Мне известно, что Самюэль сейчас не занят и возьмётся за дело Менси с великим удовольствием. Он питает слабость к промышленной братии. Должно быть, любовь к ней ему привила тётушка.

Полин. С Полин всё будет просто! Как-то Рен обмолвился о том, что его супруга в определённом смысле теряет форму во время беременности. По счастливому стечению обстоятельств чета Аманди сейчас ждёт второго ребёнка. Если Полин настроить должным образом перед встречей с Менси, то во время освидетельствования и в зале суда она «почувствует» то, что нужно мне. А как себя вести господину Менси я уже объяснила!

ГЛАВА 8

События последних недель развивались так стремительно, что, окажись я неподготовленной, могла бы заработать головную боль или нервное расстройство. Безумная круговерть началась с малого: приезда Самюэля. К обеду того дня, когда Жорж Менси признался в убийстве Юдо Амори, ему предъявили обвинения в убийстве, а к вечеру стараниями моего друга уже отпустили взяв подписку о невыезде.

Я организовала рабочий процесс команды в Управлении таким образом, что чрез сутки показания Менси были проверены, все нужные документы составлены, заключения и акты подписаны. Дело отправилось дальше. В моём участии необходимость отпала, поэтому я покинула Фабье. Сильвэн узнал о моём отъезде из беседы по галофону, потому как после визита к Лили и Арно, он вынужден был сразу же отправиться в Арбейн, решать какие-то деловые вопросы.

В Главном Управлении меня обрадовали, заявив, что заявление на отпуск пока не подписано. Я попросила господина Кассе уничтожить его и разрешить мне поработать ещё две недели, торжественно пообещав по окончании этого срока самостоятельно написать заявление, не дожидаясь подлога с его стороны. Подумав, он согласился, и я погрузилась в рутину, приводя все свои рабочие бумаги в порядок.

Преступники Дийона отнеслись с пониманием к моим планам и не совершали никаких деяний, могущих привлечь интерес отдела по особым делам. Сильвэн тоже с головой ушёл в работу. Несмотря на то, что он совершал визиты в столицу, они были распланированы по минутам и господин ла Лэкре с трудом выкраивал время на беседы по галофону. Правда, каждый раз он сетовал на свою загруженность, невозможность встретиться и признавался, что безумно скучает по мне. Я тоже скучала. Пока. Однако бумажная волокита не давала возможности увязнуть в этом чувстве. А ещё мне было больно, но я упорно продолжала просить Единого помочь Сильвэну забыть меня как можно скорее.

Через две недели в Фабье состоялся суд. Самюэль связался со мной сразу же после окончания заседания, чтобы рассказать о своём успехе и о том, как протекал процесс. Вопреки моим заверениям судью пригласили из Розеля. Видимо, узнав о том, чьё дело слушается, нужные люди сообразили, чем может обернуться обвинительный приговор, и решили подстраховаться. Да, заводы Менси со стороны напоминают отлаженный механизм, но на самом деле, его детище больше похоже на живой организм, сердцем которого является его создатель — Жорж Менси. Не станет его — дело развалится. Директора и прочий руководящий персонал — это мозг, но он не способен функционировать без сердца.

Когда я узнала, что Менси оправдали, то мысленно поблагодарила Полин за помощь. Если бы не её однозначные заключения в пользу мужчины, мой план затрещал бы по швам! Разумеется, заслуга Самюэля тоже была не малой, но ему я об этом ничего не сказала, а он не стал настаивать, искренне уверенный в том, что я приняла приговор, как личную неудачу, если не оскорбление. Разубеждать его в мои планы не входило.

Господин Менси не стал затягивать с ответными любезностями. О первой — той, о которой мы договорились — я узнала из газет спустя три дня со дня завершения процесса. Журналист криминальной хроники сообщал, что в Фабье было найдено тело госпожи Обэ Амори. Уголовное дело в связи с этим происшествием заводить не стали, несмотря на определённые стечения обстоятельств, — я восприняла этот оборот, как ссылку на убийство её сестры и дело Менси — поскольку у полиции не возникло сомнений в том, что с госпожой Обэ произошёл несчастный случай. По мнению экспертов, прибывших на место трагедии, женщина сорвалась с обрыва, когда гуляла вечером недалеко от дома. Пусть высота его была небольшой, но падение оказалось крайне неудачным. Несчастная сломала шею и скончалась на месте.

