Литмир - Электронная Библиотека

Через пару часов я проснулся на том же диване, в той же комнате, с той же папкой в обнимку. Однако мысли мои уже шли совсем в ином направлении. Ни к чему было мне прозябать целую неделю без дела, теша рассказами о столичной жизни родителей и всех их любознательных знакомых. Куда полезнее было заняться небольшим расследованием, чтобы раз и навсегда расставить для себя все точки над «i». К тому же мой скромный журналистский опыт подсказывал, что из этого обширного куска прошлого мог получиться неплохой трамплин для моей будущей карьеры.

* * *

Часов в десять на следующий день я стоял возле входа в полицейский архив, вооруженный хорошим настроением и коробкой конфет «Ассорти». Расследование надо было с чего-то начать. И я решил начать его с ознакомления с материалами дела о самоубийстве Яны Подорожной. Конечно, без определенной кипы бумаг почитать документы мне никто не даст. Даже с учетом статуса «почти журналист». Но ведь можно и не идти официальным путем. Можно же просто забежать на чай к бывшей однокласснице Ленке Сибиряковой, с которой отсидели мы за одной партой последние два школьных года.

– Пашка? Вот так сюрприз! – круглолицая девчушка с конопушками на щеках и курносом носике заметила меня сразу, стоило только поднять руку и помахать коробкой конфет.

Ленка никогда не выглядела на свой возраст. Рыжеволосая, веселая, приятно пышная барышня, она, должно быть, договорилась со Временем о том, что навсегда останется в своих пятнадцати годах. Злые языки говорили, что после родов юность Сибиряковой точно пройдет. Но нет! Даже став матерью двоих непосед, Ленка ничуть не изменилась.

– Привет! А я вот тут к родителям приехал. Подумал, что и с друзьями встретиться надо.

Ленка кинулась меня обнимать. Потом выхватила коробку конфет и, конечно же, предложила зайти к ней на чай.

– У меня все равно никого сегодня. Светик заболела, а Валентина Григорьевна на совещание в Главк укатила.

– Ну, отлично! – отозвался я, думая, что мне, в самом деле, сказочно повезло.

Пока чай остывал, Ленка быстро пересказала последние новости из жизни наших одноклассников. Кто женился, кто из армии вернулся, кто детей родил, кто новый автомобиль купил, а кто квартиру в ипотеку – в какой-то момент мне начало казаться, что кроме как в жизни моих бывших одноклассников, в городе событий не происходит! В именах я тоже очень скоро запутался, так что стал заметно скучать.

– Ой, ладно, – отмахнулась Ленка от собственных мыслей. – Что я время у тебя отнимаю? Давай, выкладывай, зачем пожаловал.

Чаем я, конечно, поперхнулся. Прокашлялся.

– Так заметно, что по делу? – спросил с надеждой на обратное.

– А то! – усмехнулась Ленка. – Я вашу журналистскую братию за пять лет хорошо изучить успела. Если с коробкой конфет или хотя бы шоколадкой – точно не по душам поболтать.

Пришлось наврать Ленке, что я стажером устроился в одну столичную газету. Что после диплома меня в штат обещали принять, если пару интересных статей принесу. Вот и решил я одну из статей самоубийству Яны Подорожной посветить.

– Неужели в столице такое может кого-нибудь заинтересовать? – удивилась Лена.

– Ну, это зависит от того, как подать материал. Мне кажется, что там не все так просто.

Ленка многозначительно протянула «а-а-а», после чего положила руку на стол раскрытой ладонью вверх.

– Кхм… Видишь ли, Ленчик, в этом как раз и проблема, – пристально разглядывая пухлые, но ухоженные пальцы, промямлил я. – Документов у меня нет. Я так, по старой дружбе…

Моя собеседница недовольно поджала уголки губ. Скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула и с минуту молча разглядывала меня.

– А в десятом классе я тебе окружную контрольную дал списать, – напомнил я.

Ленка не выдержала и рассмеялась. Заявив, что проблемы ей не нужны, отобрала у меня смартфон, после чего велела следовать за ней. Еще минут через пять девушка сняла с полки пыльную картонную папку и кивнула мне на маленький столик в углу комнаты.

– Читай. Если что-то пропадет… – она погрозила пальцем.

