— Вы уже знакомы с Ланцелотом! Это — моя левая рука! Ланцелот Озерный, — Артур махнул в сторону светловолосого рыцаря с фингалом под глазом. — Показал в боях свою доблесть и мужество.

Я снова услышала смешок от черного рыцаря, но тот его спрятал, опустив голову и прикрыв лицо прядью волос.

— Это сэр Персифаль. Или Передур! — гордо заметил Артур, а в его глазах что-то сверкнуло. — Рыцарь, давший клятву, что не прикоснется ни к одной женщине, какой бы красивой она ни была. Сколько красавиц вводило его во искушение, но он проявлял твердость дух и силу воли. А еще он поклялся, что никогда не поднимет меч на женщину!

Есть у меня подозрения, что его меч на женщину вообще не поднимается, но при этом игриво подергивается в сторону мне пока неизвестную, но уже слегка смущающую. Хотя, мне —то что? Слегка смущаться должны другие рыцари…

— Ну да, — снова усмехнулся темный рыцарь. — Я, например, со своей стороны, никогда не крикну «Передур, прикрой меня с тыла!».

Артур посмотрел на темного рыцаря, который не сводил с меня глаз. В этот момент мне казалось, что его черный зрачок расширяется до каких-то невообразимых пределов. Мне совсем не нравился его взгляд, но в свете того, что сегодня ночью я попытаюсь торжественно покинуть эту скромную обитель рыцарства и подвигом, я решила не обращать на него внимания.

— Это Лоенгрин! — мне указали на светловолосого рыцаря с лебедем на щите, который смотрел на нас так, словно его не пятнает грязь этого бренного мира. — Сын Персифаля… Рыцарь, поклявшийся, как и его отец блюсти чистоту помыслов и сердца. Рожденный от непорочной связи…

Мысль о том, что матери по факту не было, и рожать сэр Персик вынужден был самостоятельно, слегка тревожила мое воображение.

— Это сэр Кей! Мой молочный брат! — мне с гордостью указали на шезлонг для природы. Челюсть вперед, маленькие глазки и попытка изучить содержимое уха пальцем выдавали в нем человека, защитившего докторскую, правда, колбасу, от стаи голодных собак. — Во времена Лихолетья, я воспитывался вместе с ним. Когда был объявлен турнир, сэр Кей вызвался участвовать в нем на правах рыцаря, но забыл меч на постоялом дворе. Тогда я бросился за мечом, но постоялый двор был закрыт. И прямо в центре площади, я увидел поросший плющом меч, торчащий из камня. Дальше легенду вы наверняка знаете.

— Сэр Кей у нас — мозг! — согласился, пытаясь подавить язвительную улыбку, мрачный рыцарь в черных доспехах.

— Это — Мордред, мой второй племянник. Сын леди Морганы. Подвигами не прославился, но у него еще все впереди, — усмехнулся Артур, а Мордред снова уставился на меня странным взглядом, от которого я тут же почувствовала дискомфорт. Мне представляли и других рыцарей, а я уже не запоминала их имена и подвиги.

— Мы, рыцари круглого стола, бросили вызов самой судьбе! Она пыталась поставить нас на колени, но каждый из нас сумел обмануть ее! Мы не успокоимся, пока не найдем Грааль — чашу богини судьбы, способную изменить любую судьбу, отвести смерть, даровать бессмертие и самому написать свою судьбу так, как тебе этого хочется. Судьба человека в его руках, а не в руках богини. Мир принадлежит людям, а не богам, — произнес Артур, усмехнувшись. Он прижал меня к себе, убирая прядь волос с моего лица и склоняясь для поцелуя. — Я клянусь тебе… Моя прекрасная Гвиневра… Что не успокоюсь до тех пор, пока не выдерну из груди богини судьбы окровавленный Эскалибур…

Рыцари вскинули мечи, а потом металлические перчатки звякнули о нагрудники. Я посмотрела на любителей «плевать против ветра» с тяжелым вздохом.

— Я хочу, чтобы каждый из вас присягнул на верность моей королеве! — громко произнес Артур.

Передо мной на колени упал Ланцелот, глядя на меня взглядом влюбленного идиота, а потом приложился к моей руке.

— О, моя королева, я готов выполнить любое ваше желание. Отныне моя жизнь принадлежит вам… Я избрал вас своей дамой сердца! Каждый подвиг мой будет в вашу честь… — распылялся он любвеобильным фонтанчиком, а потом поднял на меня фингал, а выдернула руку. Следующим был Гавейн, звякнув доспехами.

