– Он в колледже учится, – угодливо сообщил Хорхе один из приближенных, десятник Генри. – Ребята смеются, говорят – толку от этого не будет.

– А потому и смеются, что тупые крестьяне! – Хорхе трахнул кулаком по столу. – И ничего им не надо, только смеяться над теми, кто в отличие от них, пытается хоть что-то узнать… Антонио, ты на них не сердись. Мужчина должен делать то, что решил делать. Ты решил учиться – учись. Моя тебе полная поддержка.

С того памятного разговора и стало Антонио светить солнце иного пути в группировке. Пути человека, приближенного к Хорхе. Именно ему доверял Гальярдо разного рода деликатные задания – как вот сейчас, например, с этим Луисом Барсено.

Рита для выполнения этого поручения почти идеальна. Она в группировке на особом счету – в прошлом любовница Меннандеса, она давно потеряла статус первой леди банды, но видимо сохранила до некоторой степени расположение сурового Менандеса – во всяком случае, жила она в отдельном таунхаузе, не нуждалась в деньгах и с ней постоянно была служанка – то ли экономка, то ли дуэнья – помогавшая ей по хозяйству.

Характер у Риты был независимый и право обращаться к ней с разного рода поручениями было лишь у немногих приближенных Хорхе. В свое время сам Хорхе и представил Рите Антонио – тогда тоже была деликатная ситуация – предстояло работать с каким-то шейхом из Эмиратов, и Рита, как всегда, блестяще справилась с делом. Потом бывали другие поручения – и их Хорхе уже передавал через Антонио, даже не сопровождая запиской или звонком. Рита привыкла: то, что исходит от Антонио – проверено и можно спокойно это выполнять.

Женщина сидела в своем любимом малинового цвета плюшевом кресле и занималась любимым делом – вышиванием. Арселия, ее экономка, – пожилая, благоообразня, седовласая, тихо дремала в соседнем кресле.

– Мира и благополучия! – поздоровался Антонио.

– Того же и вам… – Рита на минуту оторвалась от вышивания, взглянула в окно. – Что это ты один сегодня примчался? Где охрана?

– А кто нам с вами еще нужен, прекрасная донна? – Антонио говорил без улыбки. – Донна Рита, не сердитесь, но я вынужден прервать ваши занятия. Вы давно не видели Луиса Барсено? Вам надо его встретить до вечера. Вы ведь, мне кажется, хотели ему сказать что-то важное… Верно?

– Говори, кавалер, говори.

– И встретиться вы с ним хотели…

– В «Розе ковбоя», наверное?

– Нет, не в клубе. Ни в коем случае. Где-то за городом. Где тихо. И людей нет. Вы же любите тишину, донна Рита? Я думаю, озеро Ферра – помните такое? Там еще родничок в скалах, фонтанчик небольшой.

– Подожди. Это если от входа – надо оставить машину и пешком подниматься в гору – там еще лесенка такая узенькая ведет вверх?

– Абсолютно точно, донна.

– И что мне там с ним делать?

– Самое главное – чтобы он туда пришел, донна Рита. – И, увидев, что Рита потянулась рукой к телефону, Антонио остановил ее. – Я думаю, вам куда-то надо сейчас поехать по делам. И как раз, если захотите, клуб, где Барсено постоянно торчит, у вас по дороге. Даже лучше, если вы к нему на минуту заедете. Так просто будет вернее. Он ведь ваш давний поклонник…

– Давний, Антонио, давний, мой мальчик. – Рита поднялась с кресла и погладила Антонио по голове. – Я уже сама такая давняя, что страшно становится.

– Вы увидите его, донна, на озере в семь вечера, верно?

– Это уж как небо прикажет… Кто его знает, что нам жизнь сулит, правда, мальчик? – И, наткнувшись на немигающий взгляд Антонио, улыбнулась. – Ладно, в семь – так в семь.

Золото, золото, золото… Как ни вспоминай, а ничего достойного, посвященного золоту, в руской поэзии, кроме как «На земле весь род людской \ Чтит один кумир священный \ Он царит над всей вселенной \ Тот кумир – телец златой…» – пресловутых куплетов Мефистофеля, ставших бессмертными благодаря гению Шаляпина, так вот ничего запоминающегося о золоте – просто на ум не приходит. Да и «Куплеты»-то – совсем не русские, оригинальные стихи были ведь французами написаны.

