- Да, но это все как-то очень в общем сказано...
- Конечно, ведь есть вещи, к которым не приступишь сразу, вдруг. Я сейчас много думаю о вас и не только спрашиваю, но о чем-то и догадываюсь пытаюсь, во всяком случае, это делать. И хочу понять, было ли то, что в строгом общепринятом смысле слова принято называть "личная жизнь", для вас иногда - хотя бы иногда - важнее, чем профессиональный успех? Успех в самом высоком и достойном смысле этого слова... Но вы пять с лишним лет назад ушли из театра, не снимались. Очень необычный поступок: иные артисты длят и длят свое присутствие на сцене - порою даже много сверх меры разумного... Так вот, может быть, не только этот резкий уход должен быть замечен и оговорен в тексте книги? Может быть, были какие-то более ранние штрихи, в которых уже стоял знак вопроса "актриса - всегда актриса, или... ?"
- Профессия все-таки была для меня важнее всего. Актерская профессия, но не актерская карьера. Да, были "штрихи", которые в чем-то перечеркивали именно карьеру. И потом иные умные подруги обрушивались на меня в праведном гневе и ради, как говорится, моего же блага: "Ты давно уже могла бы быть "заслуженной", да что там - "народной", если бы не..."
- Если бы не... кто? Или - что? Как именно надо понимать?
- Если бы не очередной выбор, сделанный мной в пользу личной (пусть будет в самом обывательском смысле) жизни - за счет жизни карьерно-профессиональной. Но если я об этих эпизодах и жалею, то никак не из-за упущенных карьерных возможностей... Вот, говорят, во время Великой французской революции жил в Париже или в другом городе человек... И кто-то там однажды спросил его: "Что ты делал, когда Робеспьер рубил головы, а Дантон произносил речи?" На что этот человек совершенно спокойно ответил: "Я жил". По-моему, он был совершенно прав. Жизнь дается нам один раз, но ее нужно и можно прожить. Сама по себе жизнь - это главное. Как бы мало ни получил какой-либо человек при рождении: бедных, даже нищих родителей или вообще сиротство, слабое здоровье, не слишком благополучное историческое время и не очень благоустроенную родину,- он все равно получил необыкновенно много: саму жизнь, возможность жить, некий отрезок времени, чтобы быть на этой земле... Быть лично.
- Если я вас правильно понимаю, то уместно здесь дополнить вашу мысль старой поговоркой, к которой придумано новое продолжение: время - деньги, но время дороже.
- "Время дороже"? Хорошо... И безусловно верно. Я хотела бы быть автором этого высказывания, если бы кто-то меня не опередил. Честно скажу: каждое утро я просыпаюсь с чувством нежданно свалившегося мне в руки богатства: впереди - целый день. День - огромный кусок времени, который достался мне совершенно задаром и который я вправе употребить любым угодным мне способом. Феноменально! Каждое утро я богач! И, знаете еще, никогда у меня не было такой привычки - "гнать время", желать, чтобы скорей наступила весна, чтобы скорей началось лето... Зачем, куда торопиться? Прекрасна зима, великолепна осень... Оттепель, распутица, дожди - не только потому, что "нет плохой погоды", но потому, что это всегда - часть отпущенного нам времени.
С понятием "время" у меня свои, особенные отношения... Иногда мне кажется, что я живу лет двести, не меньше. В этом моем ощущении нет ни капли усталости, преклонности отпущенного мне земного срока. Количество двести лет, триста лет - от ощущения качества: какие события случились вовне, вокруг меня, и что довелось внутри ощутить, пропустить через себя. К числу событий относятся восход солнца, прошедший дождь - и это я говорю совершенно серьезно... Потому что, если это замечать и отмечать, все чувствуя, все переживая заинтересованно, продлевается жизнь.
Разве можно сказать, что все октябри - похожи, все январи - одинаковы? Нет. Они разные, и это по большому счету прямо-таки настоящая фантастика, какая-то ошеломляющая щедрость природы по отношению к нам. Как можно этим пренебрегать? Даже в затянувшееся ненастье, в какую-то не очень удобную для разных наших планов погоду, когда что-то ну очень чересчур - жарко, холодно, дождливо - есть отрада: знать наверняка, что за всем этим последуют перемены к лучшему.
