Думаю, это единственная точка, с которой можно наблюдать и реку, на которой стоит город, и мост в центре вишневого сада, и остальные три барьера — лилейный ромб, оранжереи Каролины и топи Риды. Четвертого барьера с колокольни, естественно, не увидеть, он прямо под ногами. Не видно и озера Вероники, над ее бывшими владениями традиционно бушует метель.

Я подошел к Марго.

— Рида велела передать, — сказал я, протягивая принцессе флакон с зельем.

— Спасибо.

Марго сунула его в карман. Она ничего не сказала про мою улыбку. И на том спасибо. Расспросов об этом мне не хотелось. Я присмотрелся к одежде Марго — цвета не изменились. Похоже, хламида Мирославы ей не понадобится.

— Она осталась довольна выражением твоего лица? — спросила Марго.

— Кто?

— Рида. — Марго повернулась и посмотрела мне в глаза. — Она очень хотела видеть твое лицо, когда скажет про наш с ней договор.

Проклятая стерва. Слова застряли у меня в горле. Марго была все такой же, какой я увидел ее на скамейке в парке несколько месяцев назад, — красивой, наполненной светом и теплом. Она и смотрела на меня так же, как тогда, — с мягкой жалостью, в которой я старался рассмотреть искры симпатии. Но тогда я был для нее незнакомцем из другого мира, а теперь — рабом. Я отвел взгляд.

— Думаю, я оправдал ее надежды. Такого удара ниже пояса я давно не получал. Так, значит, ты согласилась?

— У меня не было выбора. Без тебя мне не справиться.

— Принцессы не оправдываются перед своими рабами.

— Алик, прости меня, пожалуйста. Я знаю, что не должна была.

Марго взяла меня за руку. Ее ладонь была прохладнее моей. Я все пытался придумать, что бы ответить, и молчал как дурак. Думаю, вид у меня был несколько ошалевший.

— У меня никогда не было такого друга, как ты. Я ужасно боюсь тебя потерять.

— Ты лучшее, что случалось в моей жизни, — я ей это уже говорил, но это было и оставалось правдой.

В прошлый раз она меня поцеловала.

— Хреновая, значит, у тебя была жизнь.

Марго обняла меня. Я почувствовал ее дыхание на своей груди. Опустил голову, уткнувшись носом в копну ее волос. Когда я прижал ее к себе, она не попыталась вырваться. Время остановилось.

— Алик, что с тобой? Ты в порядке? — Марго встревоженно смотрела на меня. — Почему ты дрожишь?

Я понял, что меня бьет дрожь. Пространство в радиусе нескольких метров вибрировало от напряжения. И источником энергии был я. Колокол медленно покачивался. Вот черт. Нащупав рукоятку ножа, я несколько раз быстро резанул себя по груди. Не хватало еще, чтобы из-за меня зазвенел набат!

Помогло. С каждой потерянной каплей крови в голове прояснялось. Зря я, конечно, резал грудь — вконец испортил и без того никудышную одежду.

Кира подошла к нам с оружием в руке. Что она, интересно, планирует сделать мне своим мачете? Рассмешить до колик?

— Ты в порядке? — настойчиво повторила Марго.

— Да. Извини, немного потерял контроль.

Нам обоим было неловко.

— Так зачем мы здесь? У колокольни? — спросил я, чтобы закрыть тему.

— Ищем папавер сомниферум, — с готовностью отозвалась Марго. — Проблема в том, что ни я, ни Кира понятия не имеем, что это.

Я вслушался в слова. Обычно я понимаю общее значение слов, даже если не знаю их.

— Это какой-то цветок. Что-то про сон, ну или снотворное.

— Мак? — предположила Марго.

— Скорее всего, — согласился я.

— Это место как-то связано с Евой?

Я не удивился, что она это знает. В конце концов, Марго — принцесса. От нее у Леонтоподиума не должно быть секретов.

— Конец цепи колокола прикован к ее ноге.

— Ясно. Значит, ищем мак.

— Еве запрещено выращивать свои цветы. Я уже давно не видел ее маков.

— А Рида видела. Она утверждает, что здесь.

Я не стал говорить, что Рида не в ладах со временем и виденный ею цветок вполне мог отцвести лет тридцать назад. Не особо веря в успех нашей затеи, я тем не менее послушно обползал выделенный мне участок лестницы — сто нижних ступенек. Марго взяла следующие пятьдесят, Кире достались оставшиеся полсотни.

