол и постоянно повторяла только одно: Северус.
Ночью второго мая произошли новые изменения в состоянии девушки. Медсестра тихо сидела перед телевизором и вязала носки, когда из палаты Северины, раздался отчаянный крик. Когда медсестра и врач оказались в палате девушки, им пришлось ее держать: Северина металась по кровати, как раненый зверь, отчаянно крича:
— Нет! Нет! Нет!
Что означало это «нет» никто не знал. Внезапно ее всю затрясло мелкой дрожью, она всхлипнула и резко затихла. Кожа девушки начала стремительно бледнеть, дыхание прекратилось. Чертыхнувшись, врач начал оказывать первую помощь.
— Готовьте операционную! — крикнул он медсестре. — И вызовите остальных!
Несмотря на усилия врачей, организм девушки, казалось, не хотел продолжать свое функционирование, она словно не хотела жить. Усилиями врачей Северина осталась жить, но снова впала в долгую кому — на три года. Процесс восстановления был таким же, как и раньше: умение ходить, говорить, есть и прочее, только занял гораздо больше времени. Прошлое так и не вспомнилось. Только одно имя всегда находило отклик в ее душе и сердце, имя, которое она шептала ночью во сне…
Женщина умолкла и обессилено закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла. Гарри и Джордж молчали, пытаясь осознать услышанное.
