Мама нанимает нянечку для Джастина

на первый месяц.

Няня Рэтчет не дает мне даже взглянуть на ребенка,

когда я возвращаюсь домой.

Я могу его побеспокоить. Грудное вскармливание?

Глупости! Я же работаю.

Его кормят молочными смесями, тем самым констатируя

мою бесполезность как матери.

Я не знаю лучшего варианта.

Я не знаю ни одной другой

женщины, которая сталкивалась с подобным.

По вечерам я запираюсь в лаборатории,

чтобы напечатать электронные микроснимки,

и плачу в одиночестве в этой темной комнате,

пропахшей химикатами.

Ди, плюшевый медвежонок Джастина,

без которого он просто не может жить,

был предан мусорному баку железной

волей матери, уставшей то и дело вылавливать

медвежонка из унитаза и вытирать слезы сына,

рыдающего из-за того, что его Любимый Ди

промок до нитки и пропах.

И я не собираюсь его спасать, когда приедет

мусороуборочная машина.

Первый зуб Андрея выпал на заморский ковер.

Думаю, собака нашей няньки слопала его.

Теперь им потребуются долгие годы психотерапии,

чтобы пережить такое.

Настоящие Матери,

не работающие, сидящие дома с детьми,

узнав, что, отдохнув полдня от работы, я иду на футбол,

одарили бы меня таким Взглядом,

от которого могло бы свернуться молоко.

Наша Владычица Беспрестанного Чувства Вины

шепчет мне из паутин сознания:

«Что ты о себе возомнила,

решив изменить систему,

исправно работавшую испокон веков?

Ева с яблоком – ничто

по сравнению с тобой,

Губительница Детей

и Враг Расы Человеческой».

На родительские собрания я хожу как на расстрел.

Моим преступлениям нет счета.

А словарный запас Андрея

оставляет желать лучшего.

Вечно мне на все не хватает времени.

Джастин прогуливает уроки. Может ли он

курить марихуану,

пить пиво,

блаженствовать где-то на природе вместо занятий?

Пора ли уже поговорить с ним о сексе?

Или, может, дети уже организовали

бордель в подвале,

пока их родители на работе?

О, господи! Что же я могу сделать?

Сейчас, в свои пятьдесят,

я могу и посмеяться. Ну, почти.

Мы все до сих пор живы,

и я накопила достаточно материалов

для постановки водевиля,

если вдруг они снова войдут в моду.

Дети выросли, а я развелась с супругом,

которого подруга как-то назвала «Былупругом».

Трудно поддерживать огонь любви в доме,

где Никто этого не оценит.

Даже сейчас временами я вижу сон о том,

как я и мой Былупруг, молодые любовники,

идем, взявшись за руки, куда-то

далеко-далеко к горизонту

призрачных сладких возможностей.

Но даже в мире грез реальность

не отпускает меня.

Мы, выросшие вместе,

не сможем Состариться вместе.

Мы разошлись.

Наша семья встала в один ряд с миллионами

среднестатистических семей эпохи постмодерна.

«Так не должно было случиться», – говорю я ему

и просыпаюсь на мокрой от слез подушке.

Так сложилось, что работа стала определять

образ жизни.

В каком-то смысле это больверк, который мешает

океану горечи и боли

нахлынуть

и смыть меня с лица Земли.

Вышло так, что сейчас я еще более занята,

чем раньше, хотя теперь есть только я

и три собачки, о которых нужно заботиться.

Плюс у меня есть Помощник.

Наконец я стала зарабатывать достаточно денег для того,

чтобы нанять домработницу,

о которой мечтает каждая работающая женщина.

Но вечно бегущий мир набрал нечеловеческие обороты,

и моя суррогатная жена не выдерживает

такого напора суматохи.

Мой электронный ящик лопается от рекламных писем,

рекомендующих множество способов потратить деньги,

купив пылесос, улучшив цвет лица,

увеличив размер пениса

и выучив итальянский

одновременно.

Увеличитель пениса звучит заманчиво,

но не в этой жизни.

Остальные предложения тоже отклоняю. Нет времени.

Не знаю, как я со всем этим справлялась, когда была Матерью.

Сейчас, кажется, целый день уходит только на то,

чтобы почистить зубы.

И кем же стали дети?

Это красивые молодые мужчины, которыми я горжусь.

Они удивительно сильные, у них были серьезные,

но не смертельные травмы.

У них есть свои радости и печали, но кто из нас

от этого застрахован?

Они знают, что их любят, и они уже достаточно взрослые,

чтобы ценить то, как я старалась сдерживать распадающуюся

семью и создавала домашний уют для всех нас.

Они достаточно взрослые для того, чтобы осмысленно

и искренне сказать мне спасибо.

Они заставляют меня плакать и трепетать от восторга.

Они стоили всех лет мучений; я люблю их безумно.

Мальчики – самая важная работа из всех,

что мне приходилось делать.

Сейчас они думают о том,

как будут жить, став родителями.

Они не хотят отдавать детей в детский сад.

Они хотят действительно участвовать в их воспитании.

Но перед ними встала необходимость сделать Важный Выбор.

Купить дом и расплачиваться за него до конца жизни?

Работать на двух работах и регулярно приглашать

Нашу Владычицу Беспрестанного Чувства Вины на ужин?

Купить новую машину и заплатить за нее сердцем,

костями или своим браком?

Купить Необходимые Всем и Каждому Игрушки,

которые выльются в еженощные истерики?

Когда нужно остановиться? Что важно?

Как нам жить дальше?

Они достаточно взрослые и должны знать, что некоторые

решения сложны и правильны,

а некоторые – неправильны,

несмотря на лучшие намерения.

Возможно, самый важный урок,

который они усвоили,

наблюдая мои состязания с этими важными решениями

(а ведь наши бабушки о таковых и не помышляли),

заключается в том,

что время – это самый ценный подарок,

какой мы только можем сделать своим близким.

Мое поколение женщин словно прорывалось сквозь

густые заросли с мачете в руках.

Результаты, может быть, не так впечатляющи,

но мы зажгли свет

для новых поколений женщин

и наших сыновей – который поможет им найти свой путь.

Мир постоянно меняется, он не стоит на месте,

готовится к чему-то новому.

Бетти Крокер давно умерла. Моей мамы тоже не стало.

Я, когда-то такая молодая, перемещаюсь в задний

ряд семейных фотографий,

матриарх нового типа семьи,

распространившегося повсюду.

Но я еще не умерла. Я наблюдаю за своими детьми

и надеюсь увидеть их детей,

заново открывающих этот мир.

Должно пройти много времени,

должно родиться много женщин,

сильных сердцем и разумом.

Но все же мы обязаны научиться

жить для себя,

находя свое место в мире,

который никогда не спит.

Вот почему я решила написать эту книгу.

Это не инструкция по применению.

Если бы я знала, как остановить

характерный для нашей эпохи временной голод1

(волшебные слова, помогающие

Брать от Жизни Все),

если бы я хотя бы знала,

что значит – Брать от Жизни Все,

то уже давно была бы богатой и знаменитой,

сушила бы ногти в SPA-салоне

или медитировала в лесу

в ожидании просветления.

Я до сих пор даже не выбрала дорогу,

по которой стоит двигаться дальше.

Возможно, такой и нет, ибо, хотя и жалуюсь

на свою постоянную занятость,

все же выбираю эту жизнь