Стерли. Скорее всего. Даже не позаботились о легенде. А может быть, позаботились, но у торговца начала прорезаться призрачная память. Или над его реальностью кто-то поколдовал больше одного раза. Анаис решила не допытываться. Выбросил и выбросил. Даже если в том месте, о котором он говорит, ничего нет, проверить не помешает. Там может найтись какой-нибудь полезный призрак.
— Когда? — снова спросила она.
— Год назад. Или два. Или три…
— Хорошо. Откуда вы отплыли на лодке? Из какого города?
— Из Мараллета. «Дюны Мараллета, ласковое лето…» — фальшиво пропел Вальен старый мотивчик. Анаис показалось, что он перегибает палку. Возможно, ему вообще не стирали реальность, и сейчас он умело притворялся. Как знать…
Она посмотрела на Мерклин. Та отыскала на стеллажах потертую деревянную руку, обтянутую черным бархатом и увешанную разнокалиберными браслетами. По-видимому, любой из них можно было купить по сходной цене.
Хотелось выбирать браслет и ни о чем не думать. А не ломать голову над бреднями странного старика.
— Спасибо. Последний вопрос. Вы помните такого Марка? Он мог помогать Натану.
— О, — Вальен усмехнулся без тени безумия. — Вот Марка я знаю очень хорошо. Был такой. Помогал Натану. Понятия не имею, правда, что он делал. И адреса его я не знаю, я ему до востребования писал.
— О чем писали?
— Чтобы приехал и забрал прибор этот бесов, — буркнул Вальен.
— Дайте мне адрес, куда вы писали до востребования, пожалуйста.
Торговец дернул головой, как ящерица, и поплелся куда-то вглубь стеллажей. Анаис мрачно смотрела ему вслед. Может, Мараллет и море — лишь плод его воображения, и прибор забрал Марк. Может, Вальену подсунули копию прибора, а настоящий давно спрятали. Может, в деле вообще замешаны сперавийцы. Не угадаешь…
Но вместе с досадой на новые препятствия и опасениями за свою жизнь она ощущала что-то еще. И с изумлением поняла, что это азарт.
Теперь она знала, что заставило Натана гоняться за ответами, рискуя жизнью. О, разумеется, он мог верить, что сможет изменить мир, улучшить его или спасти… но в глубине всегда лежит азарт. Без него никто не бросается в омут с головой. Иначе все, кто рассуждает по трактирам о порочности мироздания, давно бы вели войско хоть на кого-нибудь. С нужным настроем не имеет значения, против кого воевать…
Она подошла к Мерклин, отвлекая ту от сравнения трех одинаково темных и древних браслетов из потускневшего серебра.
— Узнала что-то? — спросила подруга. — Как считаешь, к серому какой лучше?
Она кивнула на браслеты.
— Брось ты это старье, — поморщилась Анаис. — Оно уже никуда не годится.
— Зря ты так думаешь. Не умеешь смотреть на суть, — хихикнула Мерклин. — Ну ничего, к вечеринке я их отчищу — увидишь. Возьму эти два. И тебе советую что-то выбрать под платье.
— Платье? — моргнула Анаис. Собирая в дорогу рюкзак, она не подумала прихватить хоть одно вечернее платье. Рюкзак и без того едва застегивался. И сейчас она думала об Ульсане, только как о поводе для выходных, на которых можно телепортироваться в Мараллет и заняться поисками, а не… Заступница Мейе!
— Нет платья? — Мерклин правильно истолковала молчание, и в ее глазах зажегся огонек энтузиазма. — Ну, это совсем никуда не годится. Ничего. В Тонкаре полно магазинов. Тебе какой цвет нравится?
— Черный, — прошелестели за спиной. Анаис чуть не подпрыгнула от этого зловещего скрипучего шепота. Говорил Вальен, успевший найти карточку с адресом Марка и незаметно подкрасться сзади. — Черная она внутри. Черное, оно только поглощает, поглощает и ничего не отдает взамен.
И он протянул Анаис желтоватую картонку с обтрепанными краями. Та машинально взяла ее. На мгновение дар речи словно исчез. Черный! Поглощает! Да что он несет? Почему она должна стоять и выслушивать всякий вздор от безумного старика?
Мерклин тоже нахмурилась и уже открыла было рот, чтобы дать отпор, но Вальен продолжил, как ни в чем не бывало:
— Этот браслет брать не советую. Ветхий, порвется. А на те два сделаю скидку. Оба за двадцать лиртов.
И Мерклин как-то разом обмякла, даже словно стала меньше ростом. За двадцать лиртов в хорошем ювелирном магазине можно было купить разве что ярлычок от украшения. Или половинку коробки. Анаис с досадой покосилась на Вальена. Знает, чем подкупить, негодяй.
Правда, за кошельком полез отчего-то Даррен.
— А вам, леди, — торговец не преминул выделить голосом слово «леди», — я серьезно говорю, вам нужно что-то черное. Браслет, медальон… Черное. Черное…
Анаис смотрела на него, и что-то не давало ей развернуться и выйти, гневно взмахнув юбками, как полагалось аристократке. Пусть и бывшей. Да и юбки она теперь носила простые, узкие — не взмахнешь.
Старик жонглировал безделушками, возникавшими в его руках словно из ниоткуда. Подвески и серьги, браслеты и кольца, плоские и выпуклые, непроницаемо-черные и с серебристой искрой, с кружевом черненого серебра, со вставками из черного янтаря, обсидиана, эмали…
В какой-то момент она просто перестала воспринимать его слова. Потому что почувствовала: что-то в душе отзывается.
Действительно. Нужно брать, а не отдавать. Забирать. Отнимать. Прятать. Тратить. Выбрасывать, уничтожать, только ни в коем случае не возвращать…
Анаис потрясла головой, приходя в себя. Мерклин тянула ее за локоть к двери. На руке ее красовались купленные браслеты.
Торговец исчез.
Анаис моргнула. Или Вальен умудрился ее загипнотизировать, или повара в Академии приготовили завтрак из неких запрещенных веществ.
Отойдя на некоторое расстояние, она поняла, что сжимает в пальцах что-то каменно-металлическое, слабо оттягивающее руку. Анаис поднесла ладонь к глазам. На пальцы была намотана цепочка. Черненое серебро, хитрая вязь, черная подвеска в тонкой оправе, вытянутая и острая, напоминающая стилизованный кинжал.
— Он сказал, что это подарок, — успокоила ее Мерклин. — Ты взяла…
Анаис кивнула и спрятала цепочку в карман пальто.
Вальен казался полным безумцем. И совершенно точно не владел магией. Но ей все сильнее казалось, что он подозревал или чувствовал что-то и пытался выразить это, как умел.
Даже когда лавка скрылась из виду, в ушах еще шуршал его вкрадчивый и насмешливый полушепот.
Черное, черное, черное…
Глава 9. Трансформации
Платье сидело как будто неплохо, нигде не жало и не сползало, но Анаис чувствовала себя неуютно. Может быть, оттого, что в пансионе ее приучили к более закрытым нарядам. А может, оттого, что все время ощущала на себе чужие взгляды. Здесь не стеснялись рассматривать, в отличие от чопорных балов в пансионе.
Она выпрямилась и напомнила себе, что стесняться нечего.
Платье было темно-шоколадным, из матового шелка. В рассеянных бликах света в зале — почти черным. Вальен, наверное, остался бы доволен. Юбка мягкими складками спускалась до колен. Поверх темного футляра лежали белые кружевные лоскуты причудливой формы, напоминающие вытянутые кляксы или заблудившиеся лучи. Они не повторяли изгибов тела, но парадоксальным образом подчеркивали их. Рукава начинались почти с середины плеч. Сквозняк холодил кожу.
Медальон, подаренный старьевщиком, сначала обжег грудь, как ледышка, но теперь согрелся. Анаис казалось, что он сам испускает тепло. И излучает нечто незримое, но, конечно, черное, черное…
Они с Мерклин опоздали. Веселье давно началось. А все из-за Шелли, которой захотелось вычурную прическу. Закончилось тем, что Анаис и Мерклин в четыре руки возвели на голове старшей подружки диковинное сооружение с красными и синими прядями, но той даже понравилось. На нее оглядывались. И Шелли явно наслаждалась этим.
— Завтра в котором часу? — деловито уточнила Анаис. Шелли медлила с ответом, ища глазами кого-то в зале, и пришлось потормошить ее за плечо. — Эй! Ты меня слышишь?
— Да слышу, — Шелли недовольно обернулась. — Давай часов в двенадцать. Раньше я все равно не встану. Танцы закончатся хорошо если в два.