А уж как богата Россия поэтами – хоть девятнадцатый век, хоть двадцатый – просто сокровищница поэзии… Гениальные стихи о любви, о печали, о тоске, о любых, самых тонких движениях души – всё что угодно вы найдете в русской поэзии. А вот стихов о золоте – нет как нет. Может, потому, что поэзия и богатство – материи не пересекающиеся? Хотя щедро использовали русские поэты в своих стихах разного рода драгоценности – и рубины, и яхонты, и сапфиры, и изумруды…Но не золото.

Есть в городе Ангелов места, где концентрация этого благородного металла на единицу площади превышает, кажется, все мыслимые и немыслимые пределы. Этот район лос-анджелесского даунтауна в путеводителях называется «Ювелирный район», а жители его между собой зовут «Золотой Округ».

Судите сами: на небольшом пространстве – четырех-пяти городских кварталов между пятой и восьмой стрит и пересекающими их улицами Олив, Мэйн и Бродвейем – расположились более пяти тысяч бизнесов, занимающихся драгоценными металлами – их покупкой, продажей, изготовлением изделией из драгоценных металлов и драгоценных камней, и их продажей. А если учесть, что застраивался этот район примерно сто лет назад, в двадцатых годах двадцатого века, что небоскребов там, в отличие от расположенного рядом Финансового Окуруга, – так вот, небоскребов в «золотом округе» совершенно нет, состоит этот район главным образом из зданий шести-семиэтажных. Все этажи, кроме первых, заняты офисами, зато на первых этажах – буйство красоты и богатства… Войдешь – и сначала хочется закрыть глаза. Так в горах выходишь из затененнной прохладной комнаты на ледник, где снег слепит и сверкает всеми мыслимыми цветами и оттенками, как драгоценные камни. Но здесь нечто обратное – драгоценные камни сверкают, как снег. Они разные: алмазы, сапфиры, рубины, жемчуга, аквамарин, топаз, турмалин – господи, чего только тут не встретишь!

Займемся арифметикой: предположим, пять тысяч бизнесов. Среди них и малюсенькие, размером с гостиную в небогатом доме, магазинчики. И внушительные залы, где ряды прилавков кажутся сначала бесконечными… Но возьмем нечто среднее: средний магазин имеет, скажем, десять тысяч изделий. Значит, пятьдесят миллионов образцов колец, серег, браслетов, брошей, зажимов, запонок, цепочек, крестиков, могендовидов, полумесяцев, подвесок, кулонов – всего не перечесть – открываются взору изумленного покупателя в этом небольшом городском кваратале.

Суммарная ценность находящихся в этом квартале драгоценностей превышает, по мнению экспертов, три миллиарда долларов.

Но это мы с вами вели речь о том, что публика видит. А видит она блеск хрустальных витрин, искусную подсветку, видит усиленные полицейские наряды, неторопливо и с видимым безразличием прогуливающиеся посреди всей этой роскоши. Публика не видит заваленных бумагами и часто совсем непрезентабельных офисов, где среди компьютеров, телефонов, факсов, телетайпов, принтеров и мониторов и рождается роскошь того, что лежит на прилавках. Но это, так сказать, в переносном смысле… Но и в прямом смысле рождение этой роскоши происходит тоже здесь, в этом квартале. Здесь находятся десятки ювелирных производств – неброских помещений с хорошо отлаженным искусственным климатом, где за хорошо освещенными столами работают незаметные тихие люди. И создают эти люди ювелирные изделия на все вкусы – от ширпотреба для офисных машинисток до уникальных ювелирных произведений искусства, предназначенных для людей богатых. Впрочем, богатству, как и бедности, нет предела – и потому в тихих помещениях «Золотого Округа» создаются не только очень дорогие вещи, но и шедевры – и на них тоже находятся покупатели, поскольку рынок торговли изделиями из золота не имеет границ – не только вширь, но и в высоту.

А привели мы тебя сюда, читатель, поскольку командует одним из небольших магазинов в этом «золотом районе», некто Андре Димон. Магазинчик у него скромный, но не спешите делать выводы – на два этажа выше в том же здании находится ювелирная мастерская, которой Андре тоже руководит. Называется эта компания – «Корунд». И, естественно, тут же, неподалеку – невзрачный офис. Для переговоров с высокопоставленными корпоративными представителями он не слишком подходит, но Андре это совершенно не волнует. Такие переговоры – не его уровень. Их ведет хозяин. Ну, наверное, не сам Хозяин, но кто-то из его представителей – тех, что покрупнее Андре. И для таких переговоров у них есть офисы в Беверли Хиллс, в Сенчури Сити, да мало ли еще где…