— Я понимаю, но пока не могу. Не спрашивай меня, пожалуйста.

Мне пришлось смириться, но с того момента я чувствовала себя неуверенно. С одной стороны, я понимала, что, видимо, в его детстве было что-то совсем страшное или унизительное, что не давало ему покоя. С другой, мне было страшно обидно, что он не верит мне, даже мальчишки решились тогда вывернуть наизнанку свою душу и это сблизило нас, сделав родными людьми.

А Дэн теперь просто избегал разговоров. И это меня убивало, было так больно и обидно, что однажды я даже не выдержала и заплакала. Ночью, лежа в кровати, зажимая руками рот, чтобы он не услышал, тихонько рыдала в подушку. Я чувствовала себя одинокой.

— Котенок, ты что? Что случилось? — Он появился настолько бесшумно, что я даже вздрогнула. — Кэти, почему ты молчишь? Тебе больно? Ты заболела? — он прижал меня к себе, завернув в одеяло, и пытался разглядеть мое лицо, попутно касаясь губами век, определяя, нет ли температуры.

— Все нормально, — хлюпала носом и ожесточенно отбрыкивалась от его рук.

— Котенок, ну как же нормально, ты плачешь…почему?

— Ты не хочешь мне рассказывать о себе, почему от меня ты ждешь, что я каждый раз буду открывать тебе свою душу? — я злилась, очень сильно злилась на него.

Он разжал руки, осторожно положил меня на постель, укутал в одеяло и ушел, бросив через плечо только одно слово:

— Ясно.

С той ночи между нами что-то изменилось. Нет, Дэн все так же был заботлив, все так же пытался баловать меня, но я чувствовала, что он отгородился какой-то стеной, которая все ширилась и ширилась между нами, он мрачнел и все больше замыкался в себе. Что делать, я не знала и решила, что как только вернемся, я поеду домой, поговорю с Долорес — кроме нее мне никто, наверное, не сможет помочь разобраться в том, что происходит. На том и постаралась успокоиться и больше внимания уделять Дэну, он тоже слегка повеселел и даже как- то ожил.

Однажды, гуляя по городу, мы попали на гавайскую свадьбу, нас затянуло в общий хоровод, потом мы выпили за здоровье молодых, потанцевали и, присев чуть в стороне, с удовольствием наблюдали за зажигательными плясками местной молодежи.

И что меня дернуло за язык, понятия не имею:

— Дэн, я ты когда-нибудь любил… — он с изумлением повернулся ко мне.

— Я люблю тебя. — Я знаю, но до…ты влюблялся когда-нибудь? Я нет, все время ждала, что мы скоро уедем, и совсем не обращала внимания на мальчишек, а потом и вовсе перестала забивать себе голову чепухой.

Он задумчиво смотрел на невесту и не торопился отвечать, затем, явно нехотя заговорил:

— Да, любил. Когда мне было семнадцать, я встретил ее на улице, какие-то ублюдки пытались затащить ее в подворотню… Меня тогда страшно избили, но мне удалось отогнать их и мы успели убежать. А потом я лежал у нее дома и ее мама выхаживала меня. Она была удивительная — сильная, яркая, до безумия красивая, черные волосы, большие, полные огня и жизни глаза, роскошная фигура и удивительный голос, завораживающий, как у сирены.

Он надолго замолчал:

— А что случилось потом? — не выдержала я, да, мне было любопытно, а еще…чуточку больно.

— Она бросила меня через полгода, ушла к главарю банды того района, где они жили, после уехала куда-то в Нью-Йорк и я не знаю, что с ней стало потом. Я любил ее много лет, все мечтая, что встречу где-нибудь и мы будем вместе.

Да, права была Долорес, когда говорила, что 'если не знаешь, что ты будешь делать с ответом, не задавай вопрос'. Мне стало неприятно от этих откровений Дэна, но сама виновата, потому быстренько сменила тему, пожаловавшись, что устала и хочется есть.

А через несколько дней усвоила и то, о чем все время предупреждала Долорес, 'не буди лихо, пока оно спит'. Мы гуляли по нашему острову, вяло споря, пойти домой и приготовить что-нибудь самим, или зайти в наш любимый ресторанчик, где обалденно готовили рыбу. Победила я, просто схватив Дэна за руку и потащив его в открытые двери ресторана. Прошла к столику, стоявшему чуть в стороне от дверей, и только собиралась позвать официанта, как за спиной услышала редкой красоты женский голос:

— Даниэль! Это ты? Бог мой, ты стал…такииим… — голос уже просто мурлыкал.

