— Я хочу вина, — встрял Хасс. — Мама не давала. И… — он замолчал.

— Уверен, что Габриэль тоже, — невольно помог ему Азирафаэль.

— Да, — скрывать Хастура и его роль в своей жизни оказалось сложнее, чем представлялось в аду. Хасс привык быть там честным.

— Мы пойдем в японский ресторан, — резюмировал Азирафаэль. — И если ты, Кроули, захочешь выпить чего-то экзотического, глотни соуса.

Когда они оттуда возвращались, Кроули пришлось Хасса нести: слишком много впечатлений за один день для того, кто всю жизнь просидел взаперти, и Хассалех еще в ресторане затих, стал вялым, отвечал через раз, даже не доел.

— Это я виноват, — сокрушался Азирафаэль. — Я должен был, должен был подумать заранее, что он устанет!

— Теперь, когда он спит, мы можем выпить? — раздраженно спросил демон, уложив Хасса на кровать и щелчком убрав с него верхнюю одежду. И опешил: Хасс от шеи до лодыжек был расписан адскими символами, на груди висело шесть цепочек с порталами и амулетами, на руках браслеты с защитными заклинаниями.

— Что это? — шепотом спросил Азирафаэль, наклоняясь над кроватью. — Я такого даже не видел никогда.

— У меня то же самое, — Кроули показал на свою скулу, где была татуировка змеи, точнее, Азирафаэль всегда думал, что это татуировка, но, видимо, это роспись преисподней. — Дает что-то вроде дополнительных сил. Одно только странно…

— Что? — выдохнул ангел.

— То, что у меня, сделал мне Хастур, — Кроули вспомнил, как в первый год после падения, когда они еще были оглушены и раздавлены осознанием того, что теперь оставлены на произвол судьбы, они пытались держаться вместе. И даже с Хастуром, избравшим себе в компаньоны Лигура и способным общаться только с ним и с Вельзевул, поначалу можно было взаимодействовать без угрозы собственному существованию.

— Он единственный, кто владеет этим искусством.

— Ты думаешь, Вельзевул сказала ему о Хассалехе? Не может быть. Скорее, она сама овладела этим… искусством.

— Да. Да. Точно. Но мне надо выпить.

— У нас ребенок, мы… — Азирафаэль заметил насмешливый взгляд искоса и исправился. — То есть, у нас ответственность за ребенка, мы не можем пить там, где дети.

— Мы на год едем в школу! Ты предлагаешь не пить весь год?!

— Не весь. Но до каникул… ладно, — он заметил выражение лица демона и сдался. — Только на выходных.

Утром, пока Хассалех еще не проснулся, Азирафаэль позвонил в Татфилд и узнал, в какой именно день Адам окажется на Диагон-аллее.

***

За несколько дней Хасс привык к жизни на поверхности. Занимался им по большей части Кроули: во-первых, он лучше ладил с детьми, и так было всегда, во-вторых, именно его периодически контролировала муха с недюжинным интеллектом и мстительностью. Хасс был ребенком относительно беспроблемным, единственное, что беспокоило и ангела, и демона — это его боязнь громких звуков. Он едет в школу, там тьма детей, а Хасс словно отключался, если вокруг начинался шум.

И он не совершал чудес. Когда Азирафаэль стал осторожно расспрашивать его, почему, тот ответил, что в этом нет надобности.

— А оживлять рисунки?

— Я еще недостаточно хорошо рисую, — сокрушенно вздохнул Хасс, глядя на портрет Кроули, которым демон все утро восторгался совершенно искренне. Вообще-то ангелы и демоны не способны творить, поэтому и тех, и других влечет к себе искусство. Они могут только вдохновлять: единственным известным литературным произведением, написанным демоном, был «Король в Желтом», пьеса якобы неизвестного автора, и все, чем смогли отплатить Хастуру Небеса — это уничтожить все экземпляры его книги. Азирафаэль пытался написать книгу сам, но это было бесполезно, Кроули садился за мольберт и потратил почти век, но нарисовать не мог ничего ни в каком стиле, и демон был в восторге от Хасса и его рисунков потому, что сам процесс ему был недоступен.

— Он не ангел и не демон, — говорил Азирафаэлю Кроули, рассматривая рисунки Хасса. — Уж не знаю как, но твой архангел был прав: он как улучшенная версия человека.

