Но Яндекс, дубина, замысел не оценил, завёлся, и, выручая «команду», наглел и пёр напролом. Собачился с дамами. Обвинял в профнепригодности. Задавал каверзные вопросы по истории Кранца-Зеленоградска. Так что, когда из кустов шиповника вылез ещё и мужик, поднимавшийся с обрывистого берега, Антон и улыбаться бросил. Оглянулся в поисках защиты. Присмотрелся: кажется, вдали маячил знакомый силуэт. Нет, обознался. Когда вновь перевёл взгляд на Яндекса, тот уже лежал на потрескавшемся асфальте. Бледный лежал и дёргался. Продравшийся сквозь шиповник брезгливо и осторожно тыкал носком ботинка лежащего.

Антона как парализовало – ярко, как наяву, вспомнил отчима, свою ярость и бессильную ненависть. Тип разогнулся, повернулся к нему – и это оказалось правдой. Перед Антоном стоял именно он. А позади этого урода корчился в судорогах Яшка.

В голову полезла картинка: пистолет, и сил не хватает нажать на спусковой крючок. Пистолет был стартовый, принадлежал отчиму. Антон мечтал убить этого дядьку, когда вырастет. Убил бы уже тогда, но только в семь было рано и непонятно, как именно. В кино, которое показывали по телевизору, не хватало подробностей. Любимая мечта тех лет: он вырастет и станет киллером. Целился, когда не видели, в фотографию на столе. Старался, чтобы даже мысленно не задеть маму – на фото они с отчимом вместе. Разуваешься, развязываешь шнурки – непременно прячь их концы в ботинки: иначе скандал и оскорбления. Отчим приучает быть аккуратным. Семь долгих лет кошмара.

А здесь он что – его друга бьёт?! От ярости сознание почернело и заглохло. Антон бросился вперёд – и тут же улетел в шиповник. Треск и осыпающиеся лепестки. Странный звук. Рядом завопили. Потом опять стало слышно море, и как с пляжа несётся задушевно-протяжное хора бабулек: «Зачем чубатой кра-аса-то-ою казачки сердце па-а-а-карил?» Далее из ниоткуда по частям стала раскручиваться сложносоставная матерная фраза. Голос отчима. Антон потряс головой – в ушах звенит! Стал выбираться из кустов.

Яшка уже очухался. Но смотрит, как упоротый енот. Сидит на асфальте, крутит в пальцах ручку. Бывший отчим, выпятив грудь, трясущимися руками снимает пиджак.

Антон кинулся к другу. Тот с отстранённым смешком продолжал крутить ручку.

– Выстрелила. А я пугнуть хотел. А она работает…

Антон пригляделся внимательнее к отчиму. Вернее, тому, что тот ошеломлённо держал, рассматривая. Пола пиджака разнесена в клочья и обуглена. При этом ткань всё ещё дымилась. А наглаженная голубая рубаха отчима осталась нетронута, да и сам он производил впечатление не раненого, но на время сильно растерявшегося человека.

Вот здесь-то Антона и взял бывший «папа» за локоток, да и отвёл в сторонку. И произошёл тот самый разговор. Закончившийся ультиматумом.

3.

Потом они с Карповым возвращались на электричке в Калининград, Антон тихонько сочувствовал Яшке. Ничего не говорил, но поддерживал. Как-то у него это всегда удачно получалось. «Забота пошла» – шутила в таких случаях Королева-Спасайка.

– Что будет-то… – уже на выходе из Северного вокзала промямлил Яндекс.

– Ты где эту хрень взял?

– Когда вещи у дяди Вовы в сарае разбирал. В ящике. Сам понимаешь.

«Значит, дядя Вова всё-таки был» – мысли в перегруженный Антонов мозг приходили на редкость тупые. А вообще ему бы подумать о другом. О том, что сказал ему отчим. О чём они договорились. И что нельзя знать никому на свете. Или всё-таки лучше пойти в полицию и всё рассказать, как есть? А как же Янек?

– Так что теперь будет-то… – Яшка даже пытается изобразить удальство и безразличие. Но дважды один и тот же вопрос – это не удальство уже.

– Ты пока дома посиди. Этот мужик, он… он сказал, что всё решит, ну… Он мой знакомый оказался. Короче, просто дома сиди. Увидишь, всё нормально будет. Яш. Ты пока вопросов не задавай. А ручку, он сказал, отдаст потом. Потерпи. Только мы её после вместе выкинем. Вспоминая и подбирая слова, путая слоги, Яшка всё же выдавил:

– А как же мя-пать? О дяде Вове?

Антон аж подскочил от возмущения. Выругался.

– Как бы от нас с тобой мяпать не осталась.

