— Менестрель! — позвал Ланцелот, а к нам вышел какой-то мужик с лютней и учтиво поклонился. — Спой королеве балладу о моих подвигах!
Струны под тонкими узловатыми пальцами прозвенели, а менестрель затянул густым, певучим голосом: «Сказание о подвигах сэра Ланцелота Озерного, мужественного рыцаря круглого стола!». Менестрель перебирал струны, а я смотрела, как Ланцелот гордо вскидывает голову.
— Наш славный рыцарь Ланцелот, — пропел менестрель, делая паузу и мелодично перебирая струны.
— Когда не надо, — мрачно вставил Мордред, явно с наслаждением слушая балладу.
— Однажды по лесу скакал, — снова продолжил менестрель.
— И без коня, — вставил Мордред с гадкой улыбкой и посмотрел на Ланцелота, который нервно сглотнул. — Зато в кольчуге, рысь сменяя на галоп.
— Героически сражался, — упорно пел менестрель, а я позавидовала его терпению.
— Только с кем нам неизвестно, потому что тех драконов видел только он один, — продолжал Мордред, пока по красивому лицу Ланцелота пробежала нервная дрожь от стиснутых зубов.
— Два дракона наступали! — пропел менестрель, а я понимала, что чертовски нравится эта баллада.
— Прям на пятки, невидимки, их вообще никто не видел, только бедный Ланцелот! — вставил Мордред, ослепительно улыбаясь, пока служанка наливала ему в кубок вино.
— Был один дракон свирепый, — пел менестрель, а я уже предвкушала продолжение.
— Очень-очень, вот так сволочь! Пару раз споткнул героя, тот упал звеня кольчугой прям к Артуровым ногам.
— Но защитник наш не дрогнул! — мужественно пел менестрель, а я наслаждалась чудесной балладой.
— Мы ему так благодарны, что не можем описать! — усмехнулся Мордред, подняв брови, а потом подарив мне улыбку.
— Был второй дракон ужасен! — продолжал менестрель, а я чувствовала, как у меня проступают слезы на глазах. Мне уже плохо!
— Продолжайте, я не видел. Я смотрел на Ланцелота, что размахивал мечом, — разрешил Мордред, кивнув невозмутимому менестрелю.
— Два чудовища из леса! — ударил по струнам певец.
— Были посланы богиней, — развлекался Мордред, поглаживая золотую ножку кубка. — Если вдруг у нас проблемы, конь сломал в походе ногу, муха села Гавейна, это происки ее!
— Пали смертью от героя! — спел менестрель, а Ланцелот расправил плечи.
— Я и сам тогда едва ли чуть не помер, загибаясь. Ну еще бы, эта битва эпохальною была! — усмехнулся Мордред, поглядывая в свой кубок, а потом бросая взгляд на Ланцелота.
— Ланцелот спас королевство! — добивал меня и балладу менестрель, а я уже понимала, что у меня уже живот болит. Как только Ланцелот оборачивался, я умудрялась делать губы бантиком, мысленно подыхая от представленной картины и комментариев.
— От невидимых драконов. Пролетят, и не заметим. Тут дотла сожгут все стены тем невидимым огнем! — согласился Мордред, закусив губу и предвкушая продолжением.
— Доблесть, мужество и славу!
— Мы чуть папой не назвали, Ланцелота, дорогого, потому что этой жизнью мы обязаны ему! — лениво вставил Мордред, поигрывая вином в кубке и улыбаясь. На мгновенье он поднял глаза на меня, а потом с улыбкой опустил их обратно на кубок.
— Мы должны увековечить! — допевал менестрель, а Ланцелот снова повернулся, заставив меня собрать улыбку в трубочку.
— Говорил нам добрый Мерлин ничего в лесу не жрать! — тряхнул локонами Мордред, а его смеющееся лицо прикрыли волнистые пряди.
Я понять не могу, что со мной такое! Почему я мысленно прошу его посмотреть на меня? Караул!
— Я предлагаю послушать балладу о подлом сэре Мордреде! — гордо произнес Ланцелот, явно уверенный в том, что я собирала губы в трубочку исключительно под впечатлением подвигов и с горячим желанием воздать герою за его заслуги перед отечеством. Менестрель отчаянно ударил по струнам, а я затаила дыхание в предвкушении.
— Сэр Мордред — коварство, сэр Мордред — зло! — яростно и презрительно запел певец.
— Мне просто с мозгами слегка повезло! — согласился Мордред, пока я понимала, насколько тревожит меня улыбка темной стороны силы.
