Очнулся Виктор глубокой ночью, лежа лицом вверх, где сквозь низко нависшие облака изредка проглядывали немигающие звезды, и долго не мог сообразить, что с ним произошло. Кругом было тихо и как-то по-домашнему уютно. С обеих сторон его подпирало что-то твердое, сверху слегка придавливало. Лежать было удобно, но только очень холодно. Через несколько минут, окончательно придя в себя и оглядевшись, он с ужасом понял, что лежит среди трупов и вокруг нет ни одной живой души. Он заворочался, чтобы освободиться от неприятного соседства, но оказалось, что сделать это не так-то просто: тела уже окоченели и зажали его между собою, как тиски, не позволяя даже повернуться на бок. Ему пришлось приложить все оставшиеся силы, чтобы выползти из-под них. И только он почувствовал себя на свободе, в лицо ему ударил сноп огня. Он отвернулся. Луч фонаря прошелся по всему его туловищу и вновь уперся в лицо. «Вот и все, – подумал Виктор, – сейчас раздастся выстрел». Он зажмурился с мыслью, что хорошо бы пуля угодила в голову, и сразу все кончилось. Но не услышал ни лязга затвора, ни треска выстрела только почувствовал, что кто-то подхватил его под руки и поволок. Его охватило полное безразличие, больше всего хотелось одного, чтобы все скорее кончилось и его оставили в покое, и неважно, живым или мертвым.

В темноте он не мог разглядеть лиц своих мучителей, тащивших его за ноги по кочкам, и ни слова от них не услышал, словно это были не люди, а машины, автоматически выполняющие заданную программу. В полной тишине они взгромоздили его на какую – то площадку и толкнули вперед. Виктор упал на что-то металлическое. Оглядевшись, он увидел вверху над собою перемигивающиеся лампочки датчиков и приборов, а среди них две до безобразия искаженные головы, склонившиеся над пультом. Тут он, наконец, догадался, где находится и что с ним происходит. Ну, конечно же, это инопланетяне, и он у них в летающей тарелке. Значит, не к боевикам попал. Это – похищение. Сейчас тарелка взлетит и через несколько мгновений он окажется на межпланетном корабле, где над ним будут проводить разные эксперименты, а потом выбросят где-нибудь за тридевять земель отсюда, предварительно вытравив всю память, и станет он бомжем без имени и без племени. Вот, почему так тихо вокруг: они находятся под защитой энергетического поля, отгораживающего их ото всей вселенной.

Действительно, не прошло и минуты, как в полной тишине тарелка мелко завибрировала и плавно оторвалась от земли. Потом слегка накренилась и беззвучно плавно пошла в сторону. «Ну, вот и все, – пронеслось у него в голове. – Пусть будет, как будет, главное, что не боевики. Эти хотя бы не порубят живого на куски и не скормят собакам». И он провалился в темноту.

Только через две недели Виктор стал постепенно приходить в себя и слышать окружающие шумы. А через месяц уже сносно различал голоса. Выписывая его из госпиталя перед отправкой домой на долечивание, врач предупредил, что глухота, по все видимости, полностью не пройдет никогда, и предостерег от волнений. А когда Виктор спросил, сможет ли он продолжать службу, присутствовавшая при разговоре медсестра прыснула от смеха. Оторвавшись от своих записей, врач внимательно посмотрел на него поверх очков круглыми, на выкате глазами и, четко разделяя слова, наставительно произнес:

– Ты – контуженный, но еще не придурок. Какая служба? Пройдешь комиссию и поступай в пастухи. По тебе и так могила плачет. Благодари Бога, что жив остался и до дома может быть доедешь.

Вот это «могила плачет» и определило его дальнейшую судьбу. «Если так, – решил Виктор, – то, какая разница, когда это случится? Не пастись же в самом деле вместе с коровами!».

Поначалу он и сам верил своей выдумке о полном излечении, но захватывающие время от времени приступы заставили вернуться с небес на землю. Он начинал чувствовать их приближение за час – полтора. Сначала кружилась голова, потом все вокруг начинало искажаться, голову будто стискивало стальными обручами, и он проваливался в черную беззвучную пустоту. Иногда во время очередного приступа ему казалось, что он вновь в вертолете, уносящим его из объятий смерти. Он так и не узнал, кто вытащил его из-под трупов там, на дороге неподалеку от сгоревшей машины, погрузил в вертолет и доставил в госпиталь. Расспрашивать было некого. Раненых и убитых транспортировали сотнями, не больно-то разбираясь, кого – на лечение, кого – в морг. Бывало, что люди приходили в себя, уже числясь «грузом 200». Ему еще повезло, что он вовремя очухался, а мог бы и замерзнуть в каком-нибудь сарае в ожидании гроба.

6

– А банька-то, банька! – встрепенулся Вован и сломя голову помчался вниз.

Производившая снаружи впечатление просторной и вместительной, внутри баня оказалась маленькой. Но, несмотря на это, удобной. Большую часть закрытой веранды занимал солидных размеров стол, вокруг которого были расставлены скамьи. В помещении разливался приятный аромат то ли кедра, то ли какого-то другого пахучего дерева. В парилке могли поместиться только двое, поэтому парились по очереди. Сначала пошли Леонид с Геннадием, а когда вернулись, за ними последовали Виктор с Александром Востриковым.

– А чего Вован не парится? – спросил Стрельников, устраиваясь на полке.

– Почем я знаю? Может нам угодить хочет. Видишь, хлопочет-то как, будто мы ему родные.

– У него-то есть кто или все так же один?

– Сестра у него вроде. Замужем, в соседней области живет. Не так давно бабу завел, да не получилось у них ничего. Вот он у Игоря теперь и кантуется. Остапчук его, считай, из тюрьмы вытащил, вот теперь Вован ему и отслуживает.

– Что? Из тюрьмы? – удивился Стрельников.

– Что слышал. Вовану года четыре светило. Остап его еле отмазал. С ним такая история приключилась. А ты, чего, не знаешь?

– Откуда?

Слушая Вострикова, Виктор припоминал подробности этой операции. По фантастическому совпадению он, оказывается, принимал участие в задержании той самой преступной группы, расхищавшей топливо из бензопровода, в которой участвовал Погорелов. Она проводилась вскоре после того, как он, вернувшись из Чечни, поступил в ДПС. Но в материалах уголовного дела фамилия Вована почему-то даже не упоминалась

…Уже совсем стемнело, когда издалека послышался шум мотора и появился едва различимый в тумане свет подфарников. Бензовоз приближался на минимальной скорости, словно крадучись. Подъехав почти вплотную к трубопроводу, водитель заглушил двигатель и вышел из кабины.

– Где тебя черти носят? – пробурчал из темноты недовольный голос.

– Заблудился, – ответил Погорелов. Он никогда прежде не бывал в этих местах и, свернув с трассы через несколько километров после указанного на карте проселка, вынужден был сделать большой крюк, чтобы оказаться на месте.

– В другой раз заблудишься, без навара останешься. Ладно, давай заправляться…

Не прошло и получаса, как в бензовоз закачали несколько сот литров бензина и он, уже не таясь, устремился к городу. В ту же ночь постоянные клиенты были извещены, куда и когда приезжать за бензином.

Отмечая успешное завершение воровской операции обильным возлиянием, Вован с приятелями не подозревали, что они на этот раз стали участниками другой, милицейской операции, названной сотрудниками уголовного розыска «Лиса».

Незадолго до этих событий в Управление уголовного розыска областного УВД по агентурным каналам поступила информация о том, как происходят хищения из нефтепродуктопровода. В засаде приняли участие кроме работников отдела уголовного розыска и отдела по борьбе с экономическими преступлениями также сотрудники частного охранного предприятия. Они задокументировали детали происшествия, отдельные эпизоды сняли на видеопленку. Удалось выявить и места хранения краденого топлива, а также несколько коммерческих автозаправочных станций, через которые был организован его сбыт.