Считалось, что женщине не превзойти мужчину ни умственно, ни физически, поэтому ей отводилось подчиненное место в обществе и семье. Ее главной целью было вступление в брак, тогда из-под опеки отца или родственника мужского пола она переходила под опеку супруга. И в высшем, и в среднем классах английского общества мужское поведение определялось концепцией рыцарственности, предписывавшей относиться к женщине заботливо и покровительственно. Примером такого подхода может служить фрагмент парламентской речи депутата Э. Буври: «Счастье и интересы жены или дочери более значимы для главы семьи, чем его собственные. <…> Разве не изобретение это природы, не намерение нашего Создателя, чтобы общество основывалось на семье, в которой мужчина был бы главой и управителем?» [10]

При этом женщина рассматривалась как более одухотворенное и нравственное существо, нежели мужчина. Высокая мораль предполагала полное неведение о порочных и темных сторонах жизни. Исходя из этого, викторианский мужчина требовал от девушек своего класса невинности, они должны были быть воплощением этого образа. Незнание жизни, кротость, отсутствие собственного мнения, беспомощность и слабость пользовались мужским одобрением.

Жизнь англичанки из среднего класса была окружена большим количеством условностей. Ее надлежало тщательно оберегать от любых оскорблений и подозрений в недостойном поведении. «Девушка из хорошей семьи в 1870–1880-х гг. не могла одна ходить по улицам, ездить в кебе или в вагоне. На любое мероприятие ее должны были сопровождать отец, мать или замужняя родственница» [11]. Появление в общественном месте в компании мужчины, который не являлся ее близким родственником, могло погубить репутацию женщины. Во многих семьях, придерживавшихся строгих правил, девушку не оставляли в комнате наедине даже с потенциальным женихом[7].

При разговоре с женщиной не полагалось упоминать не только о неприличных вещах (к словам, оскорбительным для слуха викторианской барышни, относились, например, «брюки» и «развод»), но и о политике и делах. Эмили Дэвис, посвятившая жизнь борьбе за женское образование, с горечью писала по этому поводу: «Газеты редко допускают мысль, что их будут читать женщины. Если The Times предлагается вниманию леди, то лишь страницы с рекламой или информацией о рождениях, браках и смертях. Эта полная умственная слепота считается естественной для женщин, поэтому неудивительно, что их мнения, когда таковые появляются, не рассматриваются всерьез» [12].

«Полная умственная слепота» формировалась воспитанием и образованием викторианской девушки. Женское образование существенно отличалось от мужского. Оно прививало девушке навыки, необходимые для выполнения ее основной миссии – быть приятной компаньонкой для мужчины. Поэтому в пансионах и школах для девочек преподавались иностранные языки (чаще всего французский), немного истории, начала математики. Их учили рисованию, шитью, вышивке, музицированию, пению, хорошим манерам. Столь поверхностное образование, возможно, и делало женщину «ангелом домашнего очага» и украшением салона, однако закрывало для нее перспективы дальнейшей учебы и самостоятельного существования за счет профессиональной деятельности. К тому же, как отмечает Ч. Петри, благодаря такому образованию «викторианская девушка, хотя и была искушена в охоте на мужа, совершенно не была готова к выполнению практических задач по ведению хозяйства; такая ситуация существовала даже в некоторых семьях из низших слоев» [13]. В результате роль замужней женщины еще более сводилась к выполнению декоративной функции, если не считать рождения и воспитания детей до того возраста, когда они отправлялись в школы и пансионы. Подобный подход к женскому образованию существовал и в других странах Европы, однако издательница English Woman’s Journal Б. Рейнер-Паркес сетовала на то, что во Франции молодые женщины получают лучшее образование, чем девушки в Англии [14].

Следствием такого подхода было полное отсутствие у молодых представительниц среднего класса каких-либо перспектив, кроме замужества, работы гувернанткой или компаньонкой. Только эти профессии считались более-менее приемлемыми для девушки из приличной семьи и, сверх того, только для этих профессий ее образования было достаточно. В 1851 г. в Англии около 21 тыс. женщин работали гувернантками. Еще одним допустимым источником дохода был писательский труд, но он требовал весьма высокого уровня образованности. Профессии телеграфистки, конторской служащей или бухгалтера считались подходящими для мужчин среднего класса и недостаточно престижными для леди, и, кроме того, английское женское образование не давало достаточных знаний для этой работы[8].

