Когда она вернулась в детскую, Митенька спал на её письменном столе, а Оленька дисциплинированно сопела в своей постельке. Перенеся мальчика на его кровать, Таня убрала покрывало со своей кровати и рухнула в сон.

… Оглядев готовых к выходу двойняшек, девушка кивнула им и открыла дверь. Малышня с визгом и воплями помчалась к лифту. Закинув школьный рюкзачок за спину, Таня закрыла дверь и поспешила за ними, подпрыгивающими у дверей в лифт.

Они привычно прошли дорогу к детсаду, где девушка привычно же передала своих подопечных воспитательнице и нянечке, после чего заторопилась выйти из корпуса. На ходу размышляла, что сегодня обязательно пойдёт в школу - из чувства сильнейшего противоречия той тётке-директрисе!

Она распахнула дверь на улицу, машинально шаря ищущими глазами по кустам на детсадовском газоне. Но глаза будто увело в сторону. Увиденное так поразило её, что она на секунды забыла закрыть за собой дверь и только чуть позже спохватилась, что холод проникает в корпус детского сада, выстужая его. Таня плотно закрыла дверь и, спускаясь по небольшой лестнице, поздоровалась со знакомой женщиной, тащившей ревущую девочку. А потом, как заколдованная, прошла несколько шагов и встала на месте.

На небольшой газонной оградке устроился мужчина лет под шестьдесят - кажется, и небольшого росточка, а у его ног сидели её лисички! Но вскоре возмущение переросло в невольное любопытство. Этот мужчина насмешливо смотрел на неё, и пришлось сообразить, что лисички привели его именно к ней. Таня медленно подошла к нему. Опять явились уговаривать перейти в “Акким”? И, значит, лисички, не её личные, а этого дядечки?

И, только произнеся про себя “дядечка”, Таня поняла, что дядечка ей нравится. У него ухмыляющееся лицо, чёрные с проседью волосы, густущие чёрные брови, нависающие над вечным прищуром насмешливых глаз неизвестного цвета, и толстый нос в оспинах, крупный рот улыбался нахально, но не обидно. Подходя к нему ближе, девушка ощутила, что ухмыляется и сама. Ишь, какой обаятельный.

- Здрасьте!

- Здравствуй, здравствуй, - мирно сказал дядечка. - Ты, что ль, Танька-нянька будешь? В академию-то нашу пойдёшь, нет ли?

- Думаю вот, - призналась девушка, присаживаясь рядом на верхнюю трубу газонной ограды и во все глаза глядя на него.

- А чего думать? Пошла бы да поучилась, - посоветовал тот. - Тебя ж вчерашним днём пригласили. Что не по нраву пришлось-то?

Улыбка слетела, едва она вспомнила прошлый вечер.

- Давили, - жёстко сказала она, почему-то веря, что этот-то дядечка её поймёт с полуслова. - А я не люблю, когда на меня давят!

- Ну-ка, глянь мне в глаза, - спокойно сказал незнакомец и, как будто так и надо, пальцами мягко взялся за её подбородок. Взгляд его был испытующ и краток, после чего он оставил Танин подбородок, так что она даже запротестовать не успела. - Да, сглупила Капитолинка, дура самоуверенная!

Таня почувствовала, что выпялила на него глаза. Почувствовала ещё, что так говорить о той женщине с телохранителями может только человек, который уж точно её посильней. А ещё… Ей показалось, что только такой человек может выплюнуть в лицо тётке-директрисе такие страшные ругательские слова.

Тем временем дядечка встал, и лисички быстро вскочили и уставились на Таню.

- Ну что… - пожевав толстыми губами, сказал дядечка. - Долгонько я ждал, что у меня такая ученица появится. Слышь, Танька… Будешь лично у меня учиться - не в общей академии?

- А на кого учиться? - только и сумела выговорить она.

- Ну как на кого? На охотницу, например. Тварей зазеркальных ты ж гоняешь? Вот с этого и начнём. И, кстати, зови меня просто - дядей Назарием.