— Мы не можем так говорить! — Азирафаэль зажал уши руками. — Творец — только Бог, и то, что сделали Габриэль и Вельзевул — это… это…

— Преступление? Давай, скажи это. И не забудь, что хорошо бы его убить, чтобы все вернуть на круги своя, — добавил Кроули.

— Я этого не говорил! — возмутился Азирафаэль. — Но он не должен стать новым Адамом, пусть просто живет здесь, на Земле, пусть от него и обычной женщины родятся дети, тогда ткань мира не нарушится. Если он прилепится к волшебному миру, никто и не поймет и не узнает, просто появится новый магический род.

— Способный на эфирную и оккультную магию, — завершил Кроули. — Отличный план, ангел. А растить неуправляемых детей так, чтобы они, как Хасс, не использовали свою силу, как ты будешь? В аду запирать до самого Хогвартса?

— Я не знаю, и это не мое дело! Мое дело — Хассалех, его учеба в Хогвартсе и безопасность.

— Ты никогда не мыслил глобально, — поморщился демон. — Как в Саду ты шлялся вокруг дерева, даже не подумав, что мы с Евой можем поговорить не прямо возле него, а в другом месте, чтобы потом она сама к нему пошла, так и сейчас не можешь просчитать на пару десятилетий вперед.

— А ты всегда глобален, — прищурился Азирафаэль. — Это из-за создания звезд или по какой другой причине?

Кроули дернулся и перекосился.

— Жестоко. Но справедливо. Как все, что вы делаете. Справедливо и от этого еще хуже, — он вышел из подсобки и сел к Хассалеху. Ангел на миг закрыл лицо ладонями: он и сам понимал, как больно Кроули слышать о том, что раньше он создавал звезды, но и демону не следовало напоминать ему о самом ужасном провале ангельской стражи за всю историю существования вселенной.

Перед походом на Диагон-аллею, Азирафаэлю пришлось достать из шкафа свою старую мантию. Небольшое чудо, и она разгладилась, а отложной воротник снова стал ярким, не выцветшим от времени.

— Милое платье, — откомментировал Кроули, закрепляя на ремне портупею для палочки и на всякий случай вешая на плечо маленькую дамскую черную сумочку с заклятием невидимого расширения: он всегда ходил в магический мир только с ней, в конце концов, она не раз его выручала, однажды он сам в ней жил как в палатке, обернувшись змеей.

— Это мантия! — возмутила ангел.

— Я в курсе. Ты по Лондону в ней собираешься идти? Палочку не забудь.

— Я не для того плачу за каминную сеть по четыре галлеона в год, чтобы ходить пешком, — задрал нос Азирафаэль и вынул из ящичка летучий порох. — Хасс, берешь порох, встаешь в камин, громко говоришь «Дырявый котел» и кидаешь порох себе под ноги.

— Я первый пойду, встречу там, — Кроули бесцеремонно запустил руку в ящик, сыпанул порох в камин и шагнул в клуб дыма, крикнув адрес. И исчез.

— А почему мы не переместимся? Мама перемещается.

— Это невежливо, — отозвался ангел. — Люди не ожидают, что ты просто так вломишься. Давай, Хасс.

Хасс встал в камине, думая, как бы научиться делать все так, как Кроули, легко и непринужденно, а в следующий миг все заволокло дымом.

— Иди сюда, — Кроули схватил его за руку и вытащил из камина, махнул палочкой, очищая от сажи и пыли. Хасс чихнул несколько раз и потому пропустил момент, когда рядом появился Азирафаэль.

— Теперь за учебниками! — радостно возвестил ангел.

— Ну уж нет, — Кроули поймал его за рукав. — Знаю я тебя и книжные. В последнюю очередь туда пойдем, а сначала мантия, котел, что там еще…

— Палочка! — напомнил Хасс.

— Точно. Палочка, — кисло сказал Кроули, представляя себе, что сейчас начнется в магазине. И не ошибся.

Палочки взрывались и обугливались, стоило Хассу только прикоснуться. Олливандер был в растерянности и практически в отчаянии: уже собралась очередь, а мальчик никак не мог найти то, что нужно.

— Попробуй мою, — сунул ему в руку свою палочку Кроули, когда они наконец вышли, так ничего и не купив. — Может, хоть так. А я себе тогда новую сделаю.

Хасс, ничего не ожидая, взмахнул ей — и в воздухе появился сноп искр.