– Быть нашим мужем тяжело, но очень приятно, – хихикнула Инга. – Иди, милый, в душик. Мы уже всё Земфире и Петеру объяснили, они больше не будут. Идем, мы спинку тебе потрем.

Только собрались выезжать, примчалась горничная и сказала, что звонили из почтового отделения, оказывается, нам пришла телеграмма.

Пришлось по пути заскочить в почтовое отделение. Телеграмма гласила: «Прилетаю 13.08 в 15:00. Встречайте. Целую. Ваша тетушка Мари».

Ну что же, встретим. Даже поцелую, правда, если девочек рядом не будет. Я даже немного обрадовался приезду Мари. Но вот девушек сие известие явно не обрадовало, они надулись и куксились до самой стоянки, где продавались машины. Машин оказалось мало, все очень подержанные, да и дорогие, как староземельный «Порше». Правда, среди откровенного хлама присутствовало несколько «Витар» и «Свифтов» местной сборки, их собирали испанцы из комплектующих деталей, пересылаемых из старого мира. Вполне симпатичные машины, дорогие, конечно, до безобразия, но новые, небольшие и проходимые, как раз для разъездов по городу. Немного смущает местная сборка, поэтому мы решили поговорить с друзьями и только потом покупать.

В ресторане у Тамаза пришлось задержаться, еда и вино оказались превосходными, так что поездку в тир пришлось отменить и до самого позднего вечера наносить визиты остальным новым друзьям. Уже поздно вечером заскочили к Моисею Львовичу. Ювелир бережно положил на стол пакет с пластиковыми купюрами и сказал:

– Здесь сто пятьдесят тысяч, и это честная цена, в этом божьем мире вам больше никто не заплатит. Свою зарплату за красоту, что я вам сделаю, я уже из остатка взял, совсем мелочи. Кстати, она будет готова через неделю. Я буду работать как проклятый, но ваши красавицы через неделю наденут красоту от старого Моисея. Не волнуйтесь.

Я совсем не волновался и, честно говоря, думал, что получу меньшую сумму. А кольца девочки всё равно смогут носить только после помолвки, надо только как-то умудриться ее сделать.

Затем я приметил, что Моисей Львович сидит с хитрым видом и явно еще что-то хочет предложить. И он таки предложил:

– Вот что я еще думаю, Максим. Думаю, что вы принесли мне не самое лучшее из того, что у вас есть, и это правильно, я бы и сам так поступил. Поживите, подумайте и снова приходите. Нет-нет, погодите! Хотите, старый Моисей поможет вам с умом потратить немного ваших денежек?

– Моисей Львович, когда вы говорите, я прямо чувствую, как в мои уши вливается мудрость. Кто в этом мире, как не вы, знает, как с умом потратить деньги? – польстил я старому еврею. – Конечно, хочу.

Я действительно не против. У нас скопилась довольно большая сумма наличными, просто лежавшая без дела, а это как бы не совсем хорошо. Деньги должны работать.

– Максим, вы таки сделали старому еврею приятно. – Расплылся в улыбке Моисей Львович. – У меня есть маленькие гешефты с этими хитрыми шлемазлами из Халифатов. Правду говорят – когда араб родился, все евреи плакали. Так вот, они мне привезли сюда вещь, которая мне совсем не нужна и я в ней ничего не понимаю. Идемте, я вам покажу, – старик показал на дверь, ведущую во внутренний дворик.

До предела заинтригованный, я последовал за ювелиром. Во дворе рядом с «Нивой» Моисея Львовича был припаркован немецкий военный внедорожник «Мерседес Гелендваген», именно знаменитый Wolf 461, а не модная гражданская версия, столь любимая богачами в старом мире. Судя по всему, совершенно новая, у него даже мощная антенна и шнорхель были завернуты в промасленную бумагу и полиэтилен.

– Зачем мне такой крокодил? Он по сравнению с моей старушкой «Нивой», как я по сравнению с Гитлером. Я даже боюсь к нему подойти. Я вам продам эту штуку всего за пятьдесят тысяч. Вы подойдите, потрогайте… – ювелир легонечко подтолкнул меня к машине.

