Кстати, Африка. Убитый мистер Франклин – бизнесмен из ЮАР. Человек, если судить по тому, как он одет, состоятельный. Никакого ширпотреба, никаких дорогих брендов, купленных на распродажах. Название его компании на визитной карточке ровно ничего Олегу не говорило.

«Да, – подумал Потемкин, – но сейчас надо поспать хотя бы чуток…»

Он нажал кнопку вызова Хопкинса, кратко рассказал об увиденном и условился о встрече в офисе после полудня.

В кабинете Хопкинса уже были молодой Лайон О’Рэйли, не так давно поступивший на службу в Группу («У него IQ больше 160» – сообщили Потемкину шепотом), психолог Сандра Амальдено, которую Потемкин с первой встречи запомнил – потому что такую женщину просто нельзя было не запомнить. И, конечно, Ким – «ККК» – так его называли в Группе – «Ким – Король Королей». Бывший хакер, который делал чудеса, отыскивая в Сети информацию на фигурантов самых трудных и запутанных дел. А кроме того – обеспечивал защиту секретов Группы в Сети и умело проникал в чужие секреты – хотя говорить об этом даже между коллегами было не принято.

Хопкинс дал короткую вводную. Во-первых, личность убитого подтверждена. Фрэнк Франклин – представитель «Уэстерн Майн Корпорейшн» – золотодобывающей компании в ЮАР. Смерть, по заключению экспертов, наступила между восемью и десятью вечера. Два огнестрельные ранения – в грудь и в голову. Место совершения преступления пока остается невыясненным.

Компания, которую представлял Франклин, давно имеет деловые связи со Штатами. В последние годы эти связи активизировались. Торговля золотом и золотыми изделиями – традиционно области, где обращается большое количество наличности. А потому наше учреждение, – Хопкинс поднял палец, – относится к этому виду предпринимательства с повышенным вниманием, скажем так. Однако ничего незаконного за «Уэстерн Майн» не замечалось.

Представляя интересы своей компании, Фрэнк Франклин бывал в Калифорнии регулярно. Круг его обязанностей пока полностью неясен, но очевидно достаточно широк. Он работал представителем «Уэстерн Майн» уже долго – больше десяти лет, во всяком случае. Значит, пользовался доверием. Жил, насколько сейчас известно, по крайней мере на два дома. Первый – у его подруги, фотомодели Илоны Фаркаш. «Не звезда первой величины, но, говорят, красотка», – вскользь отметил Хопкинс. – А второй его дом был всегда в гостиницах. И всегда в разных. И всегда в дорогих.

Франклин регулярно вывозил из страны многие сотни тысяч долларов наличными – в качестве уплаты за золото и ювелирные изделия. Все эти сделки были строго документированы. «Коллеги из параллельных ведомств не видели криминала… – Хопкинс помедлил. – Хотя, как мы с вами понимаем, это не значит, что криминала не было.»

Нынешний приезд Франклина, насколько известно – обычная для него поездка. Вроде бы она подходила к концу. Значит, он как всегда должен был увезти из страны наличные. Однако наличных в значительных количествах ни на убитом, ни в его сейфе не оказалось. Где эта наличность, а также где и почему Франклин был убит – надо выяснять.

Реально на подозрении пока один человек – тот, чей портрет составлен на основании слов горничной из «Four Seasons». Портрет и ориентировка разосланы. По базе данных пока совпадений не найдено. «Флешкой», демонстративно прикрепленной на экран, занимаются техники. Итоги будут, скорее всего, завтра. Проверен мобильный телефон убитого. Из довольно обширного списка абонентов выделены шесть самых популярных адресов – ими и предстоит заняться в первую очередь.

– Адресаты разнообразные… – Хопкинс обвел глазами собравшихся. – Максуд Вазири – известный адвокат и бизнесмен. Как ни странно, он уверенно на первом месте по разговорам с Франклиным. Борис Гарнетт – предприниматель, хозяин ювелирных бизнесов. Ну, это понятно. Дальше – офис фирмы «Уэстерн Майнер». Гэс Сандерс – пенсионер, но общались они с убитым часто… И Илона Фаркаш – пассия Фрэнка Франклина. А также – ее отец, Ласло, в прошлом – видный журналист – международник.

