Карлос пообещал и на прощание рассказал еще, что он спрятал свою «Беретту», из которой стрелял Луис, в придорожных кустах, примерно в миле от места убийства.

– Там такой пень стоит, заметный, справа от дороги. В нем – вроде как дупло, с проезжей части его не видно, надо знать. Виктор замотал пистолет в свой шарф и туда его положил… Дома нам ничего сейчас держать нельзя.

На том они с Рамоном и расстались.

Пистолет нашелся на удивление быстро и его вместе с шарфом, в который он был завернут, немедленно отдали на экспертизу.

Текущее совещание по убийству Майкла Веллингтона в Группе проводил Крис Доуни. Кадровый военный, объехавший полмира. На коже – давний бронзово-красный загар. Блеклые голубые глаза, всегда смотревшие на собеседника прямо. И еще костюмы – их было три или четыре, они все были недешевыми, но под каждым из них словно была надета военная форма. В прежней профессии Доуни ошибиться было почти невозможно. У Доуни была отменная выправка («мне кажется иногда, что он даже спит по стойке «смирно») – посмеивался Хопкинс.

И еще у Доуни была его собственная непререкаемая и не подлежавшая обсуждению логика и некий свод железных постулатов, который не изменился со времен «холодной войны». Одним из этих постулатов была стойкая нелюбовь к русским. Для Доуни то, что Советский Союз давно перестал существовать и идеологическое противостояние СССР-США ушло в прошлое – не имело большого значения. «Не доверяю я им, и всё!» – признавался он в узком кругу… А иногда – и не в узком. И еще был у Доуни ряд постулатов, который делал общение с ним затруднительным.

«One track mind!»[3], – пожаловался Хопкинсу как-то, выходя с совещания, начальник соседнего отдела. Самого Хопкинса сегодня на совещении не было – он уехал в срочную командировку в Перу и следствие в его отсутствие возглавил Доуни. Старшим непосредственно по делу стал Потемкин. Присутствовали на совещании еще непременные сотрудники Хопкинса – Ким – специалист по компьютерным системам, а также по поиску и анализу информации Ким. («ККК» – называли его в Группе: «Ким, Который Король»). Ему и правда не было равных в поиске, нахождениии и сопоставлении данных, а также защите своих компьютерных сетей и взлому чужих. Поговаривали, что именно это умение привело его в свое время в Группу. Был здесь и молодой Лайон О’Рэйли, вундеркинд, пришедший в Группу после университета с IQ больше 160. На первых порах многие ставили под сомнение его пригодность для следственной работы, но Лайон на удивление легко вписался в совершенно чуждую ему поначалу среду и оказался незаменим. Присутстововали также и трое сотрудников смежного отдела, которые в виду срочности дела опрашивали свидетелей и собирали дополнительные материалы.

Совещание на этот раз было кратким. Выслушав доклады сотрудников с последними новостями, Доуни поднялся во весь свой внушительный рост.

– Значит, так. Меня через сорок минут ждет для доклада начальство. Пока что могу вам сообщить полуофициально, что наши совместные усилия завершились успехом. Найдено оружие, из которого совершено убийство. На нем, сами понимаете, никаких отпечатков нет, поскольку преступники сегодня – люди образованные. Но пистолет этот был завернут в шарф. – Доуни торжественно оглядел собравшихся, всем видом давая понять, что сообщит нечто весьма важное. – И этот шарф содержит важную улику – волос подозреваемого. – Доуни откашлялся. – И более того, у нас есть предварительные результаты экспертизы. Как и следовало ожидать, волос принадлежит человеку, в виновности которого лично я с первого дня не сомневался. – Доуни сделал необходимую паузу. – Так что мы можем сегодня определенно говорить, что Майкла Веллингтона убил член банды «Ночные волки» Виктор Полячек. Эти эмигранты… эти люди, которые приезжают в нашу великую страну, продолжают жить по своим преступным правилам… – Доуни спохватился. – То есть я хочу сказать, что безусловно среди них много честных и порядочных людей. Но много и мусора, от которого наше общество должно избавляться. Короче говоря, я поздравляю вас всех – пока предварительно, – и благодарю за проделанную работу.

