— Я ждала тебя. Долго! — просто ответила Азарика и доверчиво взяла меня за руку и шепотом пожаловалась: — Они все время отдавали меня каким-то людям. А я ждала тебя. Пойдем отсюда.

Не особо размышляя, а что я, собственно, делаю, я распахнул мантию и подхватил ее на руки. Полузабытое воспоминание: теплая тяжесть ребенка под моим плащом. Как и в ту ночь, она доверчиво уткнулась носом в мою грудь и притихла. Не медля больше ни секунды, я быстрым шагом пролетел по коридору и скрылся за дверью. Ну их к Мерлину, эти маггловские документы, как-нибудь обойдусь. Тем более, чтобы забрать Азарику официально, мне бы пришлось подвергать аббатису Конфундусу, наколдовать фальшивые метрики, а ещё не известно, какие именно следящие чары наложил Дамблдор на мою палочку. Лучше не рисковать. Конечно, об исчезновении ребенка сообщат в полицию, но не думаю, что они смогут меня отыскать. По приметам достойного мистера Таккера, а именно на него наверняка падет подозрение, можно будет арестовать половину Англии. И в эту половину не будет входить ваш покорный слуга.

Отойдя от приюта пару кварталов, я нырнул в безлюдный переулок и аппарировал в Паучий тупик.

Уже стоя в своей гостиной, я осторожно опустил девочку на пол. Все произошло так быстро, что я до сих пор толком не рассмотрел свое “приобретение”, поэтому уселся в кресло и поставил ее прямо перед собой.

Девочка была очень маленькая. Или не очень? Мерлин его знает, как должны выглядеть трехлетние дети. Хотя почему трех? Ей же всего два с половиной. Должно быть, монахини не поняли, что им подбросили новорожденную. Может быть, маленькие снежные эльфы отличаются от обычных детей? Но сейчас никаких особенных отличий я не заметил. На руках по пять пальцев, глаза, хоть и необычного, но вполне человеческого цвета, светло-лиловые. Если не приглядываться, их можно принять за светло-голубые. Уши, слава Мерлину, тоже вполне человеческие, маленькие розовые. Волосы светлые, заплетены в две косички. А вот у виска локон цвета вороньего крыла. Откуда он? В прошлый раз я ничего подобного не заметил, а вот сестра Мария упоминала об этой странной аномалии. Коричневое поношенное платьице дополняло образ совершенно обычного ребенка.

Пока я изучал внешность Азарики и предавался размышлениям, она, похоже, не менее внимательно рассматривала меня. И сделала неожиданный вывод:

— Ты красивый!

Оригинально! Вот уж не думал услышать комплимент от столь юной леди.

— Я буду жить здесь, с тобой?

— Да. Пока здесь. Потом мы, возможно, переедем.

Она удовлетворенно кивнула и стала рассматривать комнату. Затем, как будто вспомнив что-то важное, спросила:

— А как тебя зовут?

— Северус Снейп.

— Северус…

Она повторила вполне точно и пытливо посмотрела на меня:

— А ты случайно не знаешь, как меня зовут? Ну, по-настоящему?

— Ты не знаешь своего имени?

— Сестры звали меня Мэри. А те, кто забирал, каждый раз по-разному. И Бетти, и Сьюзен, и Лиззи. Но у меня же должно быть свое имя, правда?

Несчастный ребенок. Ее подбирали и бросали как бездомного щенка!

— Тебя зовут Азарика. Тебя так назвала мама.

— А где моя мама? Она придет?

— Нет, моя маленькая, она очень далеко…

Как объяснить маленькому ребенку, что ее мама умерла в темном подвале заброшенного дома? Если она еще про папу спросит, я вообще не знаю, что говорить. так что лучше отвлечь ее от такой скользкой темы.

— Может быть, ты есть хочешь? Или пить? Или еще что нибудь?

Она подошла ко мне вплотную и заговорщически прошептала:

— А у тебя конфеты есть? Шоколадные?

<empty-line>

О Мерлин, она наконец уснула! Я обессиленно сел прямо на коврик возле кровати, на которой уютно посапывала Азарика, облаченная в наскоро подогнанную под нее ночную рубашку моей матери.