– Вопросы? – Хопкинс выждал паузу и резюмировал. – Вот такая начальная информация. Есть соображения?

Выслушали короткое сообщение Потемкина, потом – первые сведения, добытые Кимом. На этой основе распределили обязанности. Потемкину Хопкинс поручил возглавить расследование. «У меня и без этого Франклина сейчас дел по горло! – буркнул он, когда Потемкин попытался возразить. – И общее руководство все равно остается на мне, так что не волнуйся – прикрою в случае чего». Поглядел на то, как Потемкин поднял брови и завершил примирительно: «Да знаю я, знаю, господин Потемкин, что ты не нуждаешься в прикрытиях. Это я так, к слову…»

Потемкин без колебаний выбрал себе для первой встречи самую необычную пока фигуру – знаменитого лоббиста Макса Вази – у того, по сведениям Кима, были тесные отношения с убитым. О’Рэйли был направлен в офис здешних партнеров «Уэстерн Майн», а затем – к Гэсу Сандерсу.

– Вряд ли они скажут хоть что-то путное… – негромко поделился своими сомнениями О’Рэйли с сидевшей рядом Сандрой. – Впрочем, как говорили древние: «Dum spiro, spero»[1]…

Сандра перехватила заинтересованный взгляд Потемкина и улыбнулась, как бы извиняясь за молодого коллегу.

Самой Амальдено предстояла встреча с Илоной Фаркаш. Эта молодая женщина больше трех лет была близкой подругой убитого Фрэнка Франклина. Ее отец Ласло Фаркаш – известный журналист-международник и бизнесмен, тоже, судя по информации, хорошо знал покойного. Встречу с ним Потемкин наметил на ближайший день.

Ласло Фаркаш в далекой молодости был убежденным диссидентом (хотя тогда такого слова, кажется, не знали). Участвовал в венгерском восстании 1956 года. В Будапешт тогда вошли советские танки, восстание подавили. Однако оставшись формально в социалистическом лагере, Венгрия уже никогда не была до конца социалистической – опасаясь повторения волнений, стране был разрешен некий социализм щадящего режима – и более или менее это всех устраивало. Когда Ласло Фаркаш, отсидев шесть месяцев, решил уехать за рубеж на постоянное место жительства – особых препятствий ему не чинили.

Ласло тепло встретили в Мюнхене. Речи, интервью, зачисление на радио «Свобода». Но через несколько месяцев новая работа стала рутиной. Борьба с международным коммунизмом, которой был так одержим в родной социалистической Венгрии журналист Ласло Фаркаш, на другой, капиталистической, стороне баррикад радости не приносила. Шли скучные трудовые будни, дежурные обличения в эфире «той», социалистической действительности. Однако теперь, при работе на Западе, эти обличения были начисто лишены сладкого привкуса подпольности и опасности. На поверку эта назойливая пропаганда демократических ценностей оказалась так же скучна, как непрерывная борьба с призраками империализма в прошлой жизни Фаркаша.

Не таким рисовалась Ласло в мечтах его будущее!

Из Штатов приезжали время от времени руководители радиостанции – американцы – громкие, веселые, бесцеремонные. От них шел запах другой жизни.

Кто ищет, тот находит… На одном из приемов Ласло был представлен приезжему из Штатов человеку, отрекомендовавшемуся как Джеймс, профессор славянского департамента какого-то калифорнийского университета – Фаркаш даже толком не разобрал, какого именно. Джеймс оказался вроде бы именно тем, кого искал Фаркаш – веселым циником, ни в грош не ставившим идеологию, но умевшим жить весело и бесшабашно. Они встретились еще дважды, и в конце вечера, в третьем по счету баре, Фаркаш был завербован. Ласло сам тогда это так не называл, да и потом был разборчив в терминологии – но так или иначе именно это произошло в тот вечер.

И вот Ласло Фаркаш через несколько месяцев явился в венгерское посольство в ФРГ и заявил, что разочаровался в западных ценностях и не мыслит себя вне жизни на родной земле. Как ни странно, ему разрешили вернуться – для венгерских контрразведчиков он был ценный кадр, для пропагандистов – тем более.