–Ты хочешь сказать…

–Именно! – довольно кивнул Джон и рассмеялся. – Пусть это будет твоим боевым крещением. Наш аэропорт значительно уступает в размерах аэропорту имени Кеннеди, поэтому я уверен, что ты вернешься раньше, чем я своими собственными руками налью тебе чашку горячего кофе.

–Но я еще очень слабо ориентируюсь в этих бесконечных коридорах… Как я найду эту дверь?

–Я верю в тебя, Боб Гилби! – отрезал Джон с улыбкой. – И не забывай прикладывать к дверям карту-ключ, чтобы они открывались, а также плотно закрывать их за собой, как того требует пункт двенадцатый части третьей инструкции.

С этими словами он встал, приобнял Боба, проводил до двери из дежурной комнаты и легонько вытолкнул его в ярко освещенный коридор. Стоя в полном одиночестве с ключом-картой в одной руке и фонариком в другой, Боб слышал, как Джон посмеивается по ту сторону двери. С одной стороны, ему очень хотелось постучать в дверь и спросить, не шутка ли все это, но с другой стороны, он понимал, что, возможно, Джон прав и ему действительно следует пройтись и осмотреться. Вздохнув, Боб посмотрел в обе стороны длинного коридора и нехотя поплелся в сторону сектора В, где находилась эта злосчастная дверь на улицу. Перед лестницей он снова остановился и оглянулся назад, надеясь в глубине души, что Джон сейчас высунет в коридор свои пухлые щеки и скажет, что он пошутил.

Но этого, разумеется, не случилось.

Распахнув дверь под номером 15В, Боб вышел на холодный воздух и, на секунду, зажмурился от неожиданно ударившего его в лицо мороза, который явно крепчал. Слушая свист ветра, он потуже затянул воротник своей новенькой форменной куртки и огляделся по сторонам. Летное поле ярко освещалось высокими фонарными вышками, чуть в стороне одиноко спал самолет, видимо, набираясь сил перед утренним полетом куда-нибудь в Чикаго или в Миннеаполис, потом шла взлетно-посадочная полоса, подсвечиваемая фиолетовыми огнями, выступающими прямо из снега, а на той стороне от полосы виднелся довольно большой ангар, отчетливо вырисовывающийся на фоне черного неба, но в целом, видимость была довольно паршивая из-за продолжающейся снижаться температуры воздуха и дымчатого сизого тумана, опустившегося над землей.

Сунув дрожащую от холода руку под куртку, Боб достал висевшую на поясе рацию и, нажав кнопку, выпалил, стараясь перекричать ветер:

–Джон, здесь все в порядке, прием!

–Я тебя вижу, прием! – сразу же отозвался он. – Поймал нарушителя или, все-таки, согласишься с тем, что система дает сбой?

–Пожалуй, ты был прав, – простучал зубами в рацию Боб.

–Так-то лучше, малыш, – невозмутимым голосом Джона ответила рация. – Сейчас квадрат зеленого цвета находится прямо на твоем лице, а это значит, что ты имеешь право там находиться, понял?

–Здорово, – ответил Боб, с трудом сдерживая дрожь нижней челюсти, и отошел на пару шагов от двери.

–Раз уж ты все равно там, – продолжал Джон. – То тебе не составит особого труда обойти аэровокзал по всему периметру и оценить обстановку.

–Не совсем понял, что это значит? – прокричал Боб в рацию.

–Это значит, – объяснила рация. – Что сейчас ты должен пройти вдоль терминала, завернуть за угол, приложить ключ-карту к двери под номером 1А на боковой стене, открыть ее, войти и плотно закрыть за собой, подняться по лестнице на третий этаж, еще раз приложить ключ-карту к еще одной двери, снова открыть, войти и плотно закрыть за ее собой и оказаться в зале вылета, пройдя через который, ты в конечном итоге, снова окажешься в нашем коридоре, усек?

Ничего себе, боевое крещение, с тоской подумал Боб, глядя вдоль здания. Идти по такому морозу совсем не хотелось, однако он понимал, что не должен показывать Джону своей слабости и выглядеть в его глазах капризным ребенком поэтому, вздохнув, поднес рацию ко рту и произнес:

–Усек… Жди меня, я скоро буду.