Я оглянулась и увидела растерянного Дэна, которого обнимала фантастически красивая женщина.

Черные волосы вились локонами, спускаясь до талии, золотистая кожа светилась, глаза, редкого бирюзового цвета с такой радостью и обожанием смотрели только на Дэна, полностью игнорируя остальных посетителей ресторанчика, что становилось неловко, словно я подсматривала за ними в спальне. Роскошная фигура, с тонюсенькой талией и очень пышными формами, которыми незнакомка сейчас из-за всех сил прижималась к моему парню, его совершенно обалделое лицо.

— Лаура? — неверящий взгляд, сменяющийся радостью узнавания. — Откуда ты тут?

Дэн обнимает и сильнее прижимает ее к себе. Я в полном шоке продолжаю стоять около стола, про меня уже никто не вспоминает.

— Ой, мы тут решили отдохнуть, вчера приехали, познакомься, мой друг, мистер Рассел, он занимается инвестициями. А ты какими судьбами?

— Я на отдыхе, вот со своей девушкой, Кэйтлин, — Дэн явно растерян, — Кэт, познакомься, моя давняя подруга, Лаура.

Она окидывает меня слегка презрительным взглядом, небрежно кивает и снова полностью переключается на Дэна.

— Дэн, давай посидим с нами, я так соскучилась, не поверишь, совсем недавно вспоминала тебя, какой ты был герой даже в твои семнадцать, теперь-то ты уже совсем мужчина… такой…просто глаз не отвести.

Лаура утягивает его за свой столик, где сидит совершенно невзрачный человек. Вот ты на него смотришь — и видишь округлое одутловатое лицо, серо-водянистые, близко посаженные глаза, белесые брови, чуть курносый нос, отворачиваешься — и через пару минут не можешь вспомнить, как он выглядит. Они усаживаются, Дэн оглядывается и, поднявшись, подходит ко мне:

— Кэт, ты что? Пойдем, ты же хотела есть.

— Знаешь, аппетит пропал, может мы пойдем домой, — я все еще пытаюсь держать себя в руках.

— Кэти, это мой друг, я так давно не видел ее, — похоже, он злится. — Если хочешь, иди домой, я скоро приду, только поговорю с ней. Молча поворачиваюсь и ухожу, чтобы через четыре часа застать их в том же ресторане, только уже порядком подшофе. Раскрасневшийся Дэн, не замечая меня, стоит на коленях перед своей утерянной возлюбленной, да-да, только слепой не мог бы понять и соотнести описание той девушки, которую он любил и мечтал встретить, с этой удивительно красивой, властной женщиной. Он объясняется ей в любви, признается в том, что мечтал о ней много лет, ждал их встречи.

А она, заметив меня за его спиной, наклоняется и впивается в его рот страстным поцелуем. Глухой стон Дэна, и это оказывается последней каплей для моей выдержки.

Дальше я помню события очень отрывисто, кусками. Внутри словно все заледенело, только глухой болью тянет сердце и в голове полная пустота.

Вот я собираю вещи в нашем бунгало, вот заказываю такси, аэропорт, самолет куда-то. Несколько часов лета у меня перед глазами стоит эта картинка — торжествующее выражение лица этой стервы, Дэн, уткнувшийся в ее колени, умоляющий ее о любви, невзрачный человечек, ухмыляющийся мне в лицо. Потом снова аэропорт, какое- то такси странного вида, а потом резкий укол в шею и темнота…

Очнулась от яростного шипения…ой, а голос-то знаком, очень знаком. Фиона. Здравствуй, милый дом. Интересно, а мои родственнички, как они нас выследили? И как, главное, смогли-то? Мы же вроде оторвались от всех хвостов…Хорошо, что в центр не поехали, что бы было, если бы они узнали, где мы базируемся? Хотя для меня плохо, очень плохо. Морган думает, что я с Дэном, Дэн…в груди что-то сильно потянуло, больно…даже думать не хочется. Короче, надежды для меня нет, придется как-то выкручиваться самой, зря что ли столько занималась.

— Зачем ты ее опять приволок? Она же шлюха, таскалась с этим богатеньким уродом. Кстати, а он куда делся? И откуда взялся этот босяк, с которым она отдыхала? Дэстэр, кому она теперь нужна, такая…