«Эх! А Лили теперь смотрит волком и все время утешает Лунатика. Ну, а я-то здесь причем? Надо все-таки иногда прислушиваться к мнению Люпина. Может, что хорошее выйдет».
Джеймс снял очки, и устало потер глаза.
«Как Блэк может водиться со Снейпом? Меня бы давно стошнило, а они склонились голова к голове и шепчутся. Черт! Она же ничего не знает про Сириуса. Хотя, наверное, знает. Малфой вчера заходил в лазарет и видел Бродягу краем глаза. Должен был ей сказать. Странно… хоть бы навестила для приличия. Слизеринка — о каких приличиях может идти речь?»
А за первой партой два подростка гневно переглядывались. Нарцисса злилась из-за того, что ничего не могла придумать. Так как Снейп находился ближе всех, злилась на него. Что делать? Что делать? И тут… Не иначе, как само провидение голосом профессора Земуса рявкнуло в сторону гриффиндорцев:
— Мистер Люпин, если вы так самонадеянны, что предпочитаете моим лекциям лекции мисс Эванс, пройдите к доске и напишите состав зелья прибавления выносливости.
Вот оно! Нарцисса вместе со всеми студентами оглянулась на Люпина. Тот медленно встал. Выглядел он действительно неважно. Только тут Нарцисса заметила, что из-под левого рукава выглядывает гипс или что-то вроде того, и двигается гриффиндорец подозрительно осторожно. Люпин начал медленно пробираться между партами, нарциссину обошел со стороны Снейпа. Девушку озарило. Пока староста Гриффиндора напряженно вымучивал из себя состав какого-то зелья — Нарцисса не запомнила какого именно — девушка схватила перо и кусок пергамента и принялась быстро писать:
«Ремус, мне очень нужно знать, что с Сириусом.
Пожалуйста, сообщи как-нибудь.
Н.Б.»
Свернув записку, Нарцисса обернулась к Снейпу:
— Северус, сделай так, чтобы Люпин не смог обратно пройти мимо тебя, — прошептала она.
— Нарцисса! — взмолился Снейп. — Ты с ума сошла? Как я это сделаю?!
— Как-нибудь, — прошипела девушка.
— Минус пять баллов Слизерину, мисс Блэк. Я предупреждал.
Нарцисса притихла.
— Вот гад, — одними губами прошептал Снейп, — отнимать баллы у собственного факультета.
— Макгонагалл тоже все время штрафует гриффиндорцев, и что?
— Все равно гад. Я бы на его месте штрафовал только Гриффиндор.
— Это было бы не очень справедливо, — прошептала Нарцисса.
— Зато, как приятно, — растекся в блаженной улыбке Снейп.
«Да, если он когда-нибудь станет профессором в Хогвартсе, лучше будет вообще прекратить набор на «Факультет Отважных». Все равно всех отчислят за неуспеваемость», — подумала Нарцисса.
Между тем мучения Люпина у доски, похоже, заканчивались, и Нарцисса с силой пнула Снейпа под партой. Тот недовольно покосился на девушку и, достав палочку, что-то прошептал. В этот же миг стеллаж с ужасающим треском отлетел от стены, и на пол посыпались склянки, колбы, ингредиенты зелий. Класс наполнил невообразимый шум и грохот.
Весь переполох перекрыл голос профессора:
— Только узнаю, кто это сделал…
Он бросился к шкафу и принялся устранять беспорядок. Снейп с испуганным видом стряхивал с себя какие-то крошки. Похоже, он и сам не думал, что получится так эффектно.
— Люпин, не стойте столбом, займите свое место!
Староста Гриффиндора вышел из ступора и направился к своему месту, на этот раз, обходя парту со стороны Нарциссы. Девушка направила палочку на маленький кусочек пергамента и прошептала:
— Вингардиум левиосса.
Записка скользнула в ладонь Люпина, и тот автоматически сжал ее, бросив быстрый взгляд на девушку. Кажется, он понял причину светопреставления. Юноша дошел до своего места и опустился на стул.
Нарцисса быстро заколдовала стенку своего котла, сделав ее зеркальной, и стала наблюдать. Люпин выждал время, что-то ответил Эванс и наконец развернул пергамент. Нахмурился, перечитал еще раз и поднял голову. На стенке котла их взгляды встретились. Юноша чуть заметно кивнул и, достав палочку, что-то прошептал. На зеркальной поверхности стали быстро проявляться строчки:
«Сегодня. 14:00. кабинет трансфигурации».
Нарцисса кивнула и сняла заклятие с котла. Остаток урока прошел как в тумане.
Быстро пообедав Нарцисса, рванулась к выходу. В коридоре ее догнал Снейп:
— Эй! Говори немедленно, что происходит?
Нарцисса легко пожала плечами:
— Ничего.
— Зачем тебе Люпин? — Снейп обогнал девушку и перегородил дорогу.
Нарцисса собралась ответить резко, но тут:
— Привет, — откуда-то материализовался Люциус Малфой. — Обедали?
— Да! — хором ответили Снейп и Нарцисса.
— Какие планы?
Нарцисса похолодела и оглянулась на Снейпа. Сейчас все могло запросто сорваться. По-видимому, взгляд получился настолько отчаянным, что Снейп вдруг произнес:
— Я как раз просил Нарциссу подтянуть меня по трансфигурации. А то скоро зачет и… — юноша продемонстрировал руками что-то невразумительное. По-видимому, обозначил глубину своего пробела в упомянутом предмете.
Люциус задержал на нем внимательный взгляд, словно что-то прикидывая. Потом сделал шаг вперед и доверительно сообщил:
— Осторожней Северус, а то я решу, что ты стремишься слишком много времени проводить с моей невестой, — он улыбнулся, и у Нарциссы замерло сердце. Такой улыбкой можно было убить.
Однако Снейп несказанно удивил. Он спокойно встретил взгляд Люциуса и улыбнулся в ответ. Улыбочка тоже получилась еще та. Ох! Права была старая шляпа в своем делении детей на факультеты.
Люциус по-хозяйски притянул к себе Нарциссу и поцеловал в висок. Она давно заметила, что он целует преимущественно ее волосы. То ли он питал к ним слабость, то ли ему просто было лень наклоняться. Девушка больше склонялась ко второму варианту. Стоило Люциусу скрыться за поворотом, как Нарцисса в порыве чувств метнулась к Снейпу и, повиснув у него на шее, звонко чмокнула в щеку.
— Спасибо, — искренне сказала она.
— Ты это… полегче. А то Люциус мне голову оторвет, и некому будет тебя прикрывать, — пробормотал Снейп, медленно, но верно заливаясь краской.
Нарцисса радостно улыбнулась и бросилась прочь по коридору. А Снейп стоял и смотрел вслед белокурой нимфе, которая так легкомысленно играла с огнем.
Странно иногда поворачивается жизнь.
========== Игра ==========
Мы с детства себя считаем центром Вселенной,
Вершиной Творенья, венцом былых поколений.
Все вертится рядом, все в Мире для нас происходит -
Для нас гаснут звезды, и солнце под утро восходит.
Мы этою верой все рамки в сознаньи стираем,
Считая, что сами дорогу свою выбираем.
И не понимаем, так слепо гордясь собою,
Что мы только куклы, ведомые чьей-то рукою.
Странно иногда поворачивается жизнь.
Гермиона сидела в глубоком кресле в пустом кабинете Дамблдора. «Помочь Малфою. Помочь Малфою». Сама эта фраза звучала нелепо.
«Ты будешь следующей, грязнокровка!» — гримаса ненависти исказила лицо двенадцатилетнего мальчишки. Помочь?
Гермиона вздохнула. Шесть лет. Шесть лет жгучей ненависти. Ни дня в школе без мысли о нем. Изрядная часть разговоров их компании вокруг него. Ненависть, ненависть, ненависть. Она сжигала сердце, толкала на безумные поступки, сдавливала грудь. Помочь?!
— Ни за что! — громко проговорила Гермиона. — Он не заслуживает. Никто не виноват в том, что он сволочь. Пусть теперь живет, как хочет.
«А никто ли? — мягко спросил внутренний голос. — Ты же видела его семью. Эту пародию семьи. На тебя когда-нибудь, кто-нибудь поднимал руку? Ты когда-нибудь чувствовала ненависть в голосе кого-то из родителей? Тобой когда-нибудь манипулировали, прикрываясь твоими близкими?»
«Поверь мне», — тихий и уверенный голос.
Девушка запрокинула голову и посмотрела куда-то сквозь высокий свод потолка.
Отблески пламени прыгают по лицу и обнаженным плечам светловолосого юноши. Он похож на мятежного ангела: красивый и жестокий.
«Поверь мне».
Гермиона вдруг отчетливо поняла, что сделает то, о чем просит Дамблдор, чего бы ей это ни стоило. Ведь иначе он погибнет. Слишком жесток его мир, слишком много фигур против него в этой страшной игре под названием «Жизнь».
