В этот раз я не пользовалась коротким переходом. По правде говоря, мне было все равно, куда идти.

На улице стемнело, а я все брела. Несколько раз со мной заговаривали прохожие. Конечно, мужского пола. Они что-то спрашивали. Наверное, интересовались, все ли у меня в порядке. Я ничего не отвечала, только махала рукой, чтобы отстали. Не до них.

Что интересно, буря внутри меня утихла. Удивительное дело. По всем признакам я должна была сейчас слететь с катушек и, не помня себя, носиться по городу, разгоняя стаи упырей. Или еще что-то в этом роде. Но нет. В голове царила омерзительная ясность. И ни следа безумия. А жаль. Наверное, дело в том, что эмоциональный ураган сменился полнейшей апатией. Она накатила на меня сразу, как я увидела застывший взгляд Дениса. Именно в тот момент на трон заступила ее величество Безнадежность. Настолько полная и всепоглощающая, что сейчас внутренняя буря казалась подарком.

Я несколько часов бездумно бродила по темным улицам. Периодически со мной связывался Хан. Он переживал. Наконец, он устал от моих вялых заверений, что все в порядке, и в приказном тоне потребовал, чтобы я шла домой, иначе они с Прошей пойдут меня искать. Кажется, он говорил серьезно. Пришлось направить стопы в сторону дома.

Когда до моего двора оставалась пара кварталов, я вдруг ни с того ни с сего почувствовала нарастающую тревогу. Странно. Мне-то казалось, что в ближайшие дни я не буду ощущать ничего, кроме опустошения. По мере приближения к дому тревога усиливалась. Что-то надвигалось. Чутье буквально вопило: «Опасность! Опасность!». Хотелось развернуться и броситься прочь, но я все равно почему-то двигалась вперед. Подумаешь, опасность… Тревога — это даже хорошо. Если я как следует испугаюсь, то, возможно, снова стану безумной. И пусть! Это лучше, чем переживать из-за Дениса. Пожалуй, я даже не против, если на меня сейчас выскочит стая жутких упырей… По крайней мере, так я себя убеждала. А что — побегаю по городу, проветрюсь, а с утра очнусь с дикой головной болью, и мне будет плевать на все и на всех.

Несмотря на сии здравые доводы, тревога не утихала. Наоборот. Каждый шаг давался с трудом. Я замерла перед гаражами. Еще несколько шагов, и я заверну в свой двор.

В этот момент из-за ближайшего гаража выступила зловещая темная фигура с горящими зелеными глазами. Я раскрыла рот, чтобы завопить, и не смогла. От ужаса пропал голос.

— Ну привет, хозяйка моя, — мурлыкнул Влас. За всю жизнь я, кажется, не слышала ничего более жуткого, чем этот угрожающе-ласковый тон.

Если он ждал ответа, то напрасно. Пока я не могла даже полноценно вдохнуть.

— Молчишь… понимаю. Сердишься, что я прибыл с опозданием. Заждалась меня, наверное? В свое оправдание скажу, что торопился как мог, — он шагнул вперед. Я невольно отшатнулась назад, больше всего на свете мечтая сейчас оказаться на другом конце города. А лучше — на другом конце Вселенной. Не припомню Власа более пугающим. Даже когда он наказывал банницу…

— Не представляю, что ты забыла в этой дыре, — продолжал рассуждать он, травмируя меня своим пристальным взглядом. — Душно, пыльно. Совсем не место для юной лешачихи. Будь я чуть более мнительным, решил бы, что ты хочешь спрятаться здесь от меня. Какая чушь, правда? Как будто от меня можно где-то спрятаться…

— Влас… — пискнула я еле слышно.

— Да-да? — Он еще чуть сократил расстояние. — Слушаю тебя внимательно.

— Н-не надо…

— Вот и я думаю — не надо лишних разговоров. Нам давно пора домой. Давай руку и пойдем.

Я отрицательно качнула головой, завороженно глядя на предложенную мне ладонь.

— Давай руку, — медленно и с расстановкой повторил он. Его голос почти не изменился, но я почувствовала, что не стоит больше испытывать его терпение — он и так сдерживает себя с большим трудом. Мне вдруг стало холодно. Зубы застучали так, что я чуть не откусила себе язык.

— Хочешь, чтобы я тебя отнес? Что ж… разве я могу отказать? Ты ж из меня веревки вьешь…

Он стремительно скользнул вперед, преодолевая последние разделяющие нас полметра, и… с той же стремительностью отлетел назад, словно от толчка.

