Когда ещё через полчаса, в третий раз, из-за ширмы послышалось – Маа, я спать хочу – новоиспечённый папа не сдержался.
– Да он издевается! Щенок!
Инна напряглась как струна, и застыла с каменным лицом.
– Уходи!
Несостоявшийся папа, молча, оделся.
Закрывая дверь, бросил – Ну и ебись со своим выродком!
С того дня, мужчин, она больше не приводила.
Глава вторая
В деревне был дурачок. Жил у бабки Матрёны, которая приютила его ещё мальцом, когда, сгоревшую, в одночасье, от белой горячки, мать, отнесли за нефтебазу.
А кто отец дурачка, не знала, наверное, и мать.
Дурачок был немой, безобидный и тихий. Белобрысый, с улыбкой, будто приклеенной к губам. Но улыбка не скрашивала лица, обезображенного оспинами. Более того, придавала ему какой-то зловещий оттенок. Матери и бабки пугали непослушных ребятишек – Вот ужо позову дурачка, он тебе улыбнётся.
Помогал Матрёне по хозяйству, да ухаживал за лошадьми в конюшне. Было ему тридцать лет.
В бане, мужики, с завистью, поглядывали на дурачка. На его большой член, чуть ли не до колен, свисающий.
Иногда, мужики забавлялись с дурачком. Давали ему самогона или водки. Захмелевший дурачок становился буйным, лез в драку. Мужики, сначала, толкали его, посмеиваясь. Дурачок свирепел. Свирепели мужики. И всё заканчивалось избиением несчастного.
В тот день Инна возвращалась с вечерней дойки. Закончив школу, в пединститут не прошла по конкурсу, и вернувшись в деревню, помогала матери, работавшей на ферме дояркой.
Инна шла мимо клуба, когда парни, в очередной раз, забавлялись с дурачком. Увидев, как они пинают его, повалив на землю, кинулась к ним и стала отталкивать.
Понемногу успокаиваясь, парни, один за другим, уходили, а последний, Федька, сватавшийся к ней, но получивший отказ, уходя, бросил.
– Ну-ну, пожалей его, пожалей, он тебя живо оприходует.
Дурачок, весь в пыли, лежал ничком и мычал.
Инна осторожно тронула его.
Он вздрогнул, как от удара, и вскинулся. Вращая глазами, схватил её за плечи, повалил на землю и стал душить.
Когда в глазах замелькали жёлтые всполохи, он отпустил шею девушки, и стал задирать подол платья. От ужаса, сковавшего её, она не могла шевельнуться, а голос пропал.
Дурачок стягивал с неё трусы. Спустив свои портки, лёг на неё, и Инна почувствовала между ног твёрдое и тупое. Из его рта капала слюна, смешанная с кровью. Инна смотрела в лицо дурачка, стараясь поймать взгляд. Он встретился с её глазами, замер на мгновение, дико вскрикнул, вскочил и убежал, скуля, как побитый щенок.
Инна дёрнулась и проснулась.
Вскоре, по деревне, поползли слухи, что дурачок изнасиловал Инку. Когда слухи дошли до матери, она выспросила у дочери, и Инна рассказала, как было на самом деле. Мать успокоилась.
Через год, отработав в школе, в группе продлённого дня, она снова поступала в пединститут. Опять не добрала баллов, но в деревню не вернулась. Устроилась на работу в НИИ (научно-исследовательский институт), где и познакомилась с Ромкой.
Когда вернулась в деревню, с двухлетним сыном, бабка, взяв внука на руки, и вглядевшись в его лицо, пробормотала.
– Видать не сплетни-то были.
Инна, сначала, не поняла, о чём, мать. А когда дошло, захолонуло сердце: необъяснимым, и непостижимым образом, в чертах лица, сына, проступал лик дурачка.
…
На кирпичке Инну ценили за ответственное отношение к работе, и через два года она стала бригадиром смены. Директор, из личного фонда, выделил ей однокомнатную квартиру.
В тот год, Олег пошёл в первый класс.
Как-то, в журнале «Работница», ей попалась статья об онанизме, у мальчиков, в препубертатном возрасте.
Вечером она подошла к кроватке сына. Мальчик спал. Руки под одеялом. Она приподняла одеяло. Ручки были в трусиках, в области паха.