Кто бы мог подумать, что маленькие дети требуют столько сил, нервов, а главное, терпения?! Да легче сварить десять литров Феликс Фелициуса,чем провести день в обществе этого неугомонного создания. При этом нельзя сказать, что она была особенно капризной. Во всяком случае, она не плакала, не билась в истерике и ничего особенного не требовала. Она просто все хотела знать. Буквально все. От миллиона вопросов у меня шумело в ушах. Даже появилась навязчивая идея отправиться в приют и призвать сестру Марию к ответу за вопиющее вранье. Почему она называла Азарику спокойным, а главное, молчаливым ребенком? Это же настоящий тайфун! А еще ее надо было кормить, купать, укладывать спать, пытаться заплести косички — получилось с третьей попытки, рассказывать сказки и следить, чтобы она не упала, не застряла в перилах, не вывалилась в окно и не скатилась с лестницы.

О Мерлин, дай мне сил! Гигантским усилием воли я заставил себя подняться. Наскоро приняв душ, я рухнул на трансфигурированную из кресла кровать.

“Надо еще завтра посетить детские магазины и купить все необходимое, и что-то решить с детской комнатой”, — пронеслось у меня в голове, и я провалился в сон.

Среди ночи я проснулся. Что-то довольно ощутимо давило на мою грудь. Открыв глаза, я обнаружил маленькую непоседу сладко спящей прямо на мне. Ее волосы щекотали мою шею, а в кулачке она сжимала край моей пижамной куртки. С мыслью о том, как это непедагогично, негигиенично и просто неприлично, я прижал ее к груди и крепко заснул.

========== Глава четвертая. Черные птицы слетают с Луны… ==========

Звон разбитого стекла, доносящийся из лаборатории, заставил меня стремглав спуститься вниз по лестнице. Разумеется, маленькое чудовище было там, хотя ровно две минуты назад я оставил ее в детской с цветными карандашами и горячим желанием нарисовать мой портрет. Две недели в обществе Азарики выработали во мне просто молниеносную реакцию. Одной рукой я подхватил девочку на руки и беспалочковым Эванеско уничтожил шипящую массу на полу. Судя по насыщенному изумрудному цвету, это был последний заказ — притирание от морщин. К счастью, оно хотя бы не взрывоопасно и не токсично.

— А почему оно шипело?

Азарика, как ни в чем ни бывало, висела у меня на руке и болтала ногами.

Я не ответил. Просто сунул непоседу под мышку и направился в гостиную. Шутки шутками, а с набегами на лабораторию пора было заканчивать.

Усевшись в любимое кресло, я поставил Азарику перед собой и посмотрел ей в глаза. К сожалению, это не произвело на нее никакого впечатления.

— Где я сказал тебе быть, пока я готовлю ужин?

— В моей комнате, — с самым невинным видом ответила она.

— Почему ты меня не послушалась?

— Мне надоело рисовать, и я пошла посмотреть на красивые баночки.

— А я разве разрешал тебе заходить в лабораторию?

Она энергично замотала головой.

— Повторяю, почему ты меня не послушалась?

— Мне захотелось посмотреть на красивые баночки.

Так, начинаем все с начала. Этот ребенок сведет меня с ума! И смотрит такими невинными глазами, можно подумать, ничего не понимает. Все она понимает! Просто упрямая как гиппогриф.

За две недели, прошедшие с момента спонтанного похищения Азарики из приюта, я успел хоть немного изучить ее характер. Она редко капризничала, я ни разу не видел ее плачущей, но любопытство толкало ее на такие поступки, от которых у меня напрочь сносило крышу. Такое впечатление, что у меня в доме поселился маленький смерч, сметающий все на своем пути. В начале мне казалось, что она просто не умеет сидеть на месте. Но, когда я был вынужден посетить с ней детские магазины, она вновь удивила меня. Азарика вдруг превратилась в маленькую леди с безупречным поведением. Все продавцы были в восторге. Но чудо закончилось, едва мы переступили порог дома.

Если честно, во многом была только моя вина: воспитатель из меня получился аховый, я пребывал в полной растерянности. Никакого опыта общения с детьми у меня не было. Да я просто не представлял, как можно что-то объяснить ребенку ростом ниже обеденного стола! И, как дурак, только бегал за ней, пытаясь перехватить во время очередной эскапады. Она же все воспринимала как игру в перевертыши: нельзя — значит, можно, догоняю — надо убегать. А самое страшное, что я просто не мог на нее по-настоящему рассердиться, что бы она не натворила. И Азарика это, по-моему, прекрасно понимала. И пользовалась вовсю.