Они начали работать в молчании. Причем Фрида ловко разгребала землю ручками в ярких перчатках, затем осторожно отрезала черенок от растения и складывала в подставленную Люциусом миску. Черенки все время норовили выпрыгнуть, и юноша старался как можно быстрее прикрыть миску своей ладонью в такой же перчатке.

— У тебя здорово получается, — проговорил он.

— Да уж. Травология мне всегда давалось легко.

— В отличие от меня.

— В отличие от тебя. Растения нужно любить. Тебе не хватает люб­ви.

— Ты права, — Люциус в упор посмотрел на нее. — Мне не хватает любви.

— Подай секатор, пожалуйста. Тот, что побольше.

Люциус протянул то, что она просила и, не удержавшись, сжал ее пальцы. Словно электрический разряд коснулся его руки даже через пе­рчатки.

— Люциус, не надо, — попросила девушка.

— Почему? — хмуро спросил он.

— Просто не надо, и все.

— Как скажешь, — холодно ответил юноша.

— Не обижайся. Просто ты ведешь себя, как эгоист. Ты думаешь, для меня это все легко?

— А ты думаешь, это легко для меня? — Люциус яростно хлопнул миской об землю и придавил вылезающие черенки крышкой.

— Мистер Малфой, поосторожнее, — тут же окликнула мадам Спра­ут.

Фрида опустила глаза и продолжила работу:

— Знаешь, мне всегда казалось, что у нас ничего не закончится. А вот… — девушка нервно усмехнулась. — Ты не виноват. Просто нам луч­ше как-то смириться, и свыкнуться с этим, и прекратить изводить друг друга. Я не могу спокойно находиться в главном зале. У меня кусок в горло не лезет от твоего взгляда. Я не могу спать, потому что всегда думаю о том, что ты вот-вот откроешь мою дверь. А этого все не проис­ходит и не происходит… И тогда я понимаю, что этого не будет никогда. Все закончилось, понимаешь? Просто… закончилось.

Фрида говорила все это, глядя в пол. Люциус видел только ее пылаю­щую щеку, когда она отвернулась. Его сердце сжалось и невыносимо за­ныло. Он понял, что сейчас она уже не осознавала, что говорит это все ему. Складывалось впечатление, что Фрида Забини шепчет эти мучи­тельные слова для себя, убеждая, уговаривая отчаянно ноющее сердце.

Люциус наплевал на все и схватил ее за руку. Он стремительно ста­щил с себя и с нее эти дурацкие перчатки, переплел их пальцы. Элек­трический разряд заставил задохнуться. Как давно он не чувствовал тепло ее рук.

— Фрида, — отчаянный шепот. — Фрида! Фрида!

Он не мог ничего ответить ей. Она была права от первого до послед­него слова. Что бы он сейчас не сказал, все было бы ложью. Люциус от­чаянно хотел аппарировать в этот момент куда-нибудь на необитаемый остров и остаться там навсегда. Ведь в его руках сейчас было все, что ему нужно в жизни. На растение с дурацким названием упала крупная слезинка. Вторая горячая капля коснулась их переплетенных рук. Сер­дце сжалось.

— Не надо, — умоляюще прошептал Люциус.

Фрида выдернула руку и какое-то время лихорадочно работала. По­том наконец подняла голову. Ее глаза слегка покраснели. И больше ни­чего не выдавало расстройства.

— Ты уже пригласил Нарциссу на бал?

— Нет, — автоматически ответил Люциус.

Он смотрел в эти глаза, и ничего вокруг не было.

— Ты не слишком-то внимательный кавалер.

Она отвела взгляд, и Люциус попытался вникнуть в смысл беседы.

— Что ж поделать, какой есть. А ты с кем пойдешь?

Он постарался придать голосу беззаботность. Легко подхватил сека­тор, решив принять активное участие в работе.

— С Ремусом Люпином.

Секатор в руке вдруг обрел вес, и Люциус выронил его на землю, попав по пальцам руки, на которую опирался. Лезвие содрало кожу, и на костяшках пальцев появилась кровь.

— Осторожно! — воскликнула Фрида и, взяв его за руку, принялась произносить какие-то заклинания над ранками. Люциус отчужденно наблюдал за ее действиям.

— Почему гриффиндорец? — наконец задал он совершенно идиотский вопрос.

— Люциус, — Фрида остановила кровь и выпустила его руку. — Что за глупые предрассудки? Они такие же люди. Все мы просто люди, вне зависимости от цвета школьной формы.

— Он младше на год, — поделился наблюдением Люциус Малфой.

— И что? Он очень хороший.

Люциус поднял секатор с земли и начал кое-как кромсать несчаст­ное растение. Фрида никак не прокомментировала его работу. Остаток урока прошел в молчании. Выходя из теплицы, Люциус понял, что в очередной раз жизнь дала урок. Чертовы гриффиндорцы! Он сделает все, чтобы испортить жизнь Ремусу Люпину в школе или после нее. Не важно.

Главное — пережить ближайшие несколько часов и не сойти с ума.

========== Встреча ==========

Ты взамен мне оставишь сомненье

И уйдешь в свой неведомый край.

Мальчик-Демон, Тьмы воплощенье,

Я хочу тебя лучше узнать.

Я хочу все равно попытаться

Прикоснуться душою к тебе.

Мальчик-Демон, ты можешь остаться

Хоть на миг на грешной Земле?

Подожди! Не спеши в свое царство!

Мне так важно тебя понять.

Мальчик-Демон, прошу, останься!

Я боюсь тебя потерять.

Главное — пережить ближайшие несколько часов и не сойти с ума.

Именно это уже довольно долго заботило Гермиону Грейнджер, ста­росту Гриффиндора.

Она в компании Гарри и Рона вот уже десять минут стояла посреди платформы 9 и ¾, отчаянно злясь на Джинни, которая что-то забыла дома, и которой пришлось вернуться. До отправления оставалось двад­цать минут, Джинни вполне успевала. Вся проблема в том, что Герми­оне не улыбалось провести эти двадцать минут на перроне. Она жутко нервничала и постоянно озиралась по сторонам.

— Да успеет она, Гермиона! Успокойся, — голос Рона ворвался в раз­мышления.

— А? Что?

— Я говорю, что Джинни вполне успевает. Не нужно так активно кру­тить головой, а то еще отвалится чего доброго. Тем более, вход на плат­форму с другой стороны.

Гермиона в упор посмотрела на Рона и попыталась вникнуть, чего же он хочет.

Рон ухмылялся во весь рот. Гермиона недоуменно посмотрела на него и обернулась к Гарри. Гарри задумчиво ковырял носком ботинка шатающийся булыжник. По-видимому, хотел окончательно извлечь его из покрытия перрона.

— Гарри! — Гермиона многозначительно приподняла бровь.

Юноша удивленно вскинул голову, его мысли, похоже, были где-то далеко. Девушка выразительно мотнула головой в сторону учиненного им безобразия. Гарри посмотрел на булыжник и с тем же энтузиазмом, с которым раньше выбивал, стал прилаживать его на место.

Гермиона вновь обвела взглядом многочисленных студентов. Так как никто не был одет в школьные мантии, сердце девушки вздрагива­ло каждый раз при виде высокой светловолосой фигуры. Глупо было обманывать себя. Ее глаза выискивали в толпе… Драко Малфоя. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что ни у кого нет волос такого оттенка. И все равно вздрагивала при виде всех блондинов.

— Успела! — сообщил за ее спиной запыхавшийся голос.

Обернувшись, Гермиона увидела Джинни с раскрасневшимся лицом и сбившимся дыханием.

— Что у тебя с рукавом? — Гермиона указала на пятно побелки, выде­ляющееся на голубой материи джинсовой курточки Джинни.

— О, черт! Вот зараза.

— Кто зараза? — поинтересовался Гарри.

— Да я с той стороны прохода на платформу не разошлась с Блез За­бини. Она толкнула меня к стене.

Джинни начала яростно оттирать рукав.

— С чего она тебя толкнула? — недоуменно произнес Гарри.

— Гарри, с каких пор слизеринцам нужен повод для гадостей?!

— Она была одна? — как можно равнодушней спросила Гермиона.

Сердце вздрогнуло, ожидая ответа. Джинни удивленно вскинула го­лову.

— Понятия не имею, я не смотрела. К тому же в ее окружение вряд ли мог оказаться кто-то приятный моему взгляду.

— Да уж, увидеть Малфоя раньше положенного срока, та еще радость, — изобразил отвращение на лице Рон.

— Почему именно Малфоя? — Гарри немного напрягся от этого разго­вора, но решил уточнить.

Гермиону захлестнули дурные предчувствия. Она ругала себя на чем свет стоит за глупый вопрос. Беседа перетекла в нежелательное русло. Девушка не готова была так скоро спокойно разговаривать о старосте Слизерина. Слишком свежи были воспоминания о дне, которого не было для всех остальных людей.