–Вперед! – подбодрил ее Джон. – Как только вернешься, тебя будет ждать чашка горячего кофе, обещаю!

Ты настоящий друг, Джон, немного раздраженно подумал про себя Боб и, заткнув рацию за пояс под куртку, двинулся вдоль стены аэровокзала. Боб совсем не заметил, как какая-то темная в ночи человеческая фигура, отделившись от стены в том месте, где он стоял всего лишь несколько секунд назад, пристально смотрела ему вслед. На мониторе перед глазами Джона прямоугольник с красными сторонами снова попытался сфокусироваться на невидимом лице, то приближая, то отдаляя изображение, но у него никак не получалось сделать этого.

–Ну вот опять, – вздохнул Джон, глядя на монитор и разочарованно покачал головой. – Разве стоило тратить на это дерьмо такие баснословные деньги?

–Боже, как холодно, – пробормотал Боб, когда, наконец, добрался до торца здания и приложил ключ-карту к черному пластмассовому квадрату справа от заветной двери под номером 1А. Раздался короткий звуковой сигнал, загорелась зеленая лампочка и он поскорее шмыгнул в помещение. Дверь неспешно захлопнулась за его спиной, прижатая к металлическому косяку сильными магнитами, и Боб, потирая руки и пытаясь как можно скорей согреться, прислушался к тишине ведущей наверх лестницы. Над головой несильно жужжала тусклая лампа, но в целом, вокруг было очень спокойно и, главное, тепло и безветренно. Достав из-за пояса рацию, Боб прижал ее к все еще трясущимся от мороза губам и произнес, нажав кнопку:

–Джон, я в здании, прием!

–Молодец, малыш! – похвалил он его в ответ. – Видишь, как я и говорил, нашему аэропорту далеко до аэропорта имени Кеннеди. Там бы ты точно не управился за такое короткое время. Теперь скорее поднимайся на третий этаж и дуй через стерильную зону к двери под номером 6В, прямо за которой ты окажешься в нашем коридоре, только с другой его стороны, как понял? Прием!

–Ясно! – кивнул Боб и вприпрыжку побежал по вверх по лестнице.

Не прошло и минуты, как он стоял в ярком, но безлюдном зале с высоким потолком и длинными рядами пустых сидений. Днем зона вылета всегда была самой оживленной частью аэропорта. Вылетающие радостно галдели, стоя в проходах и сидя на металлических креслах, поодиночке и группами, друзьями и семьями, толкались в многочисленных ресторанчиках и магазинчиках, спорили о чем-то, смеялись над чем-то, кто-то мог плакать. Но по ночам в терминале людей было меньше, чем в самом центре Сахары, то есть никого. Только горящие под потолком лампы и всегда показывающие точное время настенные электронные часы свидетельствовали о том, что это место не безжизненная и покинутая людьми пустыня. Вдоль стены, по правую руку от Боба, тянулись пустынные магазины, кафе и ресторанчики, а с потолка свисали различные рекламные и информационные вывески и выключенные черные мониторы. До открытия аэропорта оставалось еще три часа. Все-таки, жутковато находиться в больших безлюдных залах, подумал вдруг Боб, испытав ощущение того, что остался единственным выжившим на земле после исчезновения человеческой цивилизации. Он с замиранием сердца шел через зал, оглядываясь по сторонам и испытывая легкое головокружение от тишины, как вдруг у него за спиной раздался голос:

–Простите, вы не подскажете, какой номер выхода на посадку рейса в Чикаго?

От неожиданности Боб вскрикнул и резко развернулся, схватившись за ручку резиновой дубинки, висевшей у него на поясе. Перед ним стояла высокая худощавая женщина с длинными седыми, спадающими на плечи волосами, благородными чертами морщинистого лица и королевской осанкой. Она была одета в длинное белое платье, какие обычно носили в былые времена графини, и с улыбкой и надеждой смотрела на Боба. А какие у нее были глаза… Боб с огромным трудом выдерживал внимательный и пронзительный взгляд ее ярко-синих глаз.

–Что? – взволнованно переспросил он наконец, делая вид, что оглядывается. – Простите, вы так меня напугали… Не думал, что здесь кто-то есть…

Женщина виновато улыбнулась и произнесла мягким голосом:

–Я никак не могу найти свой выход на посадку, поможете мне разобраться?