Таким образом, наиболее приемлемой жизненной стратегией для женщины оставалось замужество. Однако результаты переписи населения 1851 г. показали, что в Англии 1400 тыс. женщин в возрасте от 20 до 40 лет и 359 969 женщин старше 40 лет были незамужними [15]: «Это была цена нашей блестящей империи, которую платили в основном женщины. В высших классах многие сыновья и братья, потенциальные мужья, всегда должны были находиться в колониях. Некоторые из них затем возвращались, но не все» [16]. В этих условиях устройство судеб дочерей на выданье становилось настоящей проблемой для многих семей, особенно если они не могли снабдить их достойным приданым, – такие ситуации ярко описаны в романах Джейн Остин.

Брак в викторианском обществе рассматривался прежде всего как экономическая сделка, и взаимные симпатии супругов были приятным, но необязательным дополнением к нему. Королева Виктория, состоявшая в счастливом браке с принцем Альбертом, тем не менее с горечью записала в своем дневнике 16 мая 1860 г.: «Все браки – это лотерея, хотя среди них встречаются и счастливые, до сих пор бедная женщина духовно и физически является рабыней своего мужа… <…> Когда я думаю о веселой, счастливой девушке и предвижу то жалкое, болезненное положение, на которое обречена молодая жена, то не могу не осознавать отрицательные стороны брака» [17].

Печальный взгляд королевы на замужество не является преувеличением. В английском праве существовало три источника законодательства: акты парламента (статутное право), решения судов по конкретным случаям (судебное или прецедентное право), традиции и обычаи, признанные законом (обычное, или неписаное, право). Большинство несправедливых в отношении женщин норм проистекали из обычного права, которое, как отмечали английские юристы того времени, «оставалось практически неизменным в последние пятьсот лет» [18] и, опираясь на средневековую традицию, плохо соответствовало изменившимся экономическим и социальным условиям. В феодальном обществе основную ценность представляла земля, а не капитал, поэтому регулирование личной собственности не имело большого значения, и закон охранял прежде всего земельную собственность женщин, на которую не распространялся контроль мужа. В XIX в. ситуация в корне изменилась, но устаревшее законодательство не учитывало этих изменений [19].

Английские законы до последней трети XIX в. рассматривали мужа и жену как единое целое: мужчина нес полную юридическую ответственность за женщину, которая утрачивала дееспособность, как только вступала в брак (так называемый статус coverture). Авторитетный английский юрист сэр Уильям Блэкстоун в трактате «Комментарии к законам Англии» (Commentaries on the Laws of England) определил концепцию coverture следующим образом: «Состоящие в браке супруги с точки зрения закона являются одним лицом: это означает, что правовое существование женщины в браке прекращается и сливается с существованием ее мужа, под чьим крылом, опекой и защитой она осуществляет все свои поступки» [20]. В период общественной кампании за пересмотр правового статуса замужних женщин критический обзор английских законов о браке был дан писательницей Каролиной Нортон в памфлетах «Письмо королеве по пово-ду билля о браке и разводе, выдвинутого лордом-канцлером» (A Letter to the Queen on Lord Chancellor Cranford’s Marriage and Divorce Bill) и «Английские законы XIX века, касающиеся женщин» (English Laws for Women in the Nineteenth Century), а также в исследовании Барбары Лэй-Смит «Краткий обзор наиболее важных законов, касающихся женщин, данный простым языком» (A Brief Summary in Plain Language of the Most Important Laws Concerning Women) [21]. Все три брошюры достаточно эмоционально, но от этого не менее аргументированно описывают несправедливость английских законов в определении правового статуса замужней женщины, представленные в них материалы не являются тенденциозными либо преувеличенными, поскольку подтверждаются заявлениями юристов и политиков, которые часто обращались к этой теме в ходе парламентских дебатов конца 60-х – начала 80-х гг. XIX в. в период реформирования семейно-брачного законодательства[9].