– Ленка, я честный журналист! – обиженно ответил я.

Отмахнувшись от меня, девушка поспешила вернуться на рабочее место, где как раз зазвонил телефон. О такой удаче я и мечтать не смел! Не теряя ни секунды, выхватил из кармана второй мобильник и принялся фотографировать материалы дела. Подряд все страницы – кто знает, что могло оказаться действительно важным?

Минут через десять скрипнула дверь и из-за стеллажей послышались Ленкины шаги. Спрятав телефон, я сделал вид, что внимательно изучаю бумаги. Под руку подвернулся протокол вскрытия, и сам не заметив того, я вчитался в документ. Кое-что было понятно, большая часть – нет. И все же главное я уловил: никаких сомнений в том, что это было самоубийство, у эксперта не было.

* * *

Придя домой, я распечатал материалы. Часть бумаг тут же отправил в черновики. Но кое-что сунул в отдельную папку, чтобы были под рукой во время моих изысканий: протокол вскрытия, распечатку звонков Дарьи Подорожной в ночь самоубийства ее сестры – Яна звонила ей перед смертью, протокол допроса участкового психиатра. Психиатр сообщал, что девушка не состояла на учете, но об отсутствии проблем – например, той же депрессии – это, разумеется, не говорило.

Изучив все и освежив в памяти старые материалы, во второй половине дня я отправился в городской морг. Я решил, что разговор с сотрудником этого учреждения в любом случае не будет лишним. Если мне не скажут ничего про смерть Яны Подорожной, то хотя бы объяснят некоторые термины из протокола. Что, в свою очередь, станет частью моего журналистского опыта.

Меня встретил охранник, недовольно скривившийся при моем появлении на пороге:

– Приемные часы с утра.

От него сильно пахло перегаром. И связываться со мной явно не было никакого желания. Однако после сотни, вложенной в грубую мозолистую ладонь, настроение охранника чуть улучшилось.

– Родственник, так родственник, – пробурчал он. – Третья дверь по коридору.

За дверью обнаружилась небольшая комната, обстановкой более всего напоминавшая гостиную. Мягкий диван, пара кресел, журнальный столик посередине. Возле окна стоял письменный стол, справа от него – холодильник. Также имелась пара шкафов.

На диване лежал, закинув ноги на спинку и уткнувшись в планшет, молодой человек в белом халате. По виду – мой ровесник. Он негромко напевал песню, звучавшую в наушниках и, судя по характерным звукам, общался с кем-то через мессенджер. Пришлось подойти к нему совсем вплотную, чтобы обратить на себя внимание.

– Приемные часы уже кончились, – вынув одно ухо, сообщил мне практикант Алексей Романов, как значилось на его бейдже.

– Я знаю. Но я не родственник. Я журналист.

Парень нахмурился, соизволил принять более приличное для разговора с посетителем положение.

– И по какому вы делу?

– По делу Яны Подорожной. Самоубийство.

Романов нахмурился еще больше.

– Нет у нас самоубийц.

– Ее давно похоронили: одиннадцать лет назад.

– А! – заметно расслабился практикант. – Тогда вам к Марку Ивановичу надо. В то время с кадрами туго было: он тут один за всех отдувался.

Видимо сочтя разговор оконченным, Романов принял прежнюю позу и вновь заткнул уши. Пришлось его потревожить еще раз.

– Где мне его найти?

– Через одну дверь – его кабинет. Только подождать немного придется. Он сейчас как раз на вскрытии.

Делать было нечего, и я вышел в коридор. Кажется, мне сегодня снова повезло. Марк Иванович был как раз тем экспертом, который значился в материалах уголовного дела. А значит, я мог узнать чуть больше, чем было написано в протоколе.

Изучая план эвакуации, размещенный в паре метров от двери нужного кабинета, я скоротал полчаса. Наконец, на лестнице, ведущей на второй этаж, появился мужчина в белом халате. Старше меня он был от силы лет на пять. Внешность – самая заурядная: встретишь такого на улице и не подумаешь, чем занимается он на рабочем месте каждый день. А вот взгляд у молодого человека был жесткий. От работы ли или просто работу Марк Иванович выбрал по характеру – оставалось догадываться.

2
{"b":"671316","o":1}