Громада корабля, разбрасывая и испепеляя защитными эллипсами метеориты, мчалась, плавно лавируя между солнечными системами и разными пульсарами, квазарами, простыми и двойными карликами и всякой прочей дребеденью, которой так неосторожно успела начинить космос наука. Шли первые сутки полета...
Включившись в положенное время, Чек раскрутил гироскопы и разбудив по видеосети капитанов, принялся готовить им завтрак. Все шло, как обычно. Обменявшись приветствиями, капитаны расположились в в кают-компании в ожидании, пока Чек управится со своими поварскими обязанностями. Накрывая на стол, Чек, как бы мимоходом, доложил последние межгалактические новости и, видя, что капитаны не склонны к оживленной беседе, перешел к обсуждению последнего боя механических машин-монстров. У всех киберов есть слабость к этому виду спорта.
- Гиппергем, - говорил он, - не только эффектно дебютировал в высшей лиге, разбив экс-чемпиона прошлых игр супермашину Хоккера, но и открыл новую эру в тактике боя, использовав поддонные магнитные пушки в сочетании с плазменными отражателями квазеров... Вот ваши любимые сосиски, Джонс... При лимитированных энергетических ресурсах Гиппергем продемонстрировал тот бой, которого от него давно ждали истинные ценители машинных поединков. Сторонники уже давно восхищались дебютантом, а противники скептически ухмылялись: все это давно известно, примитивизм, приемы кулачных боев. Мол, успех Гиппергема - лишь свидетельство общего падения класса супермашин... На второе вам чай или кофе?.. Когда машина Зенба вывела из строя кисть механической руки Гиппергема, противники восторжествовали. Нашлась, наконец, машина, которая вскрыла несостоятельность расчетов, заложенных в Гиппергем и его крайний примитивизм, но когда в решающем финальном бою Гиппергем по очереди раскрошил всех своих соперников, скептикам пришлось замолчать...
Во время завтрака капитаны лишь обменялись несколькими незначительными фразами, касающимися текущего ремонта бортовой аппаратуры и разошлись - Джонс в штурманский отсек, а Парк в рабочую часть корабля для осмотра бортового двигателя, который после корректировки курса предстояло отключить от системы для регулировки стоек управления. Оба отметили возросшую натянутость в отношениях, но если Парк думал о том, что ему надо быть более осторожным, то Джонс решил не откладывать дела и, достав из аптечки в штурманской струйный шприц, зарядил его летарголом. В удобный момент можно было с близкого расстояния сделать почти безболезненный выстрел и превратить Парка в безопасную куклу, но, поразмыслив, решил не спешить. Лучше сделать это, когда Парк будет спать. Тогда в случае его, Джонса, ошибки, если Парк все же обычный человек этого измерения, не придется тратить время на затирание памяти Парка о событиях между инъекцией и сном, и придумывать, чем он занимался это время.
Через несколько часов аппаратура "Тезауруса" запросила параметры корректировки траектории и, получив от Джонса инструкции, перешла в автоматический режим. Джонс занялся чтением очень полюбившейся ему книги "О вкусной и здоровой пище", а Парк, принявшись за регулировку двигателя провозился с ним до того момента, когда Чек, зайдя в отсек регулировок не заявил ему:
- Капитан Парк! Я уже в третий раз захожу за вами, и напоминаю, что настало время отдыха. Я не допущу перегрева членов экипажа, и мне самому настойчиво рекомендовано почаще отключаться во избежание выхода из строя, и я не могу сделать это из-за вас. Вы уже давно должны спать.
Пришлось капитану подчиниться этому требованию.
Подождав, пока Чек прожужжит по коридорам, стерилизуя коридорные дорожки и отключится, Джонс, выждав еще некоторое время, открыл дверь своей каюты и неторопливо двинулся к каюте Парка. Ничто, кроме крадущихся шагов Джонса, не нарушало тишины коридоров. Джонс подошел к двери и, взявшись за ручку, начал осторожно ее открывать.
Какое-то предчувствие долго не давало заснуть Парку. Он лежал одетый на расправленной кровати и уже начал было проваливаться в сон, как вдруг почувствовал, что за дверью кто-то стоит. Дверь начала бесшумно открываться. Резко вскочив с койки, Парк рывком распахнул дверь.
На пороге стоял Джонс со шприцем в руке.
