Спустя час Регис вышел из лавки, торба с травами позвякивала и тянула плечо от десятка флаконов из темного стекла, которые, как ни странно, было нелегко найти в Туссенте. Ему пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он встретил коллегу по профессии – а именно им, целителем, и был Томас – с налаженными поставками откуда-то из «секретного источника». Мази и эликсиры, которые Регис предпочитал делать сам, вампира не интересовали, но они быстро сговорились о цене, по которой Томас готов был уступать часть пузырьков.

- Пол дела сделано, - пробормотал себе под нос Регис, похлопав по надувшейся от содержимого торбе. Оставалось совсем немного, самая приятная часть на сегодня – сбор трав.

Еще одна причина, по которой Регис предпочитал бодрствовать днем – кроме возможности избегать встреч со своими сородичами – был удивительно приятный климат Туссента. Плодородная земля, мягкое солнечное тепло и светлые дни делали пребывание в этом княжестве комфортным даже для вампира, если, конечно, не привязываться к устаревшим стереотипам о том, что древнейшая раса предпочитает теплой постели холод каменных надгробий, а домашнему уюту – мрачные своды склепов. Конечно, раньше и Регису приходилось обретаться на кладбищах, но это была вынужденная мера, чтобы не выдать свою натуру.

Пригреваемый солнечными лучами, Регис мог долго блуждать от поляны к поляне, высматривая и бережно собирая необходимые травы. Настрой омрачали только мысли о том, почему запас лекарственных растений заканчивался в последнее время все быстрее. Пациенты прибывали чаще. Хорошо еще, если им хватало сил приходить самостоятельно, некоторых, полуживых, приносили в коконах из простыней, плащей, или того, что оказывалось под рукой. Вспомнились глаза юноши, которого Регис перевязывал сегодняшней ночью. Пустой взгляд, в котором не было ни мольбы о помощи, ни надежды на нее. Целитель вздохнул. Он ничего не мог с этим сделать, либо игнорировать, либо помочь облегчить их страдания. Второй путь был тяжелее, но правильнее.

В Боклер Регис возвратился уже незадолго до заката. Городские стены постепенно окрашивались багряным цветом предзакатного солнца, люди спешили укрыться в своих домах, прежде чем на улицы выйдут вампиры. Наступало пограничное время, все опустело.

Не успел лекарь отойти от городских ворот, уже мечтая о зажженном камине и чашке травяного чая, как его остановили.

- Доброго вечерочка Вам, мастер Регис! – мужчина, низкий и пузатый, схватил его за локоть. Подобную панибратскую дерзость мог позволить только один человек в Боклере.

Регис прикрыл глаза, сохраняя вежливость скорее из усталости. Чем быстрее он от него отделается, тем будет лучше.

- Доброго, Тебас, - кивнул он. – Прошу меня простить, я тороплюсь…

- Конечно-конечно, - засуетился тот, только крепче хватаясь за рукав вампира. – Я надолго Вас не задержу… Вы человек занятной, ха-ха, человек, ну Вы поняли… Но Вы просто взгляните, хотя бы одним глазком…

Тебас, суетясь и что-то нетерпеливо рассказывая, тянул Региса к притулившейся у городской стены постройке. Целитель же не имел никакого желания следовать за ним, прекрасно зная, что ему хотят показать.

Тебас, неопрятный, хитроглазый и наглый, был работорговцем. Человеком, торгующим другими людьми. Где он их брал, было не ясно, уж вряд ли сам охотился на неосторожных путников. Но Регису и не хотелось этого знать, он все равно считал это отвратительным. Да, вампиров можно обвинять в каких угодно зверствах но никогда – по отношению к своим же сородичам.

- Вы только взгляните, - продолжал рассыпаться словами мужчина. – У меня там есть один такой экземпляр… Он Вам наверняка придется по вкусу…

Региса при этих словах замутило. Ни разу не давал он повода кому-либо думать, что нуждается в рабе. Хотя однажды – за что не прекращал корить себя по сей день – проболтался Тебасу о своих вкусах и предпочтениях определенного характера. Хитрец тут же запомнил, и теперь при каждом удобном случае пытался продать вампиру какого-нибудь раба «по договорной цене».

В помещении было холодно от воющих в каждом углу сквозняков. Рабы здесь не жили, их лишь собирали здесь вместе перед торгами, которые, к слову, должны были пройти со дня на день. Но то ли месяц был неудачным (в чем Регис, к своему сожалению, сомневался), то ли товар еще не успели согнать в «стойло» (словечко, которое так любил употреблять Тебас, намекая, что рабы – всего лишь скот), у стены, прикованный тяжелой цепью с ошейником, их ждал всего один мужчина. Сердце Региса пропустило удар.

- Что, хорош? – довольно надулся Тебас, сразу же угадавший, что творилось в душе вампира. Вразвалочку он подошел к рабу, за цепь вздернув его лицо выше. – Вы посмотрите, какие глазища! А сколько в них ярости! Дикарь, не иначе!

- Да, цвет… интересный, - произнес Регис, продолжая рассматривать мужчину. Он впервые видел такие глаза, желтые, кошачьи, с вертикальным зрачком. Хотя, конечно же, не мог не слышать про обладателей таких необыкновенных глаз…

- А какое тело! – продолжал Тебас нахваливать товар. – Какие мышцы! – он отвесил хлесткий шлепок по широкой спине. – Вы, мастер Регис, не смотрите, что голова седая. Зуб даю, в постели вынослив будет, а крови в нем – хоть упейся!

Регис сглотнул, но не от возбуждения, как мог бы подумать работорговец, а от вновь накатившей тошноты.

- А это зачем? –он указал на кляп. Раб при этих словах издал звук, похожий на смешок.

- А-аа… - Тебас вроде как бы смутился, и почесал запястье. Регис сейчас только увидел перевязь на его руке. – Эта зараза кусается, представляете, а? Каков характер! Ну я и решил, что лучше так. Можно было бы, конечно, зубы повыдергать, но это бы сказалось на цене, да и жаль портить такую красоту.

- Да, жаль… - эхом повторил вампир, не сводя взгляда с беловолосого. Тот смотрел в ответ, с вызовом, без малейшего страха, словно говорил – ты только подойди, ты только осмелься!

- Так что Вы решили, мастер Регис?

Регис вздрогнул, вопрос прервал мысли, мечущиеся из стороны в сторону. И прежде чем он успел сообразить, услышал собственный голос:

- Хорошо. Я возьму его.

- Вот и славно, - Тебас хлопнул в ладоши. – Значица, теперь потолкуем о цене…

========== Часть 3 ==========

Регис уже не помнил, когда последний раз оказывался под таким пристальным вниманием. Улицы, укутанные сумраком, уже были полны праздно разгуливающих вампиров, в основном – молодежи. Но бОльшая часть насмешливых взглядов доставалась не ему, а его новому приобретению. Им вслед летели насмешки и скабрезности, а беловолосый раб, вместо того, чтобы смиренно опустить взгляд, прямо и с вызовом смотрел в глаза разодетым юнцам и девицам, только раззадоривая их, провоцируя еще больше издевок.

- Не обращай внимания, - Регис ускорил шаг. Еще немного, и они будут дома. – Идем скорее…

За эту, невзначай оброненную фразу, он и сам удостоился взгляда золотистых кошачьих глаз.

- А то что? – медленно произнес беловолосый. От его глубокого, чуть хриплого голоса у вампира побежали мурашки по коже. – Не терпится остаться со мной наедине?

«Ох, это будет нелегко», - подумал Регис, качая головой. – «Действительно, дикарь, которого еще придется поучить манерам…». На этой мысли лекарь задержал дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям, и с облегчением отметил, что не испытывает ни капли садистского предвкушения, которое могло бы означать, что он опустился до уровня своих сородичей-рабовладельцев, которых до сих пор порицал.

- Не терпится загнать тебя в кадку с мылом и горячей водой, - проворчал он вслух. – От тебя несет, как от подворотни, в которой месяц жил десяток пьяниц.

Беловолосый ухмыльнулся, похоже, замечание новоиспеченного хозяина ничуть не пошатнуло его самоуверенность. Да, это действительно будет нелегко. Регис уже догадывался, какие веселые деньки ждут его с появлением этого норовистого раба.

А еще мысль о непрерывно следующих за ними чужих вожделеющих взглядах напомнила о другом. «Надо будет как можно скорее поставить метку», - подумал вампир, краем глаза рассматривая второго мужчину, скользя взглядом по его бледной, испещренной шрамами коже, мощным плечам, гордо выпрямленной шее – тот так и шел полуголый, в одних подштанниках, как и был выкуплен у Тебаса. «Да, скорее. Эмиель, уж не просыпается ли в тебе чувство собственничества, которое ты прикрываешь мнимой заботой?». Вампир печально усмехнулся. Но метку действительно придется поставить, потому как раб без метки считался ничейным, а значит – общим.