— Люди… Вы ведь люди из Таблицы, да?

— Из Таблицы, — сдержанно подтвердил я.

Он был в коричневом костюме утильщика, довольно потрёпанном. На костюме выделялись белёсые пятнышки засохшей грязи; открытые участки кожи на лице и руках забрызганы вдобавок чем-то бурым. Впрочем, жестикулировал он только левой рукой; кисть правой была засунута под куртку. Кожа у него, как у многих рыжих, была бледная, за исключением тёмных кругов, окаймлявших светлые немигающие глаза. В его манере таращиться было что-то гадкое. При моих словах он нервно осклабился и похлопал ладонью по кожаному водительскому сиденью.

— Значит, сможешь подбросить, а?

— Руку убери, — предупреждающим тоном сказал я.

— Э, э! — Он слегка отодвинулся, словно бы уступая моему напору. — Спокойно, друг! Мне до зарезу нужно в город.

— Извини, — сказал я, вклиниваясь между ним и машиной. — Мне нельзя брать попутчиков. Запрещено.

— А этот как же? — Он подбородком указал на Иттрия.

— Не твоё дело, — буркнул я. Ситуация начинала меня раздражать. — Вали отсюда, ясно?

— Бор… — предостерегающе сказал Иттрий. Должно быть, почуял неладное. Но я уже и сам понял, что крупно влип. Лицо просителя изменилось, заискивающее выражение слетело с него, как плохо подогнанная маска. Он вытащил из-под куртки правую руку с зажатым в ней пистолетом.

— Залезай, — жёстко велел он. — Подбросишь, куда скажу. Эмпат останется здесь.

Я покосился на Иттрия; тот беспомощно пожал плечами. Переведя взгляд на рыжего, я твёрдо сказал:

— Нет. Он поедет с нами.

Те несколько секунд, когда мы играли в гляделки, были самыми неприятными в моей жизни. Глаза рыжего утильщика были словно бы вычищены изнутри безумием. Я видел в них злость и готовность выстрелить, но видел и слабое колебание: на препирательства со мной тратились те драгоценные секунды, которые он хотел урвать у времени, — в этом и заключалась моя надежда.

— Ладно, — уступил он в конце концов. — Пусть эмпат обойдёт с той стороны. Потом залезу я. Потом ты. И чтоб без фокусов.

Мы подчинились — что нам оставалось делать? Забравшись в кабину, рыжий вновь запихнул пистолет под куртку.

— Не питай ложных иллюзий, — предупредил он. — Дуло нацелено на тебя. Если что…

— Я понял, — ответил я, захлопывая дверцу со своей стороны. Иттрий сделал то же с противоположной. Меня беспокоил туман. Он уже охватил весь мост и теперь, кажется, расползался вширь, заполняя собой лежащую перед нами автостраду. Я предвидел проблемы. Эмпат не мог не почуять этого. Он заёрзал на сиденье, беспокойно кашлянул и спросил, обращаясь к нашему террористу:

— Что мы должны делать?

— Сидеть смирно, — нервно покусывая губы и не смотря в его сторону, отозвался рыжий. — Это что касается тебя. Шофёр может ехать.

— Неважно куда? — уточнил я.

— Я же сказал: в город! — внезапно взорвался он. — Давай трогай уже!

Я поймал предостерегающий взгляд Иттрия, как бы говорившего: не возражай, и без дальнейших комментариев завёл машину. Туман, похожий на белые ламинарии, плавал перед лобовым стеклом. Мы осторожно сползли с моста и окунулись в его гущу.

— Прибавь газу, — скомандовал рыжий.

— Я что, самоубийца? — огрызнулся я.

Он придвинулся ко мне вплотную, так что боком я почувствовал твёрдый ободок дула, упирающегося мне в рёбра. Его дыхание обжигало щёку.

— Ты так и так им будешь, — пообещал он и неожиданно засмеялся. — Если эмпат тебе не поможет. Он чует, где дорога чистая.

Иттрий кивнул, сочувственно глядя на меня.

— Можешь прибавить. Впереди никого нет.

— Сумасшедший дом. — Я выругался и увеличил скорость, одновременно включая фары. Два жёлтых луча устремились вперёд и немного рассеяли мутный кисель.