— Прямо в бою бросил Мордред друзей! Томились герои в плену десять дней! — жалобно повествовал менестрель, а я почему-то представила, какая благодать воцарилась на эти десять недолгих дней в окрестностях.
— И принялись рыцари зло проклинать! — выводил менестрель, а у него, аж глаз дергался от негодования.
— Ну кто-то же должен их всех выкупать? — пожал плечами Мордред, пока Ланцелот тяжко вздохнул и кивнул.
— Томились герои в темнице врага! — остервенело бренчал менестрель.
— Мы просто в цене не сходились слегка, — сладко вздохнул Мордред, а его локон выбился из общей кучи и завис над кубком.
— Они десять дней в темнице страдали! — закончил менестрель, ударив по струнам в последний раз. В абсолютной тишине раздался смех:
— Я требовал скидку за Персифаля.
Как только менестрель умолк, Ланцелот повернул ко мне голову, преданно заглядывая в глаза.
— Не слушайте его! Его речи опасны! Я хочу показать вам наш зал славы! Каждый наш подвиг увековечен в гобелене! — Ланцелот схватил меня за руку и потащил в коридор. — То вы, я и подвиги! Я сгораю от страсти, когда вижу ваше прекрасное лицо!
— Я вот думаю, четырнадцать рыцарей стоят в очереди на мое убийство. И самое странное, — я видела ту самую улыбку, от которой внутренности завороженно перешептывались. — Что пока они не определяться, кто первый, я спокойненько восседаю за круглым столом! Неужели мы идем в святая-святых наших подвигов?
— Не приписывай себе чужую славу! — надменно произнес Ланцелот, открывая красивую дверь, на створках которых деревянные рыцари скрестили мечи. Дверь со скрипом распахнулась, а я шагнула в зал, увешанный гобеленами.
— Вот, — гордо произнес Ланцелот, показывая на целую картину с изображением одинаковых рыцарей в количестве шестнадцати штук. Некоторые были с бородой, некоторые без бороды. По воле художника взгляд у рыцарей был такой, словно внезапно прихватил живот, но безвестная вышивальщица сказала, что позировать им еще две недели!
— Это все рыцари круглого стола! — гордо произнес Ланцелот, а я смотрела, что все они на одно лицо, как под копирку! Артура я нашла сразу и то, благодаря короне! Рядом с ним стояла красивая женщина в каком-то причудливом наряде.
— Так, а это что за красавица? — спросила я, глядя на белые волосы. И грудь у нее ничего так! Я что-то не поняла!
— Это Мерлин! — ответил мне Ланцелот, а я присмотрелась и поняла, что то, что по ошибке приняла за вышитый корсет — это недоеденная молью борода!
— Я тоже думал, что это девушка, а не дедушка! Я влюбился в нее с первого взгляда, как только посмотрел на ее лицо! Ах, жизнь полна разочарований! — сладко улыбнулся Мордред, поднимая бровь. — Мое сердце разбито навсегда! Кстати, слева тот парень, который не умел бегать зигзагами!
Меня вели дальше, где рыцарь — паралитик пытался совладать с мечом под сильно обалдевший взгляд зеленого дракона, который видимо, проползал мимо и давал советы. На морде дракона было написано все разочарование: «Ну кто так бьет!».
— Это — сэр Персифаль! — пояснил Ланцелот, пока я рассматривала живопись.
— Победивший зеленого змия и едва ли не проигравший в неравной борьбе! Задушил на корню! Завязал! — хохотнул Мордред, а мне так хотелось повернуться и посмотреть на него, но мой взгляд уже упал на следующее полотнище, откуда на меня смотрел бледный глист с закрытыми глазами, выращенный в тубусе с бровками домиком и точкой вместо рта. В руках у него был меч такого размера, что герой с легкостью может спрятаться за ним, даже не выдыхая!
— Это — сам король Артур! — произнес Ланцелот, а я пыталась найти если не сходство, то хотя бы логику.
— Я ему говорил: «Папа! Не моргай!», — послышался позади меня смех, а я снова стянула губки уточкой, чувствуя, как слегка трясется моя грудь.
Я смотрела на следующее полотно, на котором был изображен грустный окровавленный предположительно Артур, сидящий в позе глубокой задумчивости, а позади него высунула огромная ручища из какого-то Вальгалища, сжимающая меч. Стеснительный рыцарь на заднем плане разводит руками, но Артуру все равно. Он сильно приуныл, погруженный в свои горькие думы.