После прочтения статьи я не ощутила ни удовлетворения, ни радости. Не было ничего. Только пальцы внезапно сделались холодными как лёд.

Прошло ещё пять дней, когда на первых полосах всех газет появилась шокирующая новость: Жорж Менси, крупный промышленник, недавно завершивший бракоразводный процесс и получивший возможность начать жизнь с чистого листа, после вынесения оправдательного приговора по делу об убийстве Юдо Амори покончил жизнь самоубийством.

Дабы не наводить панику и не обрушивать рынки, все издания опубликовали заметку о том, что господин Менси пошёл на это шаг осознанно, понимая все последствия своего ухода из жизни. Он привёл дела в порядок и оставил исчерпывающие рекомендации для руководства, полномочный представитель которого уже озвучил отношение к предписаниям, назвав их в высшей степени полезными и рабочими. По его словам, они помогут предприятию Менси продержаться на плаву до тех пор, пока не будет определён новый глава концерна.

Полагаю, автором идеи размещения этой заметки в статье, больше похожей на некролог, стали чиновники нескольких министерств сразу. Им не хотелось наводить порядок в том хаосе, который неизбежно бы образовался без успокоительных строк интервью с неким господином Клои.

Об этой услуге я господина Менси не просила, но не сомневалась: он сам её окажет. Можно было сколько угодно уговаривать себя в том, что справедливость свершилась по законам Од. По законам Дийона доведение до самоубийства — уголовно наказуемое деяние. Мне оставалось надеяться лишь на то, что мне удалось совершить идеальное преступление, и никто и никогда не узнает о моей причастности к нему.

В тот же день, что вышла новость о кончине Менси я написала заявление на отпуск с последующим увольнением. Выражение, появившееся на лице моего начальника, когда до него дошёл смысл моего прошения, я не забуду никогда. Однако он его подписал и не задал ни одного вопроса.

ГЛАВА 9

Сегодня ночью мне приснился дядюшка Маркрэ. Он вопреки обыкновению хмурился, поджимал губы и качал головой. Все попытки вытянуть из него объяснение недовольству разбились о стену молчания, как волна о скалы во время прилива.

Проснувшись, я не смогла сомкнуть глаз. Если в сновидении я не понимала, чем расстроен родственник, то в состоянии бодрствования всё стало предельно ясно. Будь он жив и узнай, что я натворила, реакция с его стороны была такой же. Возможно, даже хуже.

Много лет назад папенька сумел связать чувство вседозволенности, пустившее корни в моей душе, с тем давним случаем, когда я стала свидетелем безнаказанности преступника. Пусть в глазах взрослых всё выглядело жестокой шуткой, жертвой которой стал мой кот, а в роли шутника выступил соседский мальчишка, инцидент привёл к определённым последствиям. Эти последствия папеньке и дядюшке пришлось устранять в течение нескольких лет. И вот всё вернулось к тому моменту, с которого началось.

Я слишком привыкла, что многие вещи, которые я себе позволяла на службе оставались незамеченными коллегами и начальством. Слишком увлеклась, поддавшись азарту. Слишком крепко в моём сознании засел девиз Академии. Справедливость — превыше всего. Этим можно оправдать многое.

А, возможно, я просто устала. Устала от того, что, даже зная, кто убийца или вор, вынуждена кропотливо собирать доказательства вины, строить из них несокрушимые стены, которые не смог бы сломать и Самюэль. Особенно мерзко становилось, когда все знали о виновности преступника, но начинали юлить, изворачиваться и угрожать. Наверное, поэтому я и поддалась порыву разрешить проблему с Обэ Амори и Жоржем Менси таким способом.