– Статистически иммиграция не повышает уровень преступности ни в одном из штатов нашей страны, – проговорил Лайон негромко, но так, что его было слышно. – Априорные выводы выглядят некорректными.

– Все свободны, – заключил Доуни. – О’Рэйли и вы, Потемкин, задержитесь.

Он опустился в кресло у стола, откупорил жестяную банку диетического «Спрайта» и с удовольствием отпил.

– О’Рэйли, я знаю вас не первый день. И о ваших достоинствах тоже наслышан. Но здесь – не университет. Я сообщал сотрудникам факты. Мы нашли преступника – это успех. И в нем, между прочим, есть и ваша доля. А коллегу По́темкина (Доуни произносил фамилию Олега с ударением на «О»), так вот, его я пригласил остаться, поскольку он лучше знаком с этой группой населения. Потому Хопкинс его и привлек к расследованию. Теперь я слушаю, что вы мне хотите сказать. Только вслух, а не бормоча, вам бояться нечего.

– Со всем уважением, сэр, – О’Рэйли встал с места и смотрел Доуни в лицо. – Повторяю, то что сказал и бояться мне действительно нечего. Приток иммигрантов по статистике всех крупных городов США, где они живут, не увеличивает уровень преступности. По некоторым данным – даже снижает, сэр.

– Ваша статистка – это наука для тех, кто деньги платит. Как любая другая наука, О’Рэйли. А я знаю, сколько вреда приносят моей стране эти отбросы, которые сюда завозят. И никто меня не убедит в обратном.

– Волос, который эксперты нашли, принадлежит Полячеку, – сказал Потемкин, будто не слышал предыдущего разговора. – Где находился этот волос? На оружии?

Доуни внимательно поглядел на Потемкина. Ничто не изменилось в его чертах, только цвет кожи вроде бы стал еще краснее.

– Вас, По́темкин, ознакомят с подробными данными экспертизы, – сказал Доуни почти любезно. – А пока – я вас не задерживаю.

В театре «Дионис» имел место нервный предпремьерный период. «Сумасшедший дом имени Фреда Аткинса» – называл такие времена неугомонный Стив Бреслин.

Актеры, поначалу воспринимавшие очередную гениальную идею Аткинса скептически, вдруг увидели, что действие расцветает новыми красками. На сегодняшнюю репетицию каждый актер по требованию Аткинса должен был привести одного «зрителя» специально для совершенствования работы с залом. Ну, конечно, приятеля или приятельницу с собой привел не каждый, но человек десять-двенадцать набралось. Они разместились вокруг импровизированной травяной сцены вперемежку с актерами.

– Порядок работы сегодня такой, – Аткинс стоял на площадке, потирая руки, что было признаком хорошего рабочего возбуждения. Обычно следом за этим труппа узнавала какую-то новую придумку режиссера, или неожиданное упражнение, или новый этюд… Но сейчас всё, кажется, обошлось – по крайней мере, пока. – Порядок: проходим сцену могильщиков с начала до конца. Участники! Играйте на максимуме, я вас не останавливаю. Все внимательнейшим образом смотрят на сцену, потому что сразу после ее окончания в дело вступают актеры, которые ведут работу со зрителями. Пока идет сцена, каждый из них наметит себе собеседника и мы все вместе посмотрим, что у них получится. В предыдущие разы все было вроде бы неплохо, но там вы всё-таки работали со своими. А сейчас действуем в условиях, максимально близких к действительности.

Всё понятно? Все готовы? Участники, займите места! Еще раз повторяю – работайте, как на спектакле. Останавливать не буду.

Аткинс ушел в сторону и удобно устроился на раскладном кресле с его именем. Он оставил это кресло себе после съемок одного из фильмов, которые он режиссировал в Голливуде. Да, он снял в Голливуде три фильма. Они не завоевали наград, но это были крепкие профессиональные работы, которыми Аткинс гордился.

– Готовы? Начали!