— Я готов ради вас пойти на край света и победить еще десятки зеленых великанов! Всегда верен королю, всегда верен королеве! — пафосно произнес Гавейн, глядя на меня благоговейно.

— Почему я один не видел того великана? Может, потому что не пил? — усмехнулся черный рыцарь, снова глядя на меня пристальным взглядом странных глаз. Он смотрел на меня так, словно недавно застал меня за чем-то не совсем приличным, а по губам скользнула тень улыбки.

— Мое достоинство принадлежит вам, моя королева! — распылялся еще Лоэгрин, опуская на колени и прижимая к груди шлем, сделанный в форме лебедя.

— То есть я могу оторвать его вам в любой момент? — нервно заметила я, глядя с какой пылкостью он прикладывается к моей руке, но меня заверяли в том, что женщина — это святыня, которую нужно беречь. «А белый лебедь на пруду справляет малую нужду, на том пруду, куда тебя я приведу…», — унылой шарманкой вертелось в голове под клятвенные лобзания.

Артур смотрел на то, как очередной герой, гремя латами клянется мне в верности.

— Мой меч принадлежит вам! — уверял меня некий Ламорак, а я почему-то тревожилась. Артур уже отдавал приказы, а опустила руку, вытирая ее об платье и рассматривая носки своих тряпичных туфель.

Внезапно я подняла глаза и застыла от странного чувства. Меня словно пронзило навылет острыми иглами. Яркие, синие глаза смотрели на меня безотрывно, а я не могла понять, что со мной не так. Внезапно глаза сузились, а на губах появилась тень улыбки. Черный каскад волнистых волос рассыпался по плечам, а странные глаза высверливали во мне дыру.

— Я не стану присягать ей на верность, — услышала я, едва слышный голос, пока Артур и его команда пытались водрузить столешницу.

— Мордред! — послышался голос Артура, а я увидела улыбку на лице.

— Да, папа? Верность — понятие относительное. К кому-то относится, к кому-то нет, — усмехнулся Мордред, а потом взял в руки прядь моих волос. — Не все то золото, что блестит.

Папа?!! Я перевела взгляд на Артура, который холодно смотрел на Мордреда.

— Я просто воспитывал Мордреда после смерти сестры, — отрезал Артур, а Мордред улыбнулся нехорошей улыбкой. — Как родного сына.

— У меня для тебя есть хорошая новость, — обратился ко мне Мордред, поднимая брови и глядя с надменной улыбкой. — Ты мне уже не нравишься, поэтому я не буду опускаться до иллюзии подобострастия. Достаточно иллюзии чувств к иллюзии красоты.

— Мордред! Прекрати! — возмутился Артур, нахмурив брови. — Это — твоя королева! Прояви почтение!

Я видела, с какой улыбкой меня берут за руку. По спине пробежали мурашки, а я сделала шаг назад, пытаясь освободиться. Это был тот самый случай, когда я была бы готова поверить на слово.

— Нет, — возмутилась я, пытаясь вырвать свою руку и спрятать ее за спину, но Мордред не сводил с меня глаз, поднося мою дергающуюся руку к своим губам. В этот момент я застыла, чувствуя, как прикосновение его холодных губ. Глаза этого чудовища закрылись черными густыми ресницами, а я почувствовала, как по моей коже игриво скользнул язык.

— А почему вы так побледнели? Я — ваш верный пес! — со смехом заметил Мордред, когда я выдернула руку, вытирая ее об подол платья. — Вас случаем еще не отравили? Ах да, я забыл. Вы здесь еще ничего не ели. Камелот — это самое гостеприимное место на свете, так что наслаждайтесь нашим гостеприимством.

Стол собирался плохо, зато советов было столько, что я поражалась спокойствию слуг.

— Этот стол — символ нашего единства и равенства! — гордо заявил Артур, пока успехи где-то спрятались и показываться в ближайшее время не собирались.

— Давайте все дружно позовем доброго Мерлина! — послышался голос с такой издевкой, что я невольно бросила взгляд на черную фигуру, стоящую в стороне от процесса сборки. — Мерлин! Мерлин! Приди! И стол нам круглый собери! Надо же за чем — то держать совет. Вдруг нам снова придется завоевывать девушку? Тут же без советов со стороны не обойдешься никак! А у нас первая брачная ночь впереди! Все нужно согласовывать… Очередность действий, предполагаемый результат… А лучше всего спросить у Мерлина! Он у нас большой знаток женщин…