Третья глава

Шагая за этим странным, но неожиданно и правда обаятельным дядечкой, Таня хлопала глазами, постепенно приходя в ужас: “А если он на меня что-то такое колдовское сделал, как вчера та Капитолина Леонидовна на моих родичей? И я иду за ним только поэтому?! Или всё-таки по своей воле?!” Лисички мирно трусили - одна у ног Назария, другая - сбоку от девушки. И, глядя на них, она с трудом сдерживала новый страх: “Они меня предали?! Или так было задумано?! И как мне теперь им доверять?.. Кормила, кормила, а они тебе - бац! И не мои оказались…” Когда вышли за ограду детского сада, Таня вроде немного успокоилась, и лишь одна мимолётная мысль заставила её чуть усмехнуться: “А я, как выясняется, собственница та ещё… Собственного зверья захотелось! И - нате, получите! Облом-с великий!”

На выходе с детсадовского участка беспощадным по-осеннему ветром стряхнуло с ветвей деревьев капли недавно прошедшего дождя. Пока Таня со вздохом оттирала мокреть с лица, дядя Назарий огляделся. Не понимая, почему: забыл, с какой стороны пришёл? Или вообще для него это место незнакомо, потому что впервые здесь? - Таня встала рядом, с недоумением глядя на лисичек, которые тоже резко и быстро поворачивали головы во все стороны, будто выискивали кого-то.

Слегка шелестя по мокрому асфальту, усыпанному листьями, поблёскивая отмытыми дождём чёрными боками в жёлтых крапинках кленовых крылаток, подъехала шикарнейшая чёрная машина, при виде которой девушка только хмыкнула: “Глория бы сейчас запищала от восторга!” Ей показалось, машина ещё останавливалась, когда со стороны водителя открылась дверца. Высокий парень в деловом чёрном костюме мгновенно обогнул машину и почтительно открыл дверцу Назарию. Одновременно он скосился на Таню, но быстро перевёл глаза на её старшего спутника.

- Назад! - велел дядя Назарий.

Когда оба пассажира разместились на заднем сиденье - лисички юркнули под ногами сидеть, Таня отметила про себя, что у парня-водителя необычно застывшее лицо. То ли спокойное, то ли уважительное, но общее выражение - какое-то бесчувственно доброжелательное. А вот вёл себя водитель так, словно его и нет в машине. Полное впечатление отсутствия. Так что, пару раз забывшись, Таня чуть не обращалась про него к Назарию с вопросом, кто это такой. Но спохватывалась и замолкала. А потом и вовсе решила про себя: как только будет удобный момент, сразу у нового знакомого и спросит.

Зато разговаривать можно было спокойно, без оглядки на то, слушают ли их, или нет. Поэтому, когда машина зашуршала по мокрым листьям, Таня спросила:

- А как же мой аттестат? Ну, из общеобразовательной школы? Я же должна на уроки ходить, чтобы получить его!

С неожиданным ехидством Назарий поддел:

- И вчера должна была, и сегодня - не так ли?

- Я второгодница, - уже серьёзно объяснила девушка свои прогулы, о которых он как-то внезапно (как она поняла) заговорил, - и программу одиннадцатого класса уже прошла. Мне необязательно ходить на все уроки.

- И что тогда тебя беспокоит? Будешь и на свои уроки ходить, коли в том надобность почуешь. Ну а мои занятия воспринимай как хождение, например, в секцию али в кружок какой. У нас на уроках весело! - чуть не самодовольно закончил Назарий.

Сообразить, шутит ли он этим своим просторечным “али”, или же нет, Таня не сумела, но окончательно решила, что дядечка он вполне себе доброжелательный, в отличие от Капитолины Леонидовны, а значит, учиться у него будет легко. Вопрос только в одном: чему учиться-то?

Их провезли через полгорода и доставили чуть ли не до набережной, но свернули в переулок, ведущий куда-то наверх, между домами, то ли старенькими, то ли старинными. Таня здесь пока ещё ни разу не была, так что с любопытством крутила головой, присматриваясь к тихой улочке, пока машина не замерла у небольшого здания, на двери которого табличка поясняла: “Городской музей изобразительных искусств”. Выйдя из машины, Таня очутилась на небольшом асфальтовом пятачке - здание оказалось слишком близко к дороге. А ещё здесь было крылечко - то ли под старину, то ли и в самом деле старинное: обычная крыша, но поддерживалась она витыми в изысканный рисунок металлическими прутьями. Ну и несколько ступеней вели к той самой двери с табличкой.