— Сегодня солнце долго садилось, — услышала она детский голос за своей спиной.

Девушка обернулась. В двух шагах от нее стояла Мариса.

— Откуда ты знаешь? Ты же была с гостями.

— Нет, — возразила девочка. — Я убежала. Я была в твоей комнате. Оттуда очень хорошо виден закат.

— Я знаю, — ответила Нарцисса.

— Ты не сердишься?

— Нет, — девушка покачала головой.

— У тебя такой хороший мишка на кровати. Только у него почему-то голова все время свисает на одно плечо. От этого он очень грустный.

— В нем просто не хватает набивки.

— Нет. Он грустит.

Нарцисса вдруг вновь почувствовала непрошеные слезы и отвернулась к окну.

— Хочешь, я заберу его к себе, и ему не будет так грустно?

Слезы все-таки потекли. Нарцисса просто кивнула в знак согласия, не оборачиваясь. Теплая ладошка накрыла ее озябшие пальцы. Нарцисса всхлипнула и прижала другую ладонь к губам, пытаясь взять себя в руки.

— Не плачь. Ну пожалуйста, — тихий просящий голосок.

— Не буду, — прошептала Нарцисса сквозь слезы и сжала теплую ладошку. — Забери мишку. Пусть ему не будет грустно.

— Обещаю.

Девочка внезапно бросилась к Нарциссе и крепко ее обняла. Нарцисса прижала ее к себе.

— Давай дружить, — глухо прозвучало предложение в ее плечо.

— Давай, — без раздумий согласилась Нарцисса.

Эти две такие разные девочки еще не знали, что с этого дня станут самыми близкими людьми в этом огромном мире. Их не остановят ни цвет формы (Слизерин? Когтевран? Какое это имеет значение?), ни разница в пять долгих лет. В семье Малфоев взрослеешь быстро. Да. Они очень разные. Но у них общая судьба и общая беда — старинная аристократическая фамилия.

Уже ничто не будет так, как прежде.

========== Сложная роль ==========

Два человека. Две святые тайны.

И две судьбы, у каждого своя.

Но вот сегодня сблизились случайно

По милости закона бытия.

Два легких взгляда: робость и презренье.

Но только мысли так похожи их.

Здесь слов не нужно. Сердца откровенье

Уже давно решило за двоих.

Два человека так горды собою.

Они враги — так все вокруг хотят.

Но вот глаза нет-нет и вспыхнут болью.

И их сердца однажды не смолчат.

«Уже ничто не будет так, как прежде».

Эта мысль в очередной раз за недолгое утро посетила Гермиону Грейнджер, старосту факультета Гриффиндор.

Началось все с того, что она проспала… В первый раз в своей жизни. Хотя нет. Началось не с этого. Началось с бессонных метаний на смятой постели в тщетных попытках уснуть. Внезапно ей становилось нестерпимо жарко, тогда она вскакивала и открывала окно. В открытое окно постоянно доносились какие-то звуки: уханье сов, шелест листьев. Это отвлекало. Это не давало уснуть. «Интересно, он тоже спит с открытым окном и слышит эти же звуки?»

Потом начиналась злость на эти дурацкие мысли. О ком она думает?

Ночь прошла, а утром она не услышала будильника, хотя его должен был услышать весь факультет. Всегда он орал истошным голосом, и в общей спальне Гермиона им пользовалась только один раз, сразу же после того, как Рон подарил его на ее день рождения. В то памятное утро у Лаванды чуть не случился нервный припадок, когда над ее ухом завизжал женский голос: «ВСТАВАЙ! ВСЕ НА СВЕТЕ ПРОСПИШЬ!».

Лаванда так резво соскочила с кровати, что подвернула ногу, а Парвати потом еще какое-то время заикалась. Сама же Гермиона предпочла не жаловаться на свои симптомы. Она была слишком занята, успокаивая соседок по комнате. А сегодня она его не услышала.

Быстро приняв душ, девушка пулей выбежала в пустую гостиную. Никого не было. Гермиона в ужасе метнулась в сторону главного зала. Она же староста! Она сегодня должна была проводить на завтрак первокурсников, все им объяснить, рассказать распорядок…

Похоже, Рональд Уизли неплохо с этим справился. Во всяком случае, беглый осмотр показал, что все первочки сидят за столом, и староста даже никого не убил. Взгляд девушки задержался на рыжей шевелюре Брэндона Форсби, который как ни в чем не бывало уплетал завтрак, о чем-то болтая с соседом.

Гермиона посмотрела на Рона. Сейчас она о себе столько узнает! Эх! Его взгляд говорил о многом.

— Прости, — быстро пробормотала Гермиона и заняла место рядом с Роном. — Я проспала.

Рон несколько раз моргнул, потом открыл рот, снова закрыл его и промолчал.

— Что? — возмутилась Гермиона. — Первый раз за шесть лет. Не имею права?

— Ты себя хорошо чувствуешь? — друг обрел дар речи.

Девушка кивнула и скорчила просящую гримаску. Она знала, что Рон не может на нее всерьез злиться.

— Ладно уж. Не бери в голову. Я даже никого не потерял, — он кивнул в сторону первокурсников. — Хотя мысль такая была.

— Рон, — Гермиона попыталась сделать строгое лицо, но невольно заразилась его ухмылкой. — А где Гарри?

Только тут она заметила отсутствие третьего члена их веселой компании.

— У него там какие-то дела с мадам Хуч. Он позавтракал раньше и умчался.

— Первый учебный день, — округлила глаза Гермиона.

— Ну… Обязанности капитана… — Рон пожал плечами и потянулся за тостом.

Гермиона взяла графин с апельсиновым соком и стала наполнять свой кубок. Ее взгляд непроизвольно скользнул по столу Слизерина.

Нет. Точно, никогда теперь все не будет, как раньше. Раньше она просто отмечала присутствие или отсутствие его. А теперь… Сердце неожиданно подскочило. Странно. Это было ново и непонятно. Ее взгляд задержался на старосте Слизерина. То, что она увидела, совсем не украсило это идиотское утро.

Драко Малфой водил ложкой по тарелке, явно что-то рисуя. При этом он внимательно слушал… Блез Забини. Они помирились? Как? Когда? Гермиона не была уверена, что хочет знать ответы на эти вопросы. Она просто сидела и смотрела на противоположный стол. Блез что-то сказала, а он… улыбнулся. Он ей улыбнулся.

Гермиона опустила взгляд к своей каше. Почему раньше она спокойно смотрела на подобные сцены? Ее совсем не должны заботить отношения Драко Малфоя со своей невестой. Стало грустно. Почему?

Гермиона вновь посмотрела на противоположный стол.

Пэнси Паркинсон как раз садилась на свое место рядом с Забини. Похоже, она тоже проспала, и Драко Малфой, так же, как и Рон, сам привел первокурсников на завтрак.

Пэнси что-то спросила. Драко пожал плечами. Потом что-то сказал. Блез отклонилась назад, чтобы им было удобней через нее разговаривать. Оба старосты тут же склонились и начали что-то обсуждать. Почему Гермиона раньше не замечала, что слизеринцы так общаются друг с другом? А ведь Малфой прав. Их всех заведомо воспринимают как врагов, не считая, что им присуще что-то человеческое. А вот сейчас, глядя на легкие улыбки и смех, то там, то здесь звучащий за слизеринским столом, было понятно, что они обычные подростки. Кто сказал, что они обсуждают возможность убить Гарри Поттера или захватить Хогвартс вместе с Дамблдором? Какая же это глупость!

Гермиона вспомнила раздражение Драко Малфоя из-за ее глупых вопросов по поводу быта его факультета. Бред. Какой же это бред. Может быть, если бы мы с самого начала относились к ним по-другому… Мы, в смысле, другие факультеты, на протяжении нескольких веков…

Блез Забини надоело сидеть, отклонившись от стола, и выслушивать мысли старост своего факультета. Она бодро взялась за макушки Драко и Пэнси и развернула их головы прочь друг от друга, отодвинув заодно их подальше от себя. Пэнси и Драко одинаково пригнулись и выскользнули из-под ее рук, что-то с улыбкой сказав. И очень похожими жестами пригладили взлохмаченные Блез волосы. Это вызвало улыбки. Странно. Гермиона тоже невольно улыбнулась.

— Гермиона Грейнджер, выйди на связь. Гермиона Грейнджер.

— А? Что? — встрепенулась девушка.

Оказывается, Рон уже какое-то время добивался ее внимания. Отчаявшись, он начал щелкать пальцами перед ее носом.

— Чем тебя так заинтересовали слизеринцы?

— Ты заметил, что Паркинсон покрасилась? — ляпнула Гермиона первое, что пришло в голову.