Я погладил рукой по матовой, чуть шероховатой краске. Красавец, да и только. Дверь мягко щелкнула и пропустила меня в салон. Военный минимализм, сиденья, покрытые тканью, похожей на наш брезент, с пластиковыми вставками, мощная рация, огневая точка в потолке, убирающийся в салон вертлюг турели. Можно на неё наш НК-21 поставить. Четырехдверный цельнометаллический кузов, противопульное бронирование агрегатов, подкачка шин, лебедка… Красавица. На ней даже ездить страшно, будешь бояться поцарапать. А цена…

– Моисей Львович, зачем она мне… – я сделал маленький шажок в сторону.

– Не рассказывайте, что вам она не понравилась. Вы должны со своими женщинами красиво ездить. Поверьте, они это заслужили… – ювелир энергично закивал головой, показывая, как мои девочки заслужили хорошую машину.

– Но пятьдесят тысяч! – воскликнул я и грустно констатировал: – А ведь мне еще кормить моих девочек…

– Это совсем немного для вас, а если вы принесете мне остальные камешки, таки совсем пустяк… – вкрадчиво заметил Моисей Львович.

– Я плачу, как Моисей перед пустыней, сорок… – я уже твердо решил, что без машины не уйду. Но буду торговаться до последнего.

– Ни в коем случае, разве сорок восемь… – старый еврей картинно развел руками.

– Сорок три…

– Вы меня грабите, сорок семь…

– Сорок шесть, и я буду за вас молиться перед сном…

– Все евреи на этой божьей земле будут смеяться над старым Моисеем. Забирайте ее с глаз долой, а то я передумаю… – в сердцах выпалил ювелир. Но глаза у него все же торжествующе сверкнули.

Вот не знаю, зачем я ее купил. Ну да ладно, в городе девочки пока будут ездить… а потом решим.

Расплатился, спрятал остаток денег в сумочку, сел в уже наш немецкий внедорожник и выехал в небольшие ворота на улицу. Поставил машину рядом с «Хамви» и зашел в мастерскую через входную дверь.

– Милая, у нас муж фокусник, – Герда толкнула локтем Ингу. Вторая моя жена увлеченно рассматривала в журнале необыкновенно красивое колье и меня не заметила.

– Кто?..

– Всё, мы здесь закончили. Пошли… – я потянул женушек за собой. – До свидания, Моисей Львович.

Когда вышли на улицу, девочки сразу положили глаз на «Мерседес».

– У нас в Африке такие были. Чумовая машинка, – пояснила Герда и легонько постучала по крылу пальцем. – Был бы хорошим мужем, купил бы нам такую ляльку.

– Он пока не может, но обязательно купит, – заглянула мне в глаза Инга. – Да, Максик? Поехали, мы еще к Папаконстанти собирались, но я есть уже не могу…

– Ну, тогда решайте, кто на ней за рулем поедет…

Немая сцена. Затем девочки повисли на мне, измазали помадой и мигом оказались в машине, немного потолкавшись за место водителя. За руль села прогнозированно Инга, Герда ей во всем уступала, и мы покатили по гостям уже на двух машинах.

Вот и ладненько. Жизни надо радоваться при первой возможности, особенно в этом мире, а то как ей будешь радоваться, если жизни в тебе и нет? Денег осталось прилично, да и вообще, не стоит жалеть потраченных денег, жалеть нужно потраченные зря моменты счастья. Вся жизнь в этом мире наполнена для меня счастьем, любовью и радостью, стоит ли думать о каких-то пластиковых карточках?

Домой вернулись поздно вечером. Как вчера, не получилось, пили мало, но наелись от пуза национальных деликатесов: грузинское сациви, греческую мусаку и даже мелких, как орешки, божественно вкусных сибирских пельменей в гостях у отца Евстафия. Его жена Людмила Петровна оказалась сибирячкой.

Новая машина отлично поместилась в гараже, а мы в своей широкой кровати. Предаваться радостям любви мешали набитые как барабаны животы, поэтому мы просто заснули.

Утром проснулись поздно, сказалась вчерашняя усталость. Девочки, предварительно шугнув с этажа горничную, занялись, как они выразились, «профилактикой измен». И занимались оной аж до 13:00. Очень изобретательно они эту профилактику проводили и быстро довели меня до состояния полного нежелания смотреть на женщин вообще. Кроме своих жен, конечно. Когда сил у меня практически не осталось, Герда и Инга еще раз в этом убедились и довольно заявили, что вечером грядет дополнительный сеанс. После чего, на дрожащих ногах, я наконец-то смог спуститься и позавтракать.