Представленными структурными изменениями государственное управление экономикой не ограничивается. Не менее важная проблема, которая требует пересмотра является валютный курс. Пересчет курсов валют появляется с того момента, когда металлическое денежное обращение заменяется бумажным. Не вдаваясь во все прелести бумажного денежного обращения, следует сказать, что курс валют всегда был принудительным, т. е. устанавливаемым, а не плавающим, отданным на откуп биржевикам или биржевым спекулянтам. Принудительно устанавливаемый курс – это прерогатива государства, а если государство этого по какой-то причине не может понять, или сознательно идет на плавающий курс, то знайте, государство кривит душой. Национальная валюта – это валюта государства, это отношение, которое принудительно устанавливается государством, это политика, согласно которой экспортирующие отрасли, получают прибыль только в силу слабого рубля. Миллиардные состояния у тех сегодня буржуа, которые связаны напрямую с экспортом. Но тот бизнес, который занимается импортом, от такого соотношения естественно только страдает. Но не только бизнес страдает, но и страдает потребитель средств потребления. Давление высокой цены на средства производства, повышает цену произведенного в стране продукта, на средства потребления – повышает цену рабочей силы, а в результате того, что переменный капитал практически не растет, растет бедность, и особенно плачевно то, что она растет среди работающей части населения. Поэтому уже сегодня остро стоит вопрос о государственном регулировании курса рубля в направлении не ослабления, а его укрепления. В этом просматривается интерес бизнеса, который слабо связан с экспортом, работающего в пределах своего отечества и который удовлетворяет потребности, замкнутые на отечественного потребителя. Снижение курса доллара, даже при условии номинального сохранения заработной платы увеличит ее реальную покупательную способность в прямой пропорции от этого снижения, что благостно скажется на прибылях бизнеса, особенно среднего и малого бизнеса, станет действительным его рост, приближающийся к значениям развитых экономик. Сегодня доля отечественного среднего и малого бизнеса составляет 20 %[3], тогда как в Германии этот показатель достиг 60 %. Мы полагаем, что укрепление курса рубля в соотношении 1: 40 может дать увеличение доли среднего и малого бизнеса в российской экономики до 40 %, что даст не только положительный экономический, но и политический эффект. В результате сегодняшней политики происходит совершенно обратная картина. Малый и средний бизнес постоянно терпит фиаско. Он разоряется в зависимости от регионов страны в абсолютных величинах темпами в 2–5 раз превышающими темпы открытия новых малых и средних бизнесов.
При структурной реформе бюджетно-налоговой сферы в первую очередь должна быть изменена, наметившаяся диспропорция в распределении налоговых и неналоговых доходов государства между бюджетами разных уровней. Сегодняшняя ситуация настолько несправедливая в отношении регионов, что можно только удивляться тому, почему они еще мирятся с этой несправедливостью. В стране около 70 субъектов Федерации из более чем 80-ти являются дотационными. Дотационность – это не просто не хватает средств у регионов, которые через перераспределительные каналы возвращаются в регионы из центра, это концентрация налоговых поступлений в центре и направление их обратно в регионы. Подобное отношение есть результат политики государства, направленной на укрепление зависимости регионов от центрального правительства, на укрепление господства центральной бюрократии над всеми порами гражданского общества. Недостаток средств у регионов для нормального функционирования вверенной губернаторам региональной социальной инфраструктуры, основной бич и постоянная забота. Регионы недостаток в ресурсах не покрывают за счет централизованных трансфертов, он не покрывается также и за счет кредитов коммерческих банков. На январь 2015 года, пишет Н. Зубаревич, суммарный долг регионов достиг 2,4 триллиона рублей, что в среднем составляет 30 % всех доходов бюджетов регионов без учета трансфертов, при этом 44 % долга составляют кредиты коммерческих банков с высокими ставками и коротким сроком возврата[4].
Региональная политика и социальная политика понятия тождественные, именно регионам передается ответственность за состояние социальной сферы, за удовлетворение материальных и духовных потребностей населения, а в целом за народное благосостояние. Поэтому проблема отношений центра и регионов есть отношение государства в целом к социальной политике и чем больше она будет финансироваться по остаточному принципу, тем больше будет разрыв между реальными целями и задачами региональной и политики центра. Тем самым мир в регионах вряд ли можно будет достичь только лишь заверениями центральной власти, что оно обеспокоено благосостоянием народа. Действительное беспокойство в капиталистическом обществе выражается деньгами, направленными на социальную сферу, а значит в регионы, которые как раз за нее несут полную ответственность.
Создается впечатление, что централизация бюджетно-денежной власти в существующих отношениях кроме жесткой зависимости регионов от центра ничего иного не предусматривает. Однако, кроме политический соображений, которые связаны с удержанием власти в регионах, существуют также и экономические соображения, которые связаны с неравномерностью экономического развития регионов. И если первое не подвергается сомнению, то касаясь неравномерности экономического развития, следует сказать, что центральная власть мало что предпринимала для исправления данного изъяна. В одних регионах концентрация промышленного и банковского капитала огромна, в других регионах полнейшее их отсутствие или присутствие капиталов отраслей с минимальной нормой прибыли. Добиться равномерной деверсификации капиталов в региональном разрезе, наверное, возможно, если государство и его центральные власти обеспокоятся о демократических началах капитализации страны. Капиталы обязаны работать на общество, а не общество на капиталы и если существует необходимость поддержания регионов, то она должна быть достигнута за счет их достаточной капитализации.
Надо признать тот факт, что с экономической точки зрения регионы, не могущие обеспечить себя доходами, являются регионами банкротами. Так случилось в истории США с Детройтом в 2013 году из-за многомиллионного дефицита и внешних долгов, превышающих 15 миллиардов долларов[5]. Многие из наших регионов балансируют на грани банкротства и лишь милость центральных властей может этого не позволить. Потому по сведениям Н. Зубаревич губернаторы регионов две трети каждого месяца пребывают в Москве с целью получения дотаций на сбалансированность, «которые выделяются так, как решит Кремль и правительство, и многочисленные субсидии, которые должны софинансировать регионы (эти деньги идут от министерств и ведомств)»[6]. Дотационная политика оправдана иллюзиями несостоятельности регионов. Эти иллюзии порождены интересами центральной бюрократии, для целей полного подчинения регионов центру. В ней царит страх потери власти на почве финансовой самостоятельности регионов. Самодостаточные регионы и регионы доноры политику с центром выстраивают на равных и малозависимых от него основаниях. Известно, что существует закон политики: в равных отношениях власть сама себя упраздняет. Политика центра, направленная на поддержку «слабых» регионов, которые самим же государством превращаются в таковые отсутствием заботы о более равномерной капитализации страны, с одной лишь целью подчинить регионы без применения какой-либо силы, обязана быть демонтирована и на расчищенном от произвола центральной бюрократии месте, должна быть выстроена политика равных сил во взаимодействии регионов и центра. Для чего необходимо освободить регионы от дотаций и долгов, дать регионам самим формировать свою доходную часть бюджета, самим осуществлять контроль за исполнением бюджета и под свою ответственность. Это освободит регионы от коррупционных губернаторов, ибо каждый губернатор, глава администрации воровать будет не деньги центра, а региона, за социальное состояние которого он несет полную ответственность перед своими земляками, а не только перед центральной властью как сейчас.
