Я вновь села на край ванной. Глубоко вдохнула и протяжно выдохнула. Сердце билось часто и глухо, в ушах шумело. Так, где валерьянка?.. Очень надо успокоиться… Очень. На работу же. Чёрт, и как я туда такая разрисованная пойду?.. Я истерично хихикнула и невольно ощупала знак. Выпуклый. То ли шрамы, то ли вздувшиеся вены… На фиг валерьянку. Тональный крем и тонну пудры. А если кто заметит – скажу, что имидж решила сменить. В новый год – в новом образе, ага. Всё. Штукатурюсь – и в реал. Очень нужна прежняя связь с действительностью, очень… А работа – это отличный «якорь», и мои обязанности, и приколы коллег, и болтовня ни о чём всегда отрывали меня от собственной реальности и привязывали к существующей.

Я провозилась полчаса, но результатом осталась недовольна. Всё равно просвечивает, и физиономия – как у клоуна… Уходя из ванной, выключила свет, обернулась на пороге и вздрогнула. Он не только просвечивал. Проклятый знак серебряно светился в темноте. И чернел при свете дня. Я вновь включила свет и смыла всю «штукатурку». И будь что будет. Я – творческая личность, и мне всё можно. И на работе прекрасно знают, что я слегка… того. Не буду их разочаровывать. Плечи ровно, голову – прямо, я собой горжусь и всем довольна… Глянула в зеркало и скривилась. Омерзительно жалкий и пришибленный вид… Ладно. По дороге порепетирую. Я собой горжусь и всем довольна, я собой горжусь и всем довольна, и у меня всё лучше всех…

Быстро надев джинсы и свитер, я глотнула чаю, утеплилась и вышла из дому. Едва не врезалась в крутившегося у подъезда заиндевевшего парня, рассеянно извинилась и устремилась на работу. И по дороге так усердно медитировала, повторяя свою мантру, что не заметила мороза. И забыла зайти за обедом. Зато заглянула в аптеку и купила успокоительного. Мало ли. Жизнь нынче неспокойная.

Мантра не помогла. Едва я, сняв шапку, зашла в кабинет, как встретила понимающий взгляд Валика.

– Ты как? – спросил он сочувственно.

Я пожала плечами. А знак вроде не заметил…

– Бессонница или кошмары? – уточнил въедливо.

Знает же, что, когда я пишу, одно другому не мешает. И бессонница отлично дополняется кошмарами, а они сменяются затяжной бессонницей.

– Как обычно, полный набор, – убрав шубу в шкаф, я переобулась в балетки и включила компьютер.

В кабинете кроме Валика никого не было, и в «клоаке» тоже царила тишина. Пятница, да. И газеты в этом году уже не будет. Зачем я вообще на работу пришла?..

– Василиса, привет, – Гриша выглянул из кабинета и поправил очки. – Рекламку глянь. Пару полос в этом году сделаем, а то вы опять все больные приползете после каникул.

– Угу, – я привычно полезла в папку.

Надо сразу чем-то себя занять… Поиграть, что ли?

– Вась, ты вообще где?

– Там, – отозвалась я глубокомысленно, быстро разделавшись с рекламой.

Иногда я не понимала, зачем прихожу на работу. Работа в СМИ вообще специфическая. Если журналисты сачкуют и бездельничают, бездельничает и вся выпускающая бригада. Втайне от шефа я поставила на комп игру «Герои магии и меча» и в свободное время увлеченно в неё рубилась, чтобы не скучать без дела и не завидовать Валику.

– А в среду что за выкидон был?

– Так… – я просматривала проигрыватель, выбирая музыку пожестче, – кратковременный приступ зимней депрессии. С девушками под тридцать такое случается.

Валик понимающе кивнул, надел наушники и вперился в экран монитора. Нет, сейчас с расспросами не пристанет – и Гриша неприкаянным призраком по редакции бродит, и мало ли кто залетит на огонёк… А вот вечером, чую, возьмёт за жабры. Если опять удрать не успею. Ну да ладно…

Муз так и не явился – наверно, болел с похмелья. А вновь перечитывать «мной» написанное пока не хотелось. Настроение не то. И я с головой ушла в стратегию. Взяла пятнадцатый уровень, захватила все окрестные земли, нарастила армию и, собравшись с духом, пошла бить главного «синего» врага. А Валик сидел злой. Он рубился онлайн в «Морской бой» и постоянно проигрывал. Я глянула на часы. Всего два часа дня, как медленно в безделье ползёт время… «Синий» был с позором повержен. Валик напряженно сопел, рисуя кораблики, и я пошла по примеру Гриши пошарахаться по офису. И у дверей лифта столкнулась с крайне неприятной особой.

