– Они и соседей опросили?

– А как же? И со Светланой поговорили. Только она ничего подозрительного не видела. Говорит, что после того, как со мной поздоровалась, сразу пошла домой.

Закончив уминать макароны с огурцом, я быстро сунула в рот остатки хлеба и встала налить себе чаю.

– Возьми чего-нибудь сладенького, – предложил дедушка, кивнув на ящик, в котором обычно хранил печенье.

– Не хочу. Не лезет больше в меня еда, – призналась я.

Залпом осушив чашку еле теплого чая, я быстро помыла за собой посуду и предложила деду пройти в комнату. Время было уже позднее, день выдался тяжелый. И хотя мой старик делал вид, что еще полон сил, я видела, что он медленно, но верно засыпает.

Войдя в спальню, дедушка первым делом взглянул на лежанку Феньки. Конечно, он понимал, что собаки не увидит, но привычка взяла верх. Я и сама невольно взглянула на стеганую подстилку, заботливо уложенную в низкую плетеную корзину.

– Найдется наш Фенька, – прошептала я, поглаживая деда по плечу. – Ты спать ложись. Утро вечера мудренее. Может, не украли его? Может, он просто на лестницу выбежал? К утру проголодается и вернется.

– А если не вернется?

Я помогла деду разобрать кровать, недолго посидела с ним, слушая упреки в адрес моей работы и благодарность за то, что смогла найти силы и приехать.

– Ой, Катюш! – вдруг спохватился дедушка. – Совсем забыл сказать: там, в гостиной елка на полу. Видно Фенька от бандитов убегал и завалил ее. Игрушки разбились, осколков много. Я убрать не успел.

Забывчивость деда не удивила меня. После известия о пропаже Феньки я тоже мало о чем другом могла думать.

– Я приберу…

– Нет, нет! Я сам. Там же коллекция! Их выкидывать нельзя. Я все склею потом.

– Ладно. Я аккуратно обойду.

Пожелав деду спокойной ночи, я тихо вышла из спальни и вновь направилась на кухню. После слишком сытного ужина захотелось выпить еще немного чая.

Воду для напитка на этот раз я погрела достаточно, чтобы можно было удобно расположиться возле окна и несколько минут понаблюдать за происходящим на улице. С чашкой и уверенностью, что в темном коридоре я не обо что не споткнусь, я прошла в гостиную. Включила свет, чтобы оценить масштаб трагедии, постигшей елку.

Выглядело все не так уж и страшно. Да, елка – дед уважал только натуральные деревья – лежала на боку по диагонали от угла возле окна до дивана у противоположной стены. Да, под колючими ветками были заметны осколки. Но поскольку упало дерево на ковер, разбитые игрушки можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Пройдя к окну и поставив чашку на подоконник, я присела на корточки. Осторожно, чтобы не порезаться, подняла один из осколков. Это была голова принца Лимона из набора игрушек-прищепок «Чиполлино». Дед всегда украшал елку только игрушками из своей коллекции. Современные игрушки он не признавал, утверждая, что у конвейерных стекляшек нет души.

Раньше я не понимала его. Не понимала, почему старые выцветшие елочные украшения он предпочитает новым, ярким и красивым. Но сейчас, сидя на полу возле этой елки и держа в руках фрагмент одной из тех «игрушек с душой», я почувствовала, как внутри все сжимается. И дело было даже не в том, что игрушка стоила денег или нарушалась целостность коллекции.

Благодаря деду я немного разбиралась в елочных украшениях. Потеря принца Лимона не была критичной. Ей легко можно было приобрести замену. Цена вопроса – пара тысяч рублей. Вот только этого принца Лимона, встретившего вместе с нами не один десяток праздников, несмотря на все заверения деда, уже невозможно было вернуть. Словно он не разбился, а был убит.

Я осторожно положила осколок в то место, откуда подняла его. Выключила свет, присела на край подоконника, взяла кружку с чаем и принялась разглядывать белый пейзаж за окном. Хотелось плакать.

* * *

На следующее утро я, конечно же, проспала. Вскочила с дивана, быстро натянула джинсы, кофту, собрала жидкие волосы в куцый хвост и выскочила босиком в коридор. Спешно умылась, помчалась одеваться дальше. Времени на завтрак уже не было, но, к счастью, организм и не требовал пищи после вчерашнего плотного ужина.