— Это еще что такое? — зловеще уточнил Влас.

— За… защита, — сглотнув, сообщила я. И приободрилась. Точно! У меня же защита есть! Совсем забыла. Как увидела Власа, все из головы вылетело.

Он прищурился, словно пытался что-то разглядеть, и медленно обошел меня по кругу.

— Точно, защита. Вижу ее. Причем, только от меня. Ведьма поставила?

— Ага, — уже более уверенно подтвердила я.

— А вот теперь я по-настоящему зол, — ровно и даже немного задумчиво сообщил Влас. — До этого был просто слегка раздражен, а теперь… Да ты хоть представляешь, что я сделаю, как только до тебя доберусь?

— Что? — выдавила я. А потом рассердилась на себя и добавила уже громче: — И ты до меня не доберешься.

— Правда? — вкрадчиво уточнил Влас. Он кружил около меня, словно голодный тигр возле клетки с аппетитной овечкой. Я как-то неожиданно ярко представила, как яростно мечется туда-сюда полосатый хвост. — А ты знаешь, что защита твоя действует только внутри города? Ее подпитывает силами городской барьер. Без этой подпитки она моментально развалится. Значит, стоит тебе выйти за барьер, и наши маленькие разногласия мгновенно разрешатся сами собой.

Черт! Сообразительный гад! Хорошо, что он не знает про то, что через неделю защита исчезнет сама собой. Если, конечно, я не вычислю подельника еретицы.

— Хватит меня пугать! У меня и без того был плохой день! Нет, даже чудовищный! — психанула я.

— Бедненькая… — неожиданно мягко протянул леший. Этот его стремительный переход от угрозы к сочувствию напрягал гораздо больше откровенной ярости. — Я бы тебя утешил, да прикоснуться не могу… Давай так. Мне очень не хочется огорчать тебя еще больше, поэтому я сделаю невероятно щедрое предложение. Если прямо сейчас сдашься, обещаю сильно не буянить. Максимум отшлепаю, и все. Тебе понравится.

Ах ты ж, мерзопакостный манипулятор! Запугиванием ничего не добился, решил зайти с другой стороны?

— Сдамся? — повторила я, ощущая, что понемногу зверею. Это хорошо. Лучше злиться, чем трястись от страха. — А что потом?

— Первым делом мы прогуляемся до городской стены и избавимся от этой защиты. После этого я помогу тебе собрать вещи и заберу отсюда.

У меня просто опустились руки.

— Влас… ну ты, блин… впрочем, ладно. Я вижу, ты сейчас совершенно не готов к нормальному разговору. И на мою точку зрения тебе, судя по всему, глубоко плевать. Тогда и я поступлю так же эгоистично. Как мы только что выяснили, ты не в силах меня удержать. Поэтому я сейчас просто уйду. Но перед этим скажу вот что: настоящее зло начинается тогда, когда кто-то свято уверен, что имеет право решать за другого, что для него лучше. Подумай об этом.

Я развернулась и побрела в сторону дома.

— Значит, ты настаиваешь на своем, — раздался позади усталый голос Власа. — Угу. Ладно. Я хотел все уладить по-хорошему. Судя по всему, ты искренне рассчитываешь на эту свою защиту, любезно поставленную ведьмой. А теперь слушай меня очень внимательно… — Он сделал паузу, и мое сердце тревожно екнуло. — Разве ведьма поставила защиту на всех твоих знакомых?

Что за дурацкий вопрос… ох. До меня дошло. Я застыла на месте.

— Ты никого не тронешь! Это… подло! Так может поступить только бессовестный, злой и отвратительный человек!

— Во-первых, я не человек, — жестко ответил Влас. — Во-вторых, совести у меня отродясь не было.

Я вдруг ясно поняла, что леший может легко сделать меня тихой и послушной. Для этого ему нужно только взять в заложники кого-то из подруг или даже Хана. Да, в городе он причинить особого вреда им не сможет. Но ему с избытком хватит и простой физической силы, чтобы вытащить их за пределы города. И все! После этого я сделаю что угодно, беспрекословно выполню любой приказ. Ушедший было страх вернулся в десятикратном размере. Он накрыл меня, как лавина в горах. Накрыл и одним махом снес все хлипкие защитные механизмы, которые я наставила в попытках оградить себя от безумия. И безумие выплеснулось. Так резко, что я застонала и согнулась пополам, словно от острой боли в животе.