Мы пробарахтались в пепле довольно долго, прежде чем Кира привлекла наше внимание громким мычанием.

Я глазам своим не поверил — ей действительно удалось откопать небольшой, скорее даже розовый, чем красный, цветок мака.

Мы стояли у колокольни, все с ног до головы в пепле. Марго изучала нашу находку.

— Что ты планируешь с ним делать? — поинтересовался я.

Марго ответила не сразу.

— Я не уверена, Рида выразилась очень туманно. В чем сила Евы? Она ведь видит будущее?

— Не только. Она вообще хорошо видит. Но это способность всех принцесс — просто кто-то может лучше, кто-то хуже, а карты для нее скорее хобби. Ева наводит морок, управляет толпой, она мощный гипнотизер, — принялся перечислять я.

— То есть повелевает разумом? — уточнила Марго. — А с ума свести может?

— Каролине в свое время от нее здорово досталось.

— Этого я и боялась, — вздохнула Марго. — Первый пункт нашего плана — найти папавер сомниферум оказался самым простым. Дальше сложнее — мне нужно попасть к Каролине в ближайшие сутки. У кого-нибудь есть идеи, как это сделать?

— В одиночку тебя к Каролине не пустят, у нее бывают припадки, — предупредил я. — Но можно попробовать уговорить Раду сводить тебя в оранжереи.

— Рада мне помогать не станет.

— В чем? — у меня появилось нехорошее предчувствие.

— Мне нужно землетрясение.

Мы с Кирой переглянулись. Кажется, испуганно.

— Рида считает, что это отвлечет Элеонору. И что к землетрясению присоединится снежная буря.

— Если у Элеоноры возникнут проблемы, метель действительно поднимется — Вероника не упустит шанса поквитаться. Я правильно понял, что ты хочешь спровоцировать приступ у Каролины, чтобы она вызвала землетрясение? — осторожно спросил я.

— Я думаю, таков план Риды.

Я промолчал. Кира, естественно, тоже. Марго с Ридой принцессы, им виднее. Но у самой Марго сомнения, как видно, остались.

— Ты ведь говорил, что в Леонтоподиуме невозможно умереть? То есть жертв быть не должно? — спросила она.

Я напрягся. От того, что она спросила, до вопроса о том, куда делась смерть в Леонтоподиуме, — один шаг. А вот об этом рассказывать я был совершенно не готов.

— Когда у жителя Леонтоподиума или его принцессы остается слишком мало сил, город его затягивает. Землетрясение многих покалечит, и город непременно воспользуется этим, чтобы насытиться. Но, строго говоря, никто не умрет. Все станут частью города, — тщательно подбирая слова, ответил я.

Марго нахмурилась.

— Риду это, по всей видимости, не волнует.

— С чего бы ей волноваться? — удивился я. — Пустым Леонтоподиум не останется, иммигрантов всегда хватает.

— Нет, это не для меня, — покачала головой Марго.

Да уж. Ее нужно срочно отсюда убирать. Горожан ей, видите ли, жалко.

— Нужно держаться плана Риды. В Леонтоподиуме нет никого, о ком стоило бы жалеть. Хороших людей в городе нет — они все уплатили взнос! — напомнил я. — А все, кто принял правила игры Леонтоподиума, рано или поздно получат по заслугам.

— Но это не нам решать!

Вот упрямая девчонка.

— Ладно. Есть идея, как минимизировать потери среди населения, — сдался я.

— И какая же?

— Нужен мощный целитель. Желательно Мирослава, но подойдет и ее сын. Принцессу вряд ли удастся вписать в наш план.

— Шива — целитель? — удивилась Марго.

Я поморщился.

— Шива — пятое колесо в телеге. Я про Павла. Как целитель он, конечно, хуже Мирославы, это не основной его дар, но помочь сможет многим. К тому же с ним не в пример проще договориться и он, на наше счастье, в Леонтоподиуме. Я его видел сегодня ночью.

— Вот никогда бы не подумала, что Павел — сын Мирославы. Они совершенно разные. А Вадим чей сын?

— Рады.

— Удивительно, — покачала головой Марго, — тоже никогда бы не подумала.

Она поежилась от холода — поднялся совершенно не свойственный Леонтоподиуму ветер, к тому же начало темнеть. Как же летит время.