А вот носки с ботинками мне требовались. Пусть даже не сухие (сунуть их на батарею я, конечно же, вчера забыла). Однако моей дорогой «лужи» возле входной двери не стояло.

– Это еще как понимать? – прошипела я, заглядывая в обувницу, где так же не обнаружилось моих ботинок.

– На батарее в моей спальне посмотри, – вдруг раздался у меня за спиной ласковый голос.

– Деда! Ты…

– Ночью заметил. Ох, Катерина! Совсем ты о себе не думаешь. Я – не бабушка, конечно, но за мокрую обувь…

Я согласно закивала. Чмокнула деда, пробегая мимо.

– Завтрак я тебе в сумку положил. Сама понимаешь, не каша. Но бутербродов с колбасой сделал…

Чмокнула деда второй раз. Натянула обувь, схватила сумку и скрылась за дверью.

– Я вечером зайду! Будем Феньку искать! – прокричала я, уже стоя одной ногой в лифте.

Лифт пришел так быстро, да и я спешила зайти в него так сильно, что не сразу поняла, кто будет моим попутчиком.

– Вниз? – бросила я, одновременно нажимая кнопку первого этажа. Собственно, при движении вверх лифт на промежуточных этажах не останавливался. Так что мой вопрос не имел смысла.

– Доброе утро, Катерина, – вместо ответа услышала я знакомый женский голос.

Подняв голову, обнаружила, что на меня смотрят две пары внимательных глаз. Одна пара принадлежала Светлане с шестого этажа, вторая – Крохе – шелковистому терьеру, которого эта Светлана (ну, почему я никак не могу вспомнить ее отчество!) держала подмышкой.

– Здрасьте!

Я застегнула куртку, поправила шапку, надела перчатки.

– Опаздываешь?

– Не. От деда бегу. Он меня завтраком грозился накормить, – отшутилась я.

Светлана была высокой и худой женщиной средних лет, предпочитала вещи классического стиля, каштановые волосы всегда собирала в тугой пучок. В общем, не знай я, что работала она на местном почтамте, можно было смело записывать ее в ряды «школьных училок». Тем более что она никогда не упускала возможности чему-нибудь научить своего собеседника. И шуток она не любила. Впрочем, может, у меня просто не было чувства юмора?

– Как жаль, что у Валерия Матвеевича Фабиана украли.

– Кого? – переспросила я, но тут же сообразила, что речь шла о нашем Феньке. Фабианом его никто не звал, кроме моей собеседницы и организаторов выставок. – Да. Но мы непременно найдем его.

Лифт как раз приехал на первый этаж. Я решила, что разговор окончен, и ускорила шаг. Однако следующая фраза Светланы вынудила меня притормозить:

– А я ведь говорила Валерию Матвеевичу, что надо поменять замки. Потеря ключей – не шутки!

– Разве дедушка терял ключи?

– Пару недель назад. Я их возле подъезда нашла. Он решил, что выронил случайно.

– Вот как? А мне он ничего не рассказывал.

– Наверное, расстраивать не хотел.

Вот уж новость, так новость. Кажется, потеря ключей в преддверии Нового года становится дурной традицией. В прошлом году дедушка сунул их куда-то придя из магазина, да так и не нашел потом.

Зато теперь неудивительно, что дверь не взломали. Преступник стащил у деда ключи, сделал копию, потом вернул, подбросив к подъезду. Или…

Внезапно пришедшая в голову мысль оказалась совсем неприятной. Но после того как я подумала, что преступник мог сделать вид, что нашел ключи, уже невозможно было думать иначе.

А что? Светлана неплохо подходила на роль похитителя Феньки. Она была отлично знакома с собакой: дед частенько выгуливал Феньку в ее компании и компании Крохи. Так что Светлана могла легко увести корги из квартиры. Кроме того, Кроха также была породистой выставочной собакой, и ее хозяйка неплохо разбиралась в особенностях пород и том, сколько можно заработать на кобеле с прекрасной родословной.

Тем временем мы вышли на улицу. После вчерашнего снегопада дорожки во дворе еще не успели почистить, зато успели протоптать. Невольно вспомнилось, как дедушка с бабушкой в детстве вот по таким же дорожкам катали меня на санках. И легкий морозец точно также щипал за щеки. И на душе сразу становилось так же спокойно, и никуда не хотелось спешить.