Драко Малфой сидел в том же месте и с любопытством разглядывал волшебную палочку. Ее волшебную палочку. Гермиона похлопала себя по карманам и убедилась в том, что глаза не подводят. Она приблизилась к слизеринцу, игнорируя его внимательный взгляд, и присела на корточки, старательно прикрыв колени подолом мантии. Ей было неловко. Она устала, злилась и чувствовала, что дрожит. То ли от холода, то ли от нервного потрясения.

Манжеты его рубашки были очищены от пропитавшей их крови. Видимо, он все-таки выучил заклинание. Зато то там, то здесь алели разводы. Гермиона вспомнила порез на переносице и фразу, сказанную им вечность назад. «Обычное круцио… Там на полу было стекло…»

«Час от часу не легче», — мысленно процитировала она фразу Рона и наконец подняла взгляд:

— Дай мою палочку.

— Ты плакала… — протянул слизеринец. — Не льщу себя надеждой, что из-за меня.

— Можешь порадоваться — из-за твоих слов.

— Я сказал Поттеру правду и только, — взгляд был серьезным.

— Ты сказал мстительную колкость, ничего общего не имеющую с правдой. Гарри невиновен, и ты это прекрасно знаешь.

— Я не собