Загрузив пакеты в машину, Колетт на пару секунд подняла взор. Она была уверена, что в ответ на нее посмотрели горящие голубые глаза. Девушка задержала дыхание, поспешно закрывая глаза.

Раз…два…три…четыре…

А когда открыла, не было никого. Только сердце бешено билось в груди.

18:02, гостиничный номер

– Ты подозревала о том, что твой брат захочет отвезти тебя туда?

– Нет. – ответила девушка. Телефон лежал на столе, включенный на громкую связь. Голос Доратеи заполнял помещение, всегда глубокий и успокаивающий; Колетт становилось намного легче, когда она слышала его. Сама девушка помешивала соус для курицы, периодически следя за тем, чтобы пирог в духовке не сгорел. Из динамика телефона донеслось недоверчивое хмыканье Доратеи. – Точнее, я подозревала, что такое может случиться. Рано или поздно, Билл обязательно бы сделал что-то подобное.

Доратея выдержала паузу и опять заговорила.

– Что ты чувствуешь, Колетт, находясь так близко с этим местом?

– Я напугана, миссис Доратея. – честно призналась Маллен. – Билла сейчас нет, и я ему это не скажу, но я боюсь. Боюсь каждый раз оборачиваться, думаю, что стоит за спиной. Вздрагиваю, когда Билл произносит его имя. Как будто он услышит.

А может и услышит. Сегодня, не его ли она видела? А если он видел ее? Что сделает Каин? Что сделает сама Колетт?

– Ты боишься? – спросила миссис Доратея, таким привычным, тягучим голосом. Она всегда говорила так, словно не верила ничему и никому. Колет нахмурилась. – Чего ты боишься?

– Того, что он найдёт меня.

– И что произойдёт тогда, Колетт? – девушка молчала. Доратея начала задавать короткие вопросы, веля отвечать только «да» или «нет». – Ты хотела вернутся первое время?

– Да, но…

– Чтобы объяснится с ним?

– Да.

– А теперь ты боишься, что он убьёт тебя?

– Да.

– Колетт, а он может убить тебя или причинить вред?

– … Нет. Наверное, нет.

– Значит, твои страхи беспочвенны. – с удовольствием заключила психолог. – Колетт, на почве агрессивного и садистского отношения твоего отца к тебе, ты видишь угрозу во всем. После твоего фактически побега из дома, ты ждёшь расплаты за каждый свой поступок. Поэтому, и думаешь, что после случившегося, твой экс-возлюбленный захочет тебе отомстить.

Колетт отключила духовку и села на стул. Ноги держали плохо. Миссис Доратея пыталась внушить Колетт то, что она не виновата в своём побеге от Каина, практически сразу после их второго сеанса. Но заявила это в открытую только сейчас. Колетт была уверена, что вот-вот расплачется. Только вот, если сейчас позволит себе такую слабость, как долго будет вздрагивать от нервных рыданий?

– Колетт? – аккуратно позвала психолог. – Ты как?

– В порядке. – голос предательски подрагивал. – Когда мне кажется, что он смотрит на меня, или я чувствую, что сейчас опять расплачусь, закрываю глаза, задерживаю дыхание и считаю до четырёх.

– Помогает?

Колетт последовала ее примеру, ведь таким образом они делали вид, что находится в одной комнате. Из сумки она извлекла чашку, оформленную на заказ – на ней было изображение десятилетнего Билла и ее самой, когда ей было только четыре. Колетт улыбнулась приятным воспоминаниям, которые несла в себе эта старая фотография, а после включила чайник.

Духовка запищала, девушка поспешила вытащить пирог и отправить в духовку курицу.

– Да. Хотя от кошмаров это не избавляет.

– Хочешь мы об этом поговорим? – тут же откликнулась Доратея.

– Не сегодня. – отмахнулась Колетт. На сегодня хватит.

– Хорошо. Тогда позвонишь мне в среду, ровно через неделю. Или ты сама решишь?

Сначала, психолог встречалась со своей пациенткой в понедельник и в среду. Сейчас они созваниваются каждую среду. Доратея считала, что если Колетт не будет звонить каждую среду, то это знак выздоровления. Но пока что Маллен не могла решится на более длинный срок их сеансов. Девушке нужен был тот, кто будет выслушивать, что-то советовать.

–Простите, нет. – выдыхает Колетт, чувствуя себя слабой и беспомощной. Отчего-то, ей было стыдно отказывать Доратее в такой просьбе, но иначе она просто не могла

– Ну как хочешь. – согласилась Доратея, возвращая себе тон специалиста. – И да, милая, я надеюсь, что на следующий сеанс смогу услышать от тебя имя «Каин».

Миссис Доратея отключилась. Колетт так и замерла, тупо глядя на телефон, из динамика которого раздавались равномерные гудки.

20:15, гостиничный номер

Колетт перевела деньги за сеанс, закончила с обедом, которого хватило бы на многодетную семью, прибралась в комнате. В семь часов позвонила брату, настроение которого было на подъёме. Он сообщил, что до места назначения доберётся где-то через полчаса и позвонит сестренке завтра. Спросил, как прошёл дистанционный сеанс. В подробности девушка не вдавалась, но по голосу было понятно, что все прошло хорошо. Белиар пожелал Колетт спокойно ночи, и они отключились.

Вечером Колетт устроилась у изголовья кровати. В номере светлые стены без украшений, две плоские подушки на кровати, крошечная тумбочка, узкий шкаф. Из развлечений в номере имеется лишь старенький телевизор, без интереса глядящий на Колетт серым кинескопом. В ванную даже заходить не хочется. Девушка щёлкает пультом и равнодушие сменяется картинкой. На экране ссорится молодая пара. Маллен переключает несколько каналов, останавливается на животной передаче о защитной окраске животных. И тут же, трясущими руками переключает. Останавливает свой выбор на какой-то глупой комедии и практически мгновенно засыпает.

Светлые стены гостиницы медленно растворялись во сне, а исчезнув совсем, сменились коричневыми тенями, прохладой и всепроникающим запахом талька.

Единственный звук в доме - тиканье старых часов с кукушкой в гостиной. Отец купил их в свое время на благотворительные купоны.

Колетт тихо прошла в прихожую и повесила пальто в шкаф. Над крючками для одежды висела светящаяся картина, где изображался призрачный Христос, парящий над семьей за кухонным столом. Надпись внизу (тоже светящаяся) гласила: “Незримое присутствие”.

В гостиной Колетт остановилась в центре поблекшего, местами вытертого почти до основы ковра и закрыла глаза, наблюдая за крохотными точками, мелькающими в темноте. Когда она их открыла вновь, точки продолжали мелькать перед глазами, а самая большая внезапно начала вытягиваться и принимать мужские очертания. Наконец, перед Колетт стоял ее отец. Девушка не знала, что он собирается с ней делать, но чувствовала, что ничего хорошего не будет.

Ей надо было бежать.

Отец смотрел на неё с ненавистью и его губы выкрикивали самые разные ругательства.

– Шлюха. Моя дочь – порочная, демонская шлюха.

Колетт захотелось закричать, сказать, что она не шлюха, что он ошибается. Но тут ее оттянуло обратно в коридор, и Христос вышел из картины. Он обвил ее руками, словно собираясь сломать рёбра. Или позволить сделать это своему верному слуге – Хагерти.

Отец приближается.

04:47

Колетт просыпается от собственного крика. В горле саднит от того, насколько громко она кричала. На экране комедия сменилась каким-то ужастиком, и теперь Маллен поняла, почему никто не пришёл на ее крик.

Девушка быстро выпуталась из пододеяльника, выскочила из комнаты и ворвалась в ванну. Колетт пришлось подождать, пока выйдет ржавчина и окунула голову под холодную струю воды. Когда она выпрямилась, холодная вода потекла за шиворот. Колетт провела ладонями по лицу, стараясь успокоится. Подобные кошмары мучают юную Маллен уже давно. Поэтому, она возвращается в комнату, открывает окно пошире и лезет в сумку. Похоже, всё-таки придётся выпить таблетки, которые посоветовала Доратея. Колетт без всякого энтузиазма выпивает две таблетки и заваливается на кровать.

Уже соскальзывая в объятья пустых тёмных снов, Колетт видит в зеркале чьё-то отражение.

Раз…два…

05:09

Колетт просыпается снова, но ей кажется, что она не спала и минуты. Голова побаливала, веки словно отяжелели. Маллен не сразу поняла, что послужила причиной ее внезапного пробуждения.