Именно духовность и доброту искал в живом мире В. М. Шукшин, воспевал просветление в жестокосердных, плакал от счастья при малейшей участливости к себе, в надежде, что однажды она придет ко всем, кто в ней нуждается, для того, чтоб наступило преображение окружающей действительности, смолкло бряцание оружия и ушли с Земли навсегда ненависть и злоба.

Пришел из народа и ушел в него

За все, что создано Василием Макаровичем Шукшиным, он заплатил жестокой ценой. И, засыпая, продолжал защищать отвоеванные за день рубежи. Просыпался, а кулаки намертво сжатые. Чего это ему стоило, знал только он один.

Говорят, врач, анатомировавший Шукшина, увидев сердце Василия Макаровича, сказал:

- Это сердце столетнего старика. Сколько этот человек прожил?

- Сорок пять.

- С таким сердцем он должен был умереть в сорок. На чем держался остальные пять лет - неизвестно.

Известно - на сжатых кулаках. Не расслабляясь до смертного часа!

Не всегда Василия Макаровича выслушивали до конца, да и не щадили тоже. Научился сам выслушивать, понимая, как это важно, чтоб тебя однажды выслушали. Но сам замкнулся, и не так-то легко было его разговорить, вызвать на откровенность. Даже к замку и то нужен ключик, а тут личность. Да притом еще незаурядная.

На взлете оборвалась жизнь, не выдержав напряжения - постоянных трудностей в работе, в творчестве, в личной жизни, да еще тревога за детей и будущее их.

Непредвиденное случилось и в аэропорту. Самолет с гробом решено было отправить рано утром. Но волгоградцы запрудили аэропорт и до полдня самолет не мог взлететь: толпы шли и шли мимо самолета, прощаясь с Василием Макаровичем, как с национальным героем. А он и был таковым!

Москва была не готова к этому трауру. Не верилось, что действительно Шукшин умер, нет человека, который стал душой народа, его обнаженным нервом.

И после смерти этому человеку завидовали тайной завистью. А из боязни, что народное признание и проявление любви к умершему примет большие масштабы, похороны назначили в будний день.

На панихиду выделили всего два часа. Но уже в первые минуты у Дома кино стояло примерно два квартала приезжих и москвичей. Несли гроздья багряной калины, цветы и слезы свои, будто прощаясь с родным человеком.

Московские шоферы, сговорившись, проезжая или провозя грузы и пассажиров мимо Дома кино, нажимали на клаксон, и площадь возле здания, запруженная народом, невольно оглядывалась, слыша долгий, истошный вой сирен, которым поклонники В. М. Шукшина и его киногероя шофера Пашки Колокольникова отдавали должное памяти ушедшего от нас кинорежиссера, воспевшего их нелегкий и благородный труд.

Увы, и тут кинематограф не остался в стороне. Ведь по замыслу шоферов их машины демонстративно должны были следовать за траурной процессией до кладбища, воем сирен оповещая москвичей, что и водители не остались в стороне от общего горя народного, но об этом плане проговорился один из таксистов своему пассажиру, не предполагая, что тот из аппарата Союза кинематографистов. Конечно, тут же отдан был приказ соответствующими людьми ГАИ, дирекции таксопарков, и московским таксистам запретили всякие демонстрации по поводу смерти Шукшина, но они в частном порядке выражали, проезжая мимо Дома кино, свою солидарность с теми, кто пришел проститься с их любимым кинорежиссером! Мало того, отдано было негласное указание ничего не снимать во время похорон Василия Макаровича, поэтому ни Мосфильм, ни Детская киностудия им. Горького, ни ЦСДФ, ни телевидение не увековечили потрясающие кадры народной скорби и любви. Кроме одного человека, который рискнул нарушить железный запрет и одним этим поступком встал в ряды настоящих друзей Шукшина, понимая всю значимость этой фигуры для российского искусства!..

А стоял гроб Василия Макаровича Шукшина в двух метрах от того места, где он, принимая восторг и восхищение тысячи людей при просмотре своего фильма "Калина красная", произнес многозначительные и памятные многим слова:

- Вот теперь только и начинается.

И велик он был для всех.

