— Я к королю по делу! — сказала она ему.

— Покажи разрешение, — потребовал стражник.

— Разрешение мое бьется у меня вот здесь, — и девочка дотронулась до своей груди.

— Небось котенок или голубка бьется у тебя там, — рассмеялся стражник. — Иди-ка ты лучше отсюда подобру-поздорову.

— Ты хочешь, чтобы я вырвала из груди свое сердце и показала его тебе? — спросила девочка.

— Ого! — насмешливо произнес стражник, но вдруг задумался. Долго припоминал он что-то, а потом сказал:

— Говорят, что глаза — зеркало души. Как не пропустить тебя — у тебя такие ясные глаза.

И он пропустил ее во дворец.

Долго плутала девочка по бесконечным дворцовым коридорам, пока не очутилась вдруг в тронном зале.

— Здравствуй, король, — сказала она, вежливо поклонилась, сняла с плеча седло и положила его к подножию трона.

— Здравствуй, деточка! — удивленно ответил король. — Откуда залетела ты сюда, такая ясноглазая, и как тебе удалось получить разрешение пройти во дворец?

— Я к тебе по делу, король, — ответила девочка. — А разрешение я с детства ношу в своем сердце.

— Тогда другое дело! — сказал король. — Давно уже никто не приходил ко мне с таким разрешением. Так я слушаю тебя.

— В твоей конюшне есть конь с голубой гривой.

— Даже два! — уточнил король. — Кобылицу я сам объездил когда-то, а стригунка еще никто не рискнул оседлать.

— С этим нельзя больше медлить, — сказала девочка. — Я принесла для него седло.

— Спасибо тебе! — улыбнулся король. — Только седло для него, милая моя, давно уже есть и уздечка припасена, нашелся б только охотник оседлать его.

— Так я же затем и пришла! — воскликнула девочка.

— Хо-хо-хо, — расхохотался король. И от смеха слезы выступили у него на глазах. — Деточка! Да знаешь ли ты, что стоит голубогривому только фыркнуть, как стены конюшни дрожат от фундамента до самой крыши, стоит ему заржать, как в королевском парке листья облетают с деревьев, а если он бьет копытом землю, горы сдвигаются с места. А на прогулке тринадцать самых сильных силачей с трудом удерживают его под уздцы.

— Я знаю это, король. Но я все равно хочу попробовать оседлать его.

— Да знаешь ли ты, деточка, — сказал король, — если он пустится вскачь, то за ним даже урагану не угнаться. А когда он прыгает через большие камни или холмы, так взлетает выше орла.

— Я знаю это, король, — ответила девочка. — И все-таки я хочу попытаться.

— Знаешь ли ты, что ни один принц не решился еще оседлать его?

— Я знаю это, король. Потому мне и хочется попытать счастья.

— Ну, коли так… — сказал король. — Коли так… — и задумался. Потом тряхнул головой и решительно сказал:

— Нет, деточка! Спасибо, что пришла, но лучше возвращайся-ка домой.

Что ей оставалось? Она вежливо попрощалась, взяла седло и ушла. А король слез со своего трона и пошел к принцу.

— Доброе утро, принц, — сказал король.

Принц предостерегающе поднял палец — он как раз смотрелся в волшебное зеркальце.

— Пуп, — бормотал принц, — пуп… пуп… ты всего пуп… ты находишься посреди меня и значит я нахожусь вокруг тебя, пуп, а я посреди пупа, и значит сам я пуп всего, и все сущее и несуществующее в мире вращается вокруг меня и моего пупа…

Принц благоговейно подышал на зеркальце и прикрыл его голубым бархатом.

— Смотрю я на тебя и думаю, и в кого ты такой уродился, — сказал король.

— Да в самого себя, — самодовольно отозвался принц. — По-моему, вполне понятно.

— Может быть, оно и так, — вздохнул король. — Но моя кобыла уже состарилась, а необъезженный конь рвет от нетерпения удила.

— Ты предлагаешь мне вступить на трон?

— Нет, мой принц. Просто мне вспомнилось, что мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда я оседлал своего коня.

