Мы летели очень долго. Зеленый покров леса под нами не исчезал, но постепенно стал меняться на более… белый. Мы приближались к той части Нарнии, которая все еще была покрыта снегом из-за моей тетки.

− Мы зайдем в замок с другой стороны, − объяснил грифон. – То, что вы ищите находится на самой верхней башни. Кому-то, не обладающей магией туда не пройти, но вы сможете.

− Ох, пожалуйста, хватит обращаться ко мне на «Вы». – не сдержалась я. Корделий понимающе кивнул. Я попыталась сосредоточится.

− Добрыйй вечер, Аслан.

Лев мне ответил не сразу. Я поняла, что возможно, для него вечер вовсе не «добрый». Однако, он ответил мне.

− Здравствуй, Элизабет. – до этого стоящий спиной, он развернулся. – Я хочу тебя попросить. Ты можешь кое-что сделать для нас? Всех нас.

− Конечно. – не задумываясь, тут же отвечаю я. Аслан как-то грустно улыбнулся мне – так мне показалось.

− Такая верность очень похвальна. Садись.

Хвостом он указал на гору подушек. Я неуверенно, чувствуя странную скованность, села на них, смотря на Великого Льва. Он продолжал стоять, а спустя пару минут заговорил глубоким, пробирающим до кожи голосом:

− Чтобы ваш брат и друг остался рядом с вами, мне придется идти на жертвы.

− На какие жертвы?

− Тихо, Элизабет, я все объясню. – охладил мою горячность Аслан. Я кивнула и больше его не перебивала. – Этой ночью на Каменном столе вместо Эдмунда взойду я и стану жертвой. Но не пугайся! – потребовал Лев, видя, как расширились мои глаза, и я хотела вскочить и начать возражать. Но не смогла, мое тело будто отяжелело под взглядом Льва. Я осталась на месте и ничего не сказала. Но когда в книгах пишут «похолодела от ужаса» имеют ввиду то, что сейчас почувствовала я. Кожа покрылась холодным потом, волоски на руках встали дыбом, зубы застучали, а в кончиках пальцев закололо так, словно я их обморозила.

Аслан продолжал, хотя я не могла не заметить, как черты его морды заострились и ожесточились, словно то, что он говорит доставляет ему боль.

− Когда Колдунья убьет меня, сработает более древняя и могущественная магия. Все ее секреты я доверю тебе позже. Но сейчас поговорим о том, зачем я позвал тебя сейчас. – Аслан сел и мне пришло нелепое сравнение о домашних кошках. Нелепое, потому что меньше всего Великий Лев мог быть домашней кошкой. – Приготовься к долгому разговору.

Он замолчал, и я поняла, что разговор действительно будет не из легких. Я призвала всю свою силу, все светлые чувства, пытаясь удержать их на поверхности. Потом – кивнула.

Аслан начал.

− Колдуньи, такие как ты и Джадис могут жить очень долго, заставая смены веков, а иногда – тысячелетий. Но откуда в вас такая живучесть? Почему магия, со временем возрастающая, не иссушит ваше тело? Много веков, колдуны и колдуньи, светлые и темные маги пытались найти ответ. И только один, отличающий особый жестокостью смог. – Аслан немного помолчал, после чего продолжил. – То, что он сделал было ужасным. Он желал лишь одного – жить вечно, править вечно, собирать магию в себе и вскоре стать самым могущественным магом на свете. Чтобы это свершилось, он с помощью заклинаний вырезал себе свое собственное сердце. Это стало для него точкой невозврата.

С каждым столетием, проведённым вдалеке от собственного сердца, он все больше терял человеческие очертания. К концу, он престал походить на человека – волосы его осыпались, оставляя лишь сожжённым солнцем кожу, глаза его стали красными, налитыми кровью, а по всему телу были вырезаны колдовские руны. – Аслан опять помолчал. Во мне господствовало чувство страха, глаза слезились. – Убить его было невозможно поскольку он достиг бессмертия. Убить можно кого-то с сердцем, а сердце его было спрятано. И кто знает, может до сих пор он ходил бы по земле, коли его дочь, испуганная за отца, случайно не уничтожила его сердце.

− Как можно уничтожить сердце случайно? – хрипло перепросила я.

− Он спрятал его, в таком сложном, а от того в простом месте – в своей дочери. Еще в младенчестве, он вырвал ее сердце и поместил туда свое. Девочка не знала этого, а потому, испугавшись жизни с отцом, бросилась грудью на меч. Таким образом, она убила и себя, и сердце своего отца – его самого.

Меня била мелкая дрожь. Слезы текли по щекам, но я одним движением стерла их рукавом платья. Слабость для меня было немыслимой роскошью, сейчас не время проявлять ее. Я глубоко вдохнула и кивнула Аслану, чтобы он продолжил.

− С тех пор, никто не рисковал своим сердцем. Сердце делает мага уязвимым, способным на эмоции, но тем не менее оно – сила. Со временем, ты поймешь. Вырывание сердце даже магом добровольно было вне законно. Но Джадис никогда не признавала Законы, какими бы они не были. Ее сердце не в ее груди, а значит – уязвимо.

И тут я поняла. Являясь источником магии, Сердце дает магам эмоции, делать их жалостливыми, но Джадис жалость или чувства не нужны. Чтобы убить сестру – совесть не нужна, она лишь мешается. Поэтому она и вырвала свое Сердце. Но тут была оплошность – она не рассчитывала на наше появление, она не может испугаться, а значит – увидеть риск. Находясь далеко от своего сердца, она сделала его уязвимым, как и саму себя. Если кто-то попытается уничтожить сердце, она не успеет его спасти.

− Что мне нужно сделать? – спрашиваю я, уже предвидя ответ.

− Она не поставила вокруг сердце защиту стражников, но огородила его мощной магией. Любой, кто приблизится, будет мгновенно уничтожен, Джадис даже не придется напрягаться. Но ты, Элизабет. – взгляд Аслана прошелся по мне, словно видя впервые и оценивая мои возможности. – Не имея никого опыта, ты сама по себе сильнее ее, из-за Сердца. И будучи связанными одной кровью, ты можешь преодолеть защиту. А значит…

− Уничтожить ее сердце. – продолжила я. Если я могу уничтожить, смогу убить Джадис. Война будет выиграна. С внезапным хладнокровием поняла, что не боюсь убить Джадис. Ведь она стольких погубила. Едва не погубила Эдмунда. За нее, за Люси, Питера и Сьюзен, за всех убитых ее – Джадис умрет. Я уничтожу ее.

− Я знаю, где находится сердце. – тихо проронил Лев, возвращая меня к реальности. – Если ты готова, то тебя будет ждать опытный проводник. Он укажет путь.

− Как мне его уничтожить? – задала вопрос. Аслан, прежде чем пожелать мне спокойной ночи и отправить спать, ответил:

− Ты поймешь, Элизабет. Ты все поймешь.

Корделий, волнующийся и желавший мне удачи, остался далеко позади. Замок Белой Колдуньи, я была уверена, снизу выглядел более устрашающим, как надвигающаяся глыба льда, но мы взлетели на самую верхнюю башню. Точнее, почти. Корделий сказал, что тут начинает порог магии, охранявшее сердце и наверх мне придется подняться самой. Замок был точно живой, блестел и переливался в солнечных лучах, но внутри царила мгла. А еще холод. Плотнее закутываюсь в плащ, с каждым шагом ощущая, как на меня физически наваливается тот заслон, который выставила Джадис. На ум пришло сравнение: любого другого эта тяжесть просто бы расплющила, наверное, как в мультфильмах гирей. Но я, хоть мне и было тяжело дышать, хоть меня неумолимо и гнуло к земле, шла. На кон поставлены жизни семьи, любимого человека, тысячи и тысячи жителей Нарнии. Я не могу сдаться и предать их.

Терпеть эту тяжесть было все сложнее. Я должна была понять, что мне делать. Что может помещать магии Джадис раздавить меня? Алетиометр, словно обвиняя меня в чем-то, обжег бедро. Ну конечно, только моя собственная сила.

Энергия, которая сводила меня с ума, а окружающих заставляла трепетать поднялась во мне, подобно цунами. Я высвободила ее, позволяя обволакивать меня. Теперь я действительно выдела все по-другому – через голубую пленку. Поймав свое отражение в льдах, я не увидела в глазах зрачков или глазных яблок – в глазницах как будто сверкали два голубых шара. Искра без причиной радости родилась где-то в глубине сознания, прокатилась по телу, заряжая остывшую, холодную кровь и огнем влилась в сердце, заставляя его стремительно стучать, отдавая шумом в ушах. Я улыбнулась своему отражению, не чуть не напугавшись и пошла следом. Давление не пропало, но заметно ослабло.