— Выключи! — сердито прикрикнул рыжий. В тот же миг раздался глухой удар, и за стеклом мелькнуло бледно светящееся пятно. Это длилось всего одну секунду, в следующий момент мы уже опять ехали плавно, но при мысли о том, что я случайно кого-то сбил, меня охватила паника. Судя по испуганным лицам попутчиков, они чувствовали то же самое. Рыжий стиснул моё плечо свободной рукой и глухо сказал:

— Не смей останавливаться. — Он встряхнул меня. — Ты понял?

— Кого я сбил? — с трудом переводя дыхание, пробормотал я. — Вы не видели?

— Нет, — за всех ответил Иттрий. И, помолчав, добавил: — Что бы это ни было, оно было лёгкое.

Я перевёл дух. Мой адреналин возвращался в норму, и я с досадой накинулся на эмпата:

— Ты же сказал, что впереди никого нет!

— Да, — утомлённо подтвердил тот, прикрывая глаза рукой в перчатке. — Там действительно никого не было…

— Кроме нелюдей, — с перекошенным лицом закончил рыжий. — Нелюди не в счёт.

После этого в кабине повисло тягостное молчание. Пережитые события вогнали меня в какой-то ступор. Туман и та ненормальная скорость, с которой мы прорывали его насквозь, привели к тому, что я совершенно утратил ориентацию в пространстве. Время от времени Иттрий возвращал меня на землю короткими фразами. «Поверни налево» — говорил он, или: «тут дорога сужается», — выглядело это так, будто он знает, что делает. В перерывах между командами его лицо нервно подёргивалось, как будто гримасы рыжего напрямую передавались ему. Через четверть часа мне начало казаться, что я сплю и вижу сон про двух кривляющихся паяцев, один из которых передразнивает другого. Но потом Иттрий сказал: «Легионеры», а рыжий откликнулся: «Близко?», и звук их голосов вернул меня к реальности. Я сбросил скорость, хотя никто мне не приказывал.

— Метрах в семистах отсюда, — между тем отвечал эмпат. — Идут цепью. Пешие.

Рыжий дёрнулся, однако справился с собой и почти спокойно велел:

— Останови.

Вообще, нервничал он теперь не так сильно, как раньше. Как будто атмосфера неизвестного ужаса, окутавшего Фабрику, перестала давить на его чувства. Он даже выглядел почти нормальным, и я не испугался, когда он сказал:

— Значит, приехали… Ну, и что мне теперь с вами делать?

— В смысле? — Я повернул к нему голову. Он опять вытащил пистолет из-под куртки и, взвешивая каждое слово, проговорил:

— В смысле, пристрелить вас, чтоб не болтали, или взять в заложники?

— Меня не устраивает ни то, ни другое, — отозвался я. — Может быть, разойдёмся мирно?

Он неприятно усмехнулся.

— Недолго мне тогда бегать на свободе.

— Боишься, что мы сдадим тебя легионерам? — догадался я. — От кого ты вообще бежишь? От Церкви или от Фабрики?

— Алекс Бор, — отрешённо и устало сказал эмпат, — не раздражай его. Тогда, возможно, мы не пострадаем.

Рыжий серьёзно кивнул.

— Эмпат прав. — И безо всякого перехода добавил: — Значит, тебя зовут Алекс Бор?

Казалось, его заинтересовало моё имя.

— Хочешь прислать венок на мою могилку? — равнодушно огрызнулся я. Вся эта мелодрама мне надоела. Ужасно хотелось спать.

Он расхохотался и этак по-приятельски ткнул меня дулом в плечо.

— Вылезай!

Я выбрался наружу. Вокруг было сыро, и то ли от влажности, то ли от перспективы умереть на этом шоссе, я весь покрылся гусиной кожей. Этот псих спустился следом за мной. Лицо его снова приняло жёсткое выражение.

— Значит, запомни, — быстро проговорил он. — Коси под дурачка. Держись подальше от этих дел, — тут он мотнул головой куда-то в сторону. — Один неверный шаг и… Я буду следить за тобой. Я знаю твоё имя и знаю, что ты транзитник.

Впереди по всему пространству дороги начинало разливаться призрачное свечение. Долетела команда, приглушённая сырой промокашкой тумана. Рыжий на мгновение оглянулся и ловко соскочил под насыпь. Махнув мне рукой на прощание, он пригнувшись побежал в ту сторону, откуда мы приехали. Через пару метров я уже потерял его из виду. Без мыслей, без слов я развернулся лицом к сияющим нимбам, плывущим в море белёсой мглы, и стал ожидать легионеров.

Первым, кого я встретил, вернувшись в общагу, был подвыпивший Заши, сосед по этажу. При виде меня он приветственно простёр руки и гаркнул: