«Начало чувства есть помысел»,– говорит святитель Игнатий. То есть прежде, чем сердце начинает что-то переживать, в ум приходит помысел. Если он принимает этот помысел, сочетается с ним, сослагается,– то сердце начинает сочувствовать помыслу и в нем появляются переживания, которые этому помыслу соответствуют.
Мы должны хранить свой ум от греховных помыслов. Но для этого мы должны уметь рассуждать, от кого этот помысел – от нас или от супостатов наших? Один из Святых Отцов так и говорит: мы должны вопрошать каждый входящий в нас помысел, задавая ему именно такой вопрос. Помыслы от врага, конечно, должны быть изгоняемы из нашего ума. Кроме помыслов от врага-диавола, бывают помыслы от нашего ума, от нас самих, а бывают помыслы от Бога. Вот этими помыслами – помыслами от Бога – мы и должны руководствоваться. А к тем, которые от нас самих,– тоже нужно относиться осторожно.
Для того, чтобы научиться отличать помыслы вражии от помыслов безгрешных, научиться различать в себе действия страстей, необходимо занятие непрестанной молитвой Иисусовой. Святитель Игнатий говорит и об этом. Занятие молитвой Иисусовой в аскетической святоотеческой традиции названо умным деланием. Когда говорится об умном делании, преимущественно подразумевается молитва Иисусова. Это как огонек, зажженный в ночи. В нашем уме и в нашем сердце – тьма, тьма греховная. Если мы начинаем творить непрестанно молитву Иисусову, мы зажигаем там огонь, и в свете этого огня начинаем видеть все лишнее, все враждебное, чего раньше не было заметно во тьме. И постепенно начинаем бороться и освобождаться от тьмы.
Трезвение – делание, которое происходит от трезвения ума и хранения сердца. Человек трезвится – значит бодренно относится к тому, что появляется в его уме и в его сердце. В общем-то, блюдение ума, хранение сердца и трезвение – это одно и то же, как бы разные оттенки умного делания. Когда человек бывает опьянен алкоголем, он находится как бы не в полном разуме. Так и человек, опьяненный страстями – тоже находится не совсем в разуме. Вот для того, чтобы не подпасть под влияние страстей, чтобы не опьянеть от духа страстей, человек постоянно должен заниматься трезвением: изгонять греховные помыслы, которые в свою очередь могут вызвать греховные чувства. А чтобы трезвение было возможно – необходима молитва Иисусова, которая защищает ум и сердце, заграждает от нашествия помыслов.
Что еще включает в себя душевный подвиг? Изучение евангельских заповедей, или что то же самое, познание воли Божией. Одно дело, когда человек только приступает к жизни духовной: он считает евангельские заповеди некими предписаниями, законами. И в этом отношении он мало отличается от ветхозаветных людей. Но, когда он постепенно начинает понимать, что такое подвиг душевный, тогда уже евангельские заповеди для него соединяются в нечто единое, и с их помощью он познает Бога и через евангельские заповеди ищет Божию волю.
Вот что говорит святитель Игнатий о евангельских заповедях: «Из того, что ум непрестанно родит мысль, а сердце – чувствование, очевидно и делание, которое обязан дать инок душе своей. Уму надо предоставить упражнение в богоугодных мыслях, а сердцу – в богоугодных чувствованиях. Иначе: надо, чтобы ум и сердце приняли и усвоили себе Евангелие». И в другом месте: «Евангелие читается жизнью»,– но для того, чтобы читать Евангелие жизнью (т. е. исполнять заповеди), нужно сначала изучить евангельское учение (т. е. нравственное Предание Церкви). Наилучшие толкователи Евангелия – это Святые Отцы, т. е. духовные писатели, которые причислены к лику святых".
Дела милосердия, например, можно творить с сухим сердцем – просто по заповеди, за послушание,– и ничего при этом не переживать, но, однако, заставлять свое падшее естество служить ближним. Когда человек последовательно себя заставляет это делать, тогда сердце начинает сочувствовать, проникаться любовию к ближнему, его начинает посещать благодать. Таким образом, телесный подвиг переходит в подвиг душевный.
Святитель Игнатий учит, что если человек ограничится только телесным подвигом – это будет как бы дерево с листьями, но лишенное плода. Если же человек проходит правильно свой телесный подвиг, он обязательно в свое время приступит к подвигу душевному. При этом подвиг телесный не должно оставлять, так как он необходим. Для того, чтобы в нас прозябли добродетели и началась духовная жизнь, необходимо грубые страсти смирить телесным подвигом, в частности, постническим. В «Слове о Марфе и Марии» святитель Игнатий цитирует святого преподобного Варсонофия Великого: «Внутренним деланием, соединенным с болезнью сердечною и с плачем сердца, производится истинное безмолвие сердца. От такого безмолвия рождается смирение, а смирение делает человека обителью Бога. Духом Святым такой человек повержен к ногам Спасителя, внимает единственно Его слову, сознает себя созданием Божиим, а не самобытным существом. Сознает себя возделываемым от Бога, а Бога – делателем. Предает себя всецело воле и водительству Спасителя». Очевидно, что такое состояние доставляется душе более или менее продолжительным телесным подвигом. И Мария не могла бы сидеть у ног Господа и устремлять все внимание к учению Его, если бы Марфа не приняла на себя попечение о приеме. Служение, поклонение Богу Духом и Истиной – есть та благая часть, есть то блаженное состояние, которое, начавшись во время земной жизни, не прекращается и в будущем. А телесные подвиги прекращаются с окончанием земной жизни. Отсюда явствует, что душевный подвиг есть преимущественно подвиг смирения, подвиг возделывания таинственных внутренних добродетелей, таинственных внутренних переживаний, служение Богу в духе и истине".
Несомненно, что любой христианин сразу в какой– то мере становится причастным душевному подвигу. Ведь мы не просто механически исполняем внешние делания – посты, поклоны и так далее. Например, любому христианину знакомо такое аскетическое делание, как молитва. Она прямо относится к подвигу душевному.
В число подвигов телесных святитель Игнатий ставит и псалмопение, а святитель Феофан Затворник поясняет, что оно есть внешняя, словесная канва молитвы, но еще не есть молитва. В сущности молитва есть чувство души и сердца к Богу. Собственно душевный подвиг начинается тогда, когда человек молится уже внимательно, когда сердце сочувствует молитве. Граница, где телесный подвиг переходит в подвиг душевный, почти незаметна. Когда человек вступает в область веры, в область духовной жизни, он уже вступает в область душевного подвига. Но человек не всегда понимает его, а телесный подвиг более понятен, более прост. Поэтому большинство христиан сознательно подвизается подвигом телесным, что легко и просто: это или то не ешь, столько-то поклонов положи... А душевный подвиг – более высок и не сразу понимается.
Каков же предел духовного подвига, его вершина? Думаю, вершина – бесконечна. Вершина этого состояния души – в Боге. Это духовное совершенство, которое тоже бесконечно, поскольку Господь бесконечен, и бесконечно приближение к Богу, освящение благодатью души человеческой.
Но вновь обратимся к четвертому тому творений святителя Игнатия: "Когда благодать Божия обильно осенит подвижника, тогда открывается в нем обильный душевный подвиг, руководствующий к христианскому совершенству. Тогда открывается душе ее греховность, доселе закрывавшаяся от нее. Тогда отъемлется от взоров ее завеса, предстает душе необъятная величественная вечность, доселе скрывавшаяся от нее. Тогда час смерти, стоявший где-то далеко-далеко, приближается и становится перед самою душою, перед ее взорами. Тогда земная жизнь, представляющаяся доселе бесконечной, сокращается в самый краткий размер. Протекшая жизнь – как сон протекшей ночи, остающееся поприще жизни сливается в один предсмертный час.
И тогда из глубины души возникает стенание, доселе ей незнакомое, возникает плач, которого доселе она не ощущала, возникает молитва, какой доселе она не произносила. Возникает молитва и плач в самой глубине души. Произносится умом и сердцем при молчании уст, возносится к небу, повергает молящегося к ногам Спасителя, содержит у ног Спасителя. Душа в исповедании своей греховности и бесконечного величия Божия входит в совершенство – вводится в совершенство десницей Всеблагого Бога, Который и создал человека, и воссозидает его".