— А! — разочарованно протянул принц. — Так это же давно ушедшие былые времена! Рассказал бы ты мне лучше что-нибудь повеселее.

— Уволь, принц, — не менее разочарованно сказал король. — Вернусь-ка я лучше к своим делам.

А на другое утро девочка с голубой шалью снова пришла к королю со своим седлом.

— Здравствуй, король, — сказала она. — Я к тебе по делу.

— Здравствуй, деточка. Говори, я слушаю тебя.

— В твоей конюшне есть конь с голубой гривой.

— Есть, деточка, — ответил король. — Он фыркает и грызет удила, и двадцать шесть самых сильных силачей едва удерживают его под уздцы. Так ты еще не передумала?

— Нет, король. Это дело не терпит отсрочки.

— Ну, коли так… — сказал король. — Коли так… — И задумался. А потом тряхнул головой и сказал:

— Нет, деточка! Спасибо тебе, что пришла, но лучше возвращайся-ка ты обратно домой.

Что оставалось девочке? Она вежливо поклонилась, взяла седло и ушла. А король спустился с трона и отправился к принцу.

— Доброе утро, принц, — сказал король.

Принц предостерегающе поднял палец — он как раз смотрелся в волшебное зеркальце.

— Пуп, — бормотал принц, — пуп… пупа рассматриваю я в волшебное зеркальце, в котором отражается пуп всего сущего и несуществующего, и я проникаю взглядом во вселенную и вижу только тебя, пуп, и значит все миры и галактики вращаются вокруг этого пупа, а ты в середине меня и я вокруг тебя, пуп, и значит сам я центр всего, и все миры и галактики вращаются вокруг меня, и мой пуп…

Принц вздохнул благоговейно и прикрыл зеркальце голубым бархатом.

— Смотрю я на тебя и никак не пойму, к чему у тебя душа лежит, — сказал король.

— К самому себе, — снисходительно промолвил принц. — Как будто вполне понятно и само собой разумеется.

— Может быть, оно и так, — вздохнул король. — Но жеребец в конюшне грызет удила и рвет уздечку.

— Так ты предлагаешь мне вступить на трон?

— Нет, мой принц, — ответил король. — Просто я вспомнил, что мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда я оседлал своего коня.

— А! — разочарованно протянул принц. — Предания наших предков! Ты лучше рассказал бы мне что-нибудь интересное!

— Уволь, принц! — грустно сказал король. — Вернусь-ка я лучше к своим делам.

И на третье утро девочка с голубой шалью снова пришла к королю.

— Здравствуй, король, — сказала она. — Я к тебе по делу.

— Здравствуй, деточка. Я слушаю тебя.

— В твоей конюшне есть конь с голубой гривой.

— Есть, деточка, — ответил король. — Он грызет удила и бьет копытом землю, и не сыскать больше во всем королевстве таких силачей, что смогли бы удержать его под уздцы. Так ты все еще не передумала?

— Нет, король. Раздумывать больше некогда!

— Ну, раз так, — сказал король решительно и поднялся с трона. Но тут в тронный зал вдруг ворвался мудрец, который уже третий день подслушивал в соседней комнате.

— Ваше величество! — воскликнул он. — Да не слушайте эту сумасшедшую девчонку! Ведь если конь понесет, он в пух и в прах разрушит все улицы твоей столицы!

— Может быть, — согласился король. — Но мне нет дела до этого.

— Да если он понесет, он повалит все дома и дворцы в твоем королевстве!

— Вероятно, — согласился король. — Но мне и до этого нет дела.

— Да если он понесет, он перепугает всех жителей! Подумайте, ваше величество, будут ли они тогда еще довольны вами?

— Это все верно, — согласился король и воскликнул: — Даже если все будет так, как ты предсказываешь, мне нет до этого дела!

Он спустился с трона, вскинул седло себе на плечо и, насвистывая совсем не по-королевски, направился впереди девочки к конюшне.

Королевская конюшня содрогалась вся от фундамента до самой крыши и, казалось, вот-вот развалится. Она, возможно, и развалилась бы уже, не подпирай ее со всех сторон пятьдесят два самых сильных силача королевской столицы.