Кумир Янека – его знаменитый дядя Вова, большую часть жизни просидевший по разным поводам в тюрьмах. Вступался не за кого надо, игнорировал покровительство нужных людей, боролся… Доборолся до открытой формы туберкулёза. Так и сгинул где-то в Архангельской области. И вот уже полгода, как Яшкина мама стала полноправной владелицей комнаты в коммуналке, а сам Яндекс – наследником дядивовиного сарайчика. Разбирает старый хлам понемногу, хвалится то заплесневелым манускриптом, то плётку с ручкой из чьей-то ноги с копытом нашёл. Тащит всё в дом. Другая бы мать это добро на помойку снесла. Но мама Яши очень терпеливая, балует дурака своего, как может. А отец у них в Москве остался, другую семью завёл. Янек о нём и не говорит никогда.

Яшке, как и Антону, пятнадцать. И у него, дурака, железная пластинка в дурной башке, там же – масса всякой информации и ни малейшего представления о действительности. Вот кого спасать надо. А отчим сказал: «Приедет ко мне твоя мать – отдам заявление. Будем в расчёте. Скажешь кому – посажу и тебя, и этого». А сказал – сделает. Он же аккуратный. Если бы только шнурки в ботинки. А то ведь и жизнь чужую в унитаз. Методично. Сосредоточенно посапывая.

Глава 3

1.

Мало-помалу всё вокруг стихло. Ребятишки разбрелись кто куда, и Маргарита наслаждалась покоем на низкой скамье под яблоней, привалясь спиной к стволу. Сын с этой смешной девочкой Ирмой отправился на крышу «смотреть звёзды». Ну-ну. Димка вроде серьёзный парень, вот и Элизабет Альбертовна произвела на него сильное впечатление. Ещё бы: вдова диссидента, правозащитница… Да с таким человеком, как она, раз в жизни встретился – и то, считай, не зря жил. Дурачок Антоша, с девочкой убежал. Это-то всегда успеется. А вот ему бы с Элизабет пообщаться! Димка от неё не отходит. Антон, балбес, даже не понимает, к кому в гости попал. А сколько судеб спасла эта легендарная женщина! Да и сейчас её жизнь – подвиг и стремление помочь. Благо, телефон-интернет бесперебойно служат ей даже в этой местности. Но – не у них на хуторе. Там устойчивое Средневековье.

Впрочем, Средневековье было не самым плохим временем. Люди заботились друг о друге, помогали вдовам и сиротам. Хотя и ведьм жгли, чего там. Маргарита любила представлять себя в той эпохе, но имела сомнения насчёт костра. В Калининграде даже ходила на место Фиалковой горы – именно здесь в последний раз в Кёнигсберге сжигали ведьму. А сейчас лютые ведьмы работают в министерствах и ведомствах, и ничего им не делается, а о Фиалковой горе знают лишь специалисты. Цветами фиалок посыпали пролившуюся на землю кровь казнённых, отсюда и название.

Маргарита задумалась, затем распахнула принесённый ежедневник. Было ещё не вполне темно, а скорость письма у неё развилась исключительная. Восстановился студенческий ещё навык, ведь и компьютера у них на хуторе, конечно же, нет. А откуда он возьмётся, если живут они без электричества вообще? Разговоры про солнечные батареи ведутся, конечно. И про мини-гидростанцию. И про ветряк. Ещё, бывает, про биотопливо речь заходит. Но пока это только разговоры.

Иногда Маргарите становилось до слёз себя жалко. Тот душевный покой, о котором она мечтала и который обещал ей муж, что-то никак не наступал. Маргарите нравилось просыпаться по утрам, если накануне она сделала что-то полезное. Тогда её не мучили сожаления, отступал вечный страх за сына. А изо дня в день носить воду, возиться с козами и собаками, пчёлами, приготовлением еды в дровяной печи и стиркой в реке ей уже не так нравилось, как прежде. Всё это было бессмысленным – если бы, конечно, не отец Антона. Он не пил. А значит, это время спасения и надежды. Но сейчас Антон-старший уехал «на большую землю». И это ужасно, на самом деле-то. Она столько ради него претерпела – но будет ли прок? Там, в новой компании, он запросто может сорваться. И что тогда… О, она это уже проходила. То страшное чувство, когда спиртное возникает отовсюду, оттуда, где его и быть вроде как не должно. Это чудовищно, будто под землёй текут невидимые водочные реки, и стоит произнести заклинание, как открывается новая артезианская скважина. Если бы всё потом сходило безобидно на нет. Но так не бывает. Маргарита прекрасно знала, как менялся её муж от выпитого, что начинало происходить с его личностью, каким агрессивным и поганым он вмиг становился. Она готова жертвовать собой, сколько потребуется, но вернуться к тому, что было?