Инна, укладывая ребёнка, сидела рядом, и держала его руки поверх одеяла, пока Олег не засыпал. И не догадывалась, что пятилетний ребёнок уже умеет хитрить.
Мальчик притворялся спящим.
А когда мама уходила, он, под одеялом, трогал писюльку.
В школе Олег учился ровно: отличником не был, но без троек.
С классом, из-за его внешности, в чертах лица было что-то отталкивающее, отношения не сложились. Несколько раз мальчишки дрались с ним.
На классных вечеринках, девчонки, с ним, не танцевали.
В седьмом классе, на восьмое марта, после уроков устроили танцы в классе.
Олег пригласил на белый танец Верку, в которую был влюблён.
– Отстань, Квазимода! – оттолкнула она его, и скривилась.
Олег вздрогнул.
Кто-то захихикал, и заржали все.
Ддура! – бросил он Верке, и пошёл из класса.
На улице его догнал Вовка.
– Постой, Олежа! Поговорить надо.
Олег остановился.
Вовка подошёл к Олегу вплотную, и сразу же толкнул.
Кто-то из мальчишек, зайдя сзади, опустился на колени, и Олег, споткнувшись, упал навзничь.
Подскочили ещё двое, и стали пинать лежачего.
За лето, перед восьмым классом, Олег заметно вырос и раздался в плечах.
Когда пришли на перекличку, он оказался на голову выше, самого высокого одноклассника.
В конце сентября, на уроке истории, Вовка плавал, стоя у доски. Ему подсказывали. Он прислушивался и повторял. А когда ляпнул невпопад, все засмеялись.
Олег тоже усмехнулся.
Вовка получил кол.
После уроков, Вовка с друзьями, поджидал Олега на улице.
– Слышь, Квазимода, а чё ты смеялся на уроке?
– Потому что смешно было – ответил Олег.
На него набросились гурьбой. Но справиться с Олегом не смогли.
Из школы выскочил кто-то из учителей, и мальчишки разбежались.
После этого, Вовка больше не задирался.
Глава третья
В десятом классе к ним пришла, по распределению, новая учительница по литературе. Её же поставили классным руководителем.
Инна Архиповна Кобылянская.
Молодая, симпатичная женщина. Ростом под метр восемьдесят, с шикарным бюстом и широченными бёдрами.
Все мальчишки, разом, влюбились в неё, а половина, как минимум, из них, мастурбируя по ночам, представляли классную в своих эротических фантазиях.
А Олег перестал дрочить. Ему казалось, что незамутнённый лик Любви, несовместим с похотливыми желаниями.
На одном из уроков, Инна, стоя у стола, и положив правую руку на стопку тетрадей, обратилась к классу.
Они писали сочинение на свободную тему. Это было домашнее задание.
– Все справились с заданием. Молодцы.
Она отложила на стол верхнюю, в стопке, тетрадь. Остальные тетрадки положила на первую парту.
– Раздайте – и взяла, со стола, отложенную тетрадку.
– Пять-пять! Пять по русскому, и пять по литературе. За лаконичность формулировок, за ясное изложение, за краткость. А краткость – сестра таланта.
Она пошла между рядами, и остановившись возле Олега, улыбнулась ему.
– Свиридов, ты удивил меня.
Олегу хотелось, конечно, быть в центре внимания. Но оказавшись в нем, весь класс смотрел на него, он застеснялся.
На выпускном балу Олег пригласил классную на танец, и она вальсировала с ним.
Когда сделали перерыв, все высыпали на улицу.
Инна курила.
Мальчишки, встав полукругом, слушали её рассказы о весёлой студенческой жизни.
Когда выпускники, из других классов, потянулись в школу, она сказала
– Ну ладно, мальчишки, идите – и повернулась в сторону туалета.
Мальчишки ушли.
Олег задержался.
– Ты тоже по нужде? – она выпустила дым – Иди, я ещё покурю.
– Инна Архиповна – он протягивал ей свёрнутый листок.
Держа в левой сигарету, она взяла листок правой. Встряхнула, разворачивая, затянулась и прочла:
Она письмо мне написала,
И в нём немного было слов:
Из Блока несколько стихов…
Ну что ж – и этого немало.
И я ответил бы стихами,
И спел бы песню о любви,