На мгновение Джонс растерялся, что позволило Парку оценить ситуацию и ударить Джонса по руке. Шприц разрядился мимо Парка. "Теперь обоим все предельно ясно", - успел подумать Парк, как мощный удар в лицо сбил его с ног.
Придя в себя, Парк обнаружил, что его ноги скатываются по ступенькам лестницы, ведущей в штурманский отсек. Затащив Парка в штурманскую, Джонс оставил его лежать у двери, а сам отправился к аптечке за новой ампулой летаргола. Когда он зарядил шприц и повернулся лицом к Парку, тот уже стоял на ногах и держал направленный на Джонса распылитель биомассы.
- Стой, Джонс! Я тоже понял, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Думаю, что кто-то из нас должен покинуть это измерение, и предлагаю тебе сделать это. Воспользуешься туннельным переходом. Твое исчезновение я найду как объяснить и на полигоне, и на базе.
Джонс хрипло расхохотался:
- Ха-ха-ха! Студент! Неужели ты думаешь, что старый форсер Джонс мог отправиться в эту дыру без защитного биопояса? Сопляк! Ты прав, кто-то из нас должен убраться отсюда, но это будешь ты!
Джонс, отбросив в сторону ненужный шприц, достал из кармана "Смит и Вессон" образца 1983 года.
- Мои парни подарили мне эту игрушку, когда вернулись с аварийной посадки с Голубой планеты, и, надо сказать, эта машинка работает отменно. В этом ты сейчас и убедишься.
С этими словами Джонс направил дуло пистолета на Парка и нажал на курок. Раздался выстрел. Парк инстинктивно бросился за стойку, но все же пуля задела его за левое плечо. Распахивая люк в спираль нулевого борта он слышал, как вторая пуля с хрустом вплющилась в гравитационную стойку, разбрасывая осколки приборов. Уже пробежав первый виток, он услышал недалекий окрик "Убью, козел!", еще один выстрел и почувствовал, как его ноги теряют опору. "Или я убит, или... потеря гравитации", - успел сообразить он и больно стукнулся головой о то, что еще секунду назад можно было назвать потолком. Зубы его дружно лязгнули и он на миг ослеп. Ощупывая темечко и и болтая в невесомости ногами, он услышал позади себя тяжелый удар и понял, что Джонс налетел на шпангоут и это, похоже, ему обошлось гораздо дороже, чем ему.
- Сам... козел, - крикнул он и уцепился за скобу люка, ведущего на мостик оснащения. Перебравшись на мостик и высунув голову в спираль, он ждал, когда же появится Джонс и прикидывал, что ему теперь делать. Джонс не появлялся, за то из-за поворота, вращаясь, на него несся злосчастный "Смит и Вессон". "Ага!" - подумал Парк. - "Видать, тебя здорово шарахнуло", и, поймав оружие, злорадно решил: "Я тоже хочу пальнуть из этой штуки!". Парк засунул пистолет дулом в сапог, поправил шляпу и галстук и, оттолкнувшись здоровой рукой от люка, поплыл по спирали навстречу врагу.
В штурманской Джонса на было. Парк опустил ноги к полу, и, коснувшись его ногами, включил тумблер дубль-гравитатора. До Парка донесся глухой стук и смачное ругательство эхом прокатилось по кораблю. Конечно, кому понравиться, беззаботно порхая у потолка в невесомости, вдруг очутиться на полу. "Кажется, он в 18-м отсеке", - подумал Парк и несколько раз пощелкал тумблером. Донесшийся сверху грохот убедил его в этом. Парк метнулся к люку, на люк был заблокирован. "Продолжать погоню бессмысленно, Джонс успеет заблокировать все люки, пока я доберусь до него", - понял Парк. "Обидно", - и стал перевязывать раненую руку.
Началась осада...
Почти сутки капитаны наблюдали друг за другом. "Надо что-то предпринимать", - лихорадочно думал Парк. - "Но что?". Время от времени Джонс включался в видеосеть и с наглой физиономией предлагал Парку сдаться, или, грязно ругаясь, обещал угробить Парка вместе с кораблем в первой же черной дыре, правда, как он это собирался сделать, он не говорил, вероятно потому, что на штурманском мостике был не он, а Парк. Парку ничего не оставалось делать, как сидеть и внутренне готовиться к новому включению видеона. Время текло медленно.