Можно ли в полной мере оценить, какое благо - свет, не зная тьмы? От долгого ожидания только полнее становятся наши будущие ощущения, разве не так?
- Так, да... Но вот я о чем сейчас думаю: если бы мы с вами делали обычное интервью, мне, скорей всего, пришлось бы вырезать предыдущую страницу. Все это красиво, тонко, но не у каждого читателя газеты или журнала хватит терпения вдумываться в особое понимание слов "время", "свет", "жизнь" - в том числе "личная жизнь"...
- Значит, у читателя книги есть свое преимущество. А что до личной жизни, то она, безоговорочно, совершенно, важнее всего. По-моему. Я нисколько не хочу умалить то значение, которое имела и имеет для меня моя профессия, но я твердо знаю про себя: есть узкий круг родных и близких людей, которым я должна. Что именно должна? Да все! Мое время, мои силы душевные в первую очередь, мое внимание, то есть действительно все, что есть в моем распоряжении. Конечно, я не только отдаю, я и беру, весь этот процесс - взаимозависимый. Но главное, что они - это я, я - это они, моя семья, несколько человек, самых-самых близких. Когда-то давно были, как говорится, возможны варианты... Были у меня чувства, страсти, увлечения, которые кого-то вводили в этот круг - на время, как оказывалось, но даже если на время, то все равно всерьез, со всей душевной полнотой и отдачей. А теперь все определено, и это - надеюсь! - уже навсегда. Круг замкнулся, хотя за ним остается - весь мир: пространство и время.
- Со всеми их загадками и возможными открытиями... Я так давно вас слушаю, записываю, смотрю... Я теперь понимаю... И, кажется, наконец могу поздравить себя и вас: можно попробовать облечь в слова главную мысль этой книги. Вот она: из рамок красивого, но оказавшегося все же узким для вас определения "актриса", выступает другое - Елена Проклова. Вроде бы ничего при этом не меняется, все остается при вас - все, что было. Но как бы совсем в другом освещении...
- Может быть... Сама о себе все же так не скажешь. Мы все привыкли занимать места по билетам, где написано: артист, журналист, машинист - и проставлены некие категории, обозначающие успех в названной области. Чем престижней обозначение, чем выше категория - тем больше у нас прав говорить о себе "я состоялся", "я не зря прожил жизнь". То, что сверх этого, с трудом поддается определению, которое еще предстоит найти или выработать.
- Значит, мы в чем-то опережаем многих. И мне это нравится. Только...
- Только не зайти бы нам в тупик. Это легко может быть, если слишком далеко забираться в область отвлеченных понятий.
- При всем при том, что вы, Елена, этой области отнюдь не чуждаетесь... У нас с вами как-то начался и прервался один разговор, достойный продолжения и присутствия в книге. Чтобы сразу к нему вернуться, напомню о его теме "странным" вопросом. Пожалуйста, скажите: какое из явлений природы на вас производит самое большое впечатление? Можете вы о каком-то из них сказать "мое любимое"?
- Да, могу. Ветер. Это моя любовь. Я обожаю любой ветер. А всю зиму мечтаю о весеннем ветре. О таком, который приносит далекое тепло, но все равно свежий. Он дует в апреле, в мае, когда уже не надо плотно одеваться. Дует ветер, и высоко над землей, и низко. И можно чувствовать его, как он обвевает и обвивает тебя - по голым ногам. Сейчас зима, до весны далеко, а сердце замирает от предвкушения... Но я помню, к чему был задан вопрос. Кто читал "Розу мира" Даниила Андреева, тот знает о стихиалях, которые олицетворяют собой сущность и дух любого явления. И поймет, почему о стихиали ветра я могу думать вовсе не философски, а только как о живом существе, которое можно любить со всей земной человеческой силой.
- Да, "Роза мира"... Многие ее брали в руки, начинали читать, а дальше - как Бог даст. Непростое чтение. Спрашивая вас, я сужу по себе: вы читали "Розу мира" фрагментами, на выбор?