Цыпа – она же Люська Цыплакова, журналистка – грезила пробиться в штат, однако шеф справедливо считал, что его команда уже полностью укомплектована. И нет смысла брать в штат человека, который пишет крошечные новости на сайт и последнюю полосу, да изредка, когда наши журналисты загружены рекламой, сочиняет отсебятину о том, чем айфон отличается от смартфона. Хотя, по-моему, ей больше бы подошло писать о том, почему крашеным блондинкам идёт розовый цвет. Нет, это я не из зависти к норковой шубе, дорогущим сапогам на шпильках и цветочному парфюму. Это констатация факта.

Выйдя из лифта, Люська огляделась по-хозяйски, скользнула по мне надменным взором и, хлопая наклеенными (или наращенными?) ресницами, гордо поцокала к редакторскому кабинету. Конечно, даже не поздоровалась. Завидует. Я-то здесь на штатной должности работаю. И, в отличие от неё, натуральная блондинка. Чем горжусь.

– Вась, иди сюда! Цыпа шефа охмуряет!

Дверь кабинета осталась приоткрытой, и мы с Валиком, подкравшись, осторожно заглянули щель.

– Плутовка медленно, на цыпочках, подходит, вертит хвостом, с вороны глаз не сводит… – прокомментировала я шёпотом.

Вертела Цыпа не только «хвостом», но и внушительным бюстом.

– …и говорит так сладко, чуть дыша…

– Григорий Викторович, вы ещё неделю назад обещали рассмотреть возможность взять меня в штат, – тихо, с придыханием, прощебетала Цыпа.

– …голубушка, как хороша…

– У вас удивительный коллектив и изумительная рабочая обстановка!.. И как бы мне хотелось…

– …ну что за шейка, что за глазки…

– …стать частью вашей жизни, Григорий Викторович!..

Шеф, прижатый бюстом Цыпы к стене, краснел и растерянно внимал. А она пустила в ход тяжелую артиллерию: легким движением плеч сбросила на пол шубку, а там… Наверно, всё-таки юбка, хотя больше похоже на широкий кожаный пояс. И чулки. Чёрные, сеточкой. Шеф уронил челюсть. Валик – тоже. И я следом. Но по другой причине. На улице-то минус сорок… Ещё одна девочка-«отморозок»…

– Григорий Викторович, я готова выполнять все самые серьёзные поручения!..

– …от радости в зобу дыханье сперло… – я ухмыльнулась.

Шеф, гордый и властный, мялся и краснел, как пацан. Остановись, мгновенье, ты прекрасно!.. Жаль, Валик всё испортил. Он тихо кашлял и сопел, но после моего комментария не выдержал и заржал на весь кабинет.

Редактор отдёрнул руку от бедра Цыпы, глянул на нас, побагровел да как заорёт:

– А ну, пошли вон отсюда, бездельники! Премии лишу!

Валик хохотал, согнувшись пополам.

– Ай, всё испортил… – я неодобрительно цокнула языком и, ухватив друга за покрасневшее ухо, потянула за собой.

– Васьк, пусти… – задыхался он от смеха, даже не пытаясь вырваться.

– Уволю к чёртовой матери, тунеядцы!.. – неслось нам вслед.

– Ах, моська, знать, она сильна, коль лает на слона, – глубокомысленно изрекла я, и Валик согнулся в новом приступе смеха.

– Это откуда?..

– Здрассьте! – я неодобрительно посмотрела на него. – Крылов. Басни. На все случаи жизни. На правах рекламы.

Кстати, об увольнении, то бишь – об отпуске. Я же хотела после каникул книжкой заняться… Мы остановились у лифта. Валик никак не мог успокоиться и посмеивался, прислонившись к стене. Только надо ли лезть в эту странную полуночную историю?.. Я прошлась взад-вперед по коридору и решила, что надо. Лучше сейчас. Может, закончу – и глюки подеваются куда-нибудь. Жить с ними бок о бок всю оставшуюся жизнь я точно не хочу. Решено.

Громко хлопнула дверь. Мелко застучали каблучки.

– Как думаешь, получилось?.. – Валик выразительно поднял брови.

– Вряд ли, – я с любопытством прислушалась к нервному, семенящему цоканью. – Гришу же жена прибьет, она же полковник полиции.