− Хорошо, пусть так. – уже вслух произносит он, и встает. Медленно, словно вот-вот упадете. Цисси не нравилось, когда он так ходил, но теперь ее здесь нет. И не будет. Уже никогда. Шу жутко хочется спать, но вновь услышать её голос хочется ещё больше. Хочется вновь увидеть Цисси, съесть то, что она приготовит. Даже просто поцеловать ее, хоть на мгновение коснуться своими холодноватыми губ своими. Она всегда сначала смеется, потому что Шу целует ее, когда захочет. Они могу просто разговаривать, Цисси что-то весело объясняет, а ему просто неудержимо хочется поцеловать ее. И он поцелует, прервав ее слова, и она засмеется.

Он так хочет всё отбросить. Отбросить все чертовы воспоминания, что тревожат его разум каждый день. Слишком сложно, он хочет отбросить все чувства. Пройдут годы, но сможет ли он когда-нибудь забыть эту девушку? Шу заваливается на кровать в своей комнате и тихо выдыхает в подушку. Неужели, все это и правда был сон? Почему же так реалистично? Неужели, кто-то сверху решил покарать молодого вампира за всего его грехи? Теперь, не печаль по Эдгару будет терзать Наследника, а печаль по той любви, которую его заставили оставить.

Шу встает резко, откидывает от себя кровать. Она с грохотом летит на балкон, выбывает двери. Сакамаки крушит все, что попадается ему под руку – письменный стол, стул, шкафы. Все, все катитесь к Дьяволу! Умрите! Пусть сдохнут все! Только верните ему Цисси! Он понимал, что хуже быть уже не может. Вся его жизнь была сном, и как, он не мог ответить до сих пор. Так могло быть в романе, в глупой книжке, но не в жизни Сакамаки Шу. Шу сопротивлялся, как мог. Его ломало, будто упорство могло взять верх над реальностью. Это не могло быть сном, ибо никакой сон не поселит в сердце сверлящую, сжигающую изнутри тоску. Она была всегда рядом, душераздирающая, сводящая с ума. Непонятная, и это убивало больше всего. Ведь Цисси реальна. Она должна быть реальной.

− Шу? Шу!

Шу резко садится в постели, стараясь выровнять сбившееся дыхание, утирает покрывалом бисеринки пота со лба. Этот сон был в разы реалистичней всех предыдущих, и сейчас Шу впервые в жизни чувствует себя трусом. Потому что паника охватывает его, страх сковывает мышцы, и он не может ни распахнуть глаз, ни протянуть руки к противоположному боку кровати. Он просто не может сейчас поймать пальцами пустоту. Осознать, что вся эта глупая и пугающая ситуация, все эти взгляды и слова оказались правдой.

И за своими метаниями он не замечает, как теплые маленькие ручки гладят его по плечам, и как Цисси обнимает его со спины.

− Кошмар приснился? – Голос Цисси хриплый ото сна, но даже сейчас не теряет своей мелодичности.

Не помня себя от нахлынувшего вмиг счастья, Шу сгребает её в охапку, до боли, до хруста ребер сжимая в объятии. Лишь бы осознать всю её… реальность.

− Шу. – удивленно зовет она, и тепло дыхание опаляет его шею. Ему всегда нравился этот контраст – его вампирский холод и ее демоническое тепло. Он зарывается носом в светлые волосы, вдыхает их запах и не может сдержать довольного стона.

− Теперь да. – шепчет он в её макушку.

− Хорошо. – шепчет Цисси, но даже не делает попытки отстраниться, напротив, льнет к груди Сакамаки, проводя ладонями вверх по напряженным рукам, лаская шею легкими прикосновениями.

Шу слегка отстраняется, впрочем, не разжимая объятия, касается губами пухлых девичьих губок, и замирает так на несколько долгих мгновений, прежде чем отстраняется и шепчет:

− Все хорошо, Цисси. Я люблю тебя.

Присцилла улыбается в его шею, и эта улыбка стоит сотен слов и признаний. Шу укладывает их поудобней, так и не отпуская девушку от себя хотя бы на сантиметр, а затем проваливается в спокойный сон. Цисси медлит несколько секунд, а потом проводит ладонью по холодному лбу. Она знает, что ему снилось и ей даже немного жутко. Потерять друг друга они уже не могут. Это слишком.

Комментарий к Миражи (сиквел)

Просто авторская задумка, которую мне нужно было выплеснуть.

В планах у меня свадьба Ровенны и Рейджи. Кто за?)

========== Желания и действительность (сиквел) ==========

Шу не хотел иметь детей. Как сказать об этом Цисси, он не знал.

На самом деле, желания Присциллы на этот счёт оставались для него потёмками. Они никогда не говорили об этом, потому что с самого начала в их отношениях был только секс, страстная ругань, попытки Цисси изменить ленивого Сакамаки и опять же — секс. Шу искренне считал, что детей в эти составляющие вписывать не стоит. Однако было ещё кое-что — Шу любил Цисси. И Сакамаки был уверен в том, что Присцилла, как и любая другая девушка, хочет иметь ребенка. Шу видел, какими глазами она смотрела на племянницу, младшего брата. Чёрт, он даже не использовал никакую защиту. Если она хочет детей — они будут, даже если испортят приевшийся уклад. Но детей всё не было.

Казалось, ни Ровенна, ни сама Цисси или её сестры этим вопросом озабочены не были. Лишь один раз Шу позволили себе кратко спросить Рейджи о том, не знает ли он что-нибудь на этот счет. Его брат пожал плечами.

— Я не говорю с Ровенной на эту тему, — ответил он. — Она её избегает, да и собственно, разве тебе это важно?

Будут ли у них дети — не важно. А вот счастье Цисси — важно.

Спросить на прямую об этом, старший Сакамаки почему-то не решался. Может, опасался того, что Цисси в штыки воспримет его предложение о детях. А может, просто не хотел баламутить воду, потому что они оба быстро заводились, и даже такая безобидная тема могла перерасти в ссору.

Однако тянуть долго Шу не мог. Теперь он понимал Рейджи, который всё спускал Ровенне с рук, делал маленькие подарки. Он понимал Ровенну, которая старалась хоть немного подавить свой характер и делать то, что нравится Рейджи: ходить на приёмы, быть леди. Когда ты любишь, единственная цель — исполнить все желания любимого, даже если они такие мелочные, как кошка или платье на выход. Шу испытал такое на собственной шкуре — он буквально носил Цисси на руках, старался перебороть лень, исполнять её желания. Справедливости ради стоит отметить, Присцилла тоже старалась идти на уступки ради Шу: иногда она позволяла ему ничего не делать, как в старые времена, лежать с наушниками в ушах. Ради него она даже научилась играть на скрипке. Она подпевала его игре и просто пела, когда он просил.

Если Цисси захочет иметь детей — Шу будет плевать на всё.

Но когда он завел разговор на эту тему, собственная точка зрения перевернулась. Шу сказал, что не против иметь детей и Цисси внезапно нахмурилась, угрюмо сжав губы.

− Дети?

− Да, — ответил вампир, озадаченный её реакцией. — Если ты хочешь, то у нас может быть ребенок…

− Ты хочешь этого? Для тебя это важно? — в таком же тоне спросила девушка. Они сидели на кухне, только что закончили приём трапезы, любезно приготовленный юной Сакамаки. Присцилла угрюмо поджала губы так, что они превратились в одну тонкую линию. Брови сведены к переносице. Шу подумал, что она, возможно, проверяет его.

Присцилла, даже если и желала иметь детей, просто не хотела давить на него. Ведь могло же такое быть? А теперь ей нужна уверенность в том, что потом ничего не изменится. Поэтому, поколебавшись несколько секунд, Шу отвечает:

− Да.

Цисси истерически хмыкает. Она оставляет чашку с напитком (кофе это или ещё что-то — Шу не разобрал) и отводит взгляд. Подносит руку ко рту, словно пытаясь сдерживать рыдания, однако не издает ни звука. Шу успевает испугаться: что он такого сказал? А может быть, она просто так радуется? Он редко видел Цисси задорно смеющийся, по характеру она более походила на Рейджи — немного угрюмая, сдержанная на эмоции. Присцилла глубоко вздыхает. Смотрит на Шу с ухмылкой, перекосившей её красивое лицо.

− Тогда тебе придётся найти другую девушку.

− Почему?

− Потому что я не могу иметь детей, Шу.

***

Думала ли Цисси о том, чего её лишили? Нет.

То, что у Реджины был ребёнок — чудо, но оно произойдет лишь единожды. У Беллатрикс детей не будет. У Цисси тоже. По идее, их самих быть не должно было — потомки вампира и демона бесплодны. То, что Ровенна родила не её заслуга. Рейджи — чистокровный вампир, а Ровенна — полукровка. Если бы обстоятельства сложились по-другому, и мужем Ровенны стал бы кто-то другой, то матерью ей не быть. У неё могли быть дети с Финником. Детей от Гадриэля или Гавриила быть не могло. Потому что кровь не может мешаться с кровью другой расы, особенно если представитель — полукровка. Рождение Ровенны — удачный эксперимент. Рождение Коу — всего лишь теория. Рождение Финника — ничего удивительного. В этом, кстати, и крылась причина, по которой Азазель хотел развести дочь с Гавриилом — ему нужны были внуки. Рейджи лишь подходил на роль отца внуков, ничего более. Любит его дочь — хорошо, не любит — всё равно. Вот так и жили полукровки, не чистокровные вампиры, те, кто выбрал себе в пару другую расу — с вечным вопросом, а будут ли наследники?