И смертен.

Увы, не видно было рядом многих из тех, кто позже стучал себя в грудь и назывался ближайшим другом Шукшина. Только под лестницей, ведущей на второй этаж Дома кино, стоял растерянный Жаров и что-то расстроенно бормотал под нос. Здесь я имею в виду тех, кто хорошо знал Василия Макаровича, был в последнее время в его окружении..

По свидетельству супругов искусствоведа и литературоведа Антонины Петровны и заслуженного артиста республики Георгия Ивановича Бальяновых, которые в беседе с известным поэтом Робертом Рождественским услышали сразившую их фразу, врезавшуюся навсегда в память,- "Шукшина хоронили те, кто при жизни его убивал". Возможно, что друзья и не хотели себя видеть в этом ряду. Роберт Рождественский лежал с Василием Макаровичем в той самой злополучной больнице, откуда Шукшин сбежал, и знаком был хорошо с ним при жизни. Поэтому эти горестные слова, если не горькие, пропустить мимо я не могла.

Мало того, жене Василия Макаровича предложили похоронить супруга, где бы вы думали? На Немецком кладбище! Это после фильма "Они сражались за Родину" воспринималось как оскорбление. И, конечно, Федосеева-Шукшина категорически отказалась подобное совершить, объявив, что в этом случае она увезет гроб мужа на Алтай. Возможно, перепутав жен покойного, ведь у Виктории Софроновой бабушка по отцовской линии была немкой, госчиновники решили таким образом подсуетиться.

Самое коробящее в этих баталиях, развернувшихся вокруг мертвого Василия Макаровича Шукшина, было то, что русскому человеку отказывали похороны на русском кладбище в столице, заложенной русскими людьми!

- За два месяца до этих событий изгнали из России, вывезя в Вену, Солженицына. А этого - на Алтай? - говорит Валерий Головченко, оператор Киностудии им. Горького.- Ситуация, как вы понимаете, была неоднозначная...

Чиновники, уяснив, что дважды повторенная ошибка - глупость, разрешили, наконец-то, похоронный вопрос в пользу Шукшина, выделив ему место на Новодевичьем кладбище, чтобы снять назревающий уже в международном плане скандал.

А Валерий Головченко, замечательный оператор, всегда проявлявший интерес только к незнакомому материалу, узнав, что похороны Василия Макаровича не будут снимать, а вернее "не велено", взвалил кинокамеру на плечи и отправился один к зданию Дома кино. Ведь нынешнюю аппаратуру, удобную, малогабаритную, даже сравнивать грешно с тем, что тащил на себе оператор Киностудии им. Горького, не имея ни помощника, ни машины, ни вышки, с которой снимали тогда в подобных случаях.

Затерявшись в толпе, Валерий Головченко снял поразительные кадры всенародного горя и любви.

В конце документального фильма "Памяти Василия Шукшина", созданного оператором киностудии им. Горького, после титра "Через год" показана вновь могила Василия Макаровича, утопающая в цветах, и бесконечная вереница людей, текущая длинной траурной рекой. Среди них много незнакомых, но явно искренних друзей Шукшина.

В первый день, когда до Москвы дошла весть о смерти Василия Макаровича, люди надеялись еще на неверный слух. Говорят, стихов много было, их оставляли вместе с цветами у гроба в Доме кино и на Новодевичьем кладбище, у могилы. Так что я была не единственная.

Валерий Головченко посетил Новодевичье кладбище через полгода, потом через год. И всякий раз находил там много цветов и посетителей. Потом за десять дней Валерий смонтировал свой двенадцатиминутный фильм, который стоит многого! Музыку к нему подобрала звукооператор Матвиенко, Валентина Кибальникова отредактировала фильм, Валерий Кузин дал пять фотографий, которые усилили зрительный ряд. Через год после смерти Шукшина, наконец-то, Василию Макаровичу была присуждена Ленинская премия "за актерскую и режиссерскую работу в кино", а фильм Валерия Головченко был продемонстрирован в Доме кино во время вечера, посвященного памяти Василия Макаровича. Очень тепло об этой короткометражке отзывался Алексей Каплер в одной из своих книг!