Действительно. Маленькие прислужники всегда были гораздо более одаренными магически, чем волшебники, хотя далеко не все это признавали. Сейчас, после того, как мне стала известна древняя история эльфов, такое положение вещей перестало удивлять. Домашние эльфы пользовались древней магией, недоступной современным магам. Принцы тоже в большей степени утратили ее. Но не об этом речь. Домовики очень редко вредят своим хозяевам. Это против их природы. Они не приемлют зла и с большой неохотой пользуются древними проклятиями. Хотя, пожалуй, к Кричеру последнее утверждение никак не относится. Он-то уж точно получил удовольствие от возможности наслать порчу на Дамблдора. Самое смешное в этой ситуации то, что даже такой сильный маг, как Альбус, ничего не мог сделать с насланным на него проклятием. Только ждать, пока оно само рассеется. Неделю, две. В зависимости от силы эльфа и степени его недовольства. А это значит, что ещё минимум месяц директор точно не сможет сидеть, да и спать ему придется исключительно на животе. Сила Кричера и его ненависть к обидчику крестника последнего из Блеков не вызывала во мне сомнений. Отец был прав, это действительно было забавно.

— Но я пришел не только из-за подозрительного визита лорда Принца. В конце концов, его посещение было весьма предсказуемым. Я хотел сообщить вам, мальчики, что уже проверил дом Гарри.

— И что же там, профессор?

Люпин схватил Дамблдора за руку и с тревогой посмотрел ему в глаза.

— Должен вас обрадовать: к счастью, мои опасения не подтвердились, дом абсолютно надежен и неприступен, — улыбнулся директор и постарался незаметно освободить руку из пальцев Люпина. Но Римус все же заметил этот жест, он смутился, отдернул руку и отошел на пару шагов. Неприятие волшебников к оборотням общеизвестно, большинство магов просто брезговали даже прикасаться к ним. Но я никак не ожидал, что Альбус так же подвержен этому суеверию. Особенно если учитывать его покровительство моему бывшему однокласснику.

— Но это не означает, что ваше пребывание здесь подошло к концу. До конца месяца об этом не может быть и речи. Но я думаю, что одному из вас все же можно будет покинуть свой пост, если в этом возникнет необходимость. Думаю, вы вполне справитесь, если будете сторожить Гарри по очереди, — продолжил тем временем Дамблдор. Я бросил взгляд на Люпина. Оставлять свою подопечную, да и детей Петунии, под присмотром оборотня мне не слишком улыбалось, но полнолуние уже прошло, а в человеческом виде он был вроде бы вполне адекватен. Но первым на посту все равно было лучше остаться мне. Надо же было морально подготовить Азарику к моему временному отсутствию. Как будто читая мои мысли, Люпин обратился к директору.

— С вашего позволения, профессор, я хотел бы отлучиться на неделю. Ты же не против, Северус?

Я только пожал плечами и кивнул.

— Какие-нибудь проблемы, Римус?

К директору вернулись его отечески замашки, но Люпин только блекло улыбнулся и неопределенно ответил:

— Ничего серьезного, сэр. Хотел уточнить насчет работы. Я уже рассказывал вам.

— Да-да, конечно.

Директор удовлетворенно кивнул и вновь обернулся ко мне:

— Я уверен, ты вполне справишься, мой мальчик. С тобой Избранный ребенок в полной безопасности.

— Вы можете не волноваться, сэр.

После довольно утомительного прощания, сопровождаемого многочисленными наставлениями, директор взгромоздился на свое смехотворное средство передвижения и величественно скрылся за кромкой леса. Люпин направился к палатке собирать вещи, а я растянулся на солнышке в ожидании его отбытия.

— Северус.

Кажется, я даже задремал. Открыв один глаз, я обнаружил полностью экипированного Римуса, топчущегося в метре от моего травяного ложа.

— Ну?

— Я ухожу…

— Валяй.

Я попытался устроиться поудобнее и опять погрузиться в сладостную дрему.

— Северус, я хотел сказать тебе… Спасибо.

— За что?!

Пришлось все таки открыть глаза и даже сесть. Уйти тихо, по-английски, Люпин, по-видимому, не мог априори.

— Ты оказался человеком, — просто ответил он. — Тебе не за что меня особенно любить, я это понимаю, но ты ни разу за это время не показал своей ненависти. Я имею в виду, настоящей ненависти. И еще… Ты не шарахался от меня как от зачумленного, хотя знаешь о моей болезни. Поверь, я могу оценить это.

— Люпин.

Нет, и это меня называли в детстве Нюниусом! Дракл его побери!

— Прекрати это немедленно. Я ничего такого не сделал, за что меня надо благодарить. Это во-первых. А во-вторых, перестань себя вести, как смертельно больная беременная антилопа! Ты не умираешь, не заражаешь окружающих своим дыханием и ты далеко не единственный в этом мире воешь на Луну. Ещё пара дней в твоем обществе, и, чувствую, я тоже начну, и кусать меня не потребуется. Прекрати жалеть себя, мямля! Ты волк. Сильный и свободный! Возможно, мой Наставник и прав: тебе стоит возобновить знакомство с Фенриром. Может быть, хотя бы он научит тебя быть довольным своей судьбой? Или хотя бы кусаться, а не ныть по любому поводу. Впрочем, это не мое дело. Вали отсюда. Жду тебя через неделю.

Я улегся обратно и прикрыл глаза, ясно давая понять, что разговор окончен. Люпин потоптался с минуту и направился по тропинке вниз по склону, оставив меня в блаженной тишине.

Целый день я наслаждался покоем и относительной свободой. Присутствие посторонних в столь замкнутом пространстве, надо признать, плохо влияло на мою нервную систему. Поневоле я стал задумываться: что же я буду делать, когда все же придется занять должность профессора Зельеварения в Хогвартсе?! Да я же с ума сойду! Бедные дети. Вот им, с таким-то преподавателем, я точно не завидую. Из всех людей на свете я могу нормально воспринимать только Азарику, потому что она мой ребенок, и лорда Эварда, потому что он мой отец и обладает еще более мерзким характером, чем я. Ну и еще, время от времени — Дурслей. На этом все. Так что надо будет найти способ и уговорить Дамблдора назначить меня преподавателем Защиты от темных сил, а не Зельеварения. Должность проклята, и, значит, мучиться мне придется не более одного года. Решив детально обдумать этот план, я уже собирался отправиться с вечерним обходом по холмам, как вдруг быстрый топот маленьких ножек привлек мое внимание. Обычно такие звуки не предвещали мне ничего хорошего. И этот случай не стал исключением. Через минуту на опушку выскочила Азарика и, задыхаясь от быстрого бега, прокричала:

— Северус, там мальчик застрял! Пойдем! Мы не можем его вытащить!

========== Глава двадцать седьмая. Блудный сын ==========

i>Какой ещё мальчик?!

— Кто застрял? Гарри, Дадли?

— Нет.

Азарика энергично замотала головой.

— Большой мальчик. Он не говорил, как его зовут, только плакал.

— Хорошо. Показывай дорогу.

— Это там, за пригорком. Он в пещеру залез. Мы подошли, а он стоит и плачет. Тянули его, тянули — никак не получается. Дадли хотел мисс Смит позвать, но я решила, что ты лучше.

Конечно, то, что я лучше какой-то мисс Смит, определенно радовало, но разбираться с ситуацией надо было немедленно. И я быстро зашагал вслед за бегущей по еле заметной тропе за Азарикой.

Мы довольно долго петляли меж холмов, мне даже стало казаться, что девочка просто заблудилась. Но она уверенно бежала вперед, иногда оглядываясь на меня. Наконец, возле довольно большого пригорка, густо обросшего вереском, она остановилась.

— Это вон там.

Посмотрев в указанном направлении, я заметил Гарри и Дадли, сидящих на обломке скальной породы; чуть в стороне от них виднелась узкая пещера, около десяти футов в высоту и не менее двух с половиной в ширину. Каким образом в ней мог застрять ребенок, было непонятно, но, быть может, это случилось в глубине этой расселины?

Гадать не было толку, тем более, что уже через минуту я поравнялся с ребятами.

— Добрый день, сэр.

Дадли быстро поднялся с места и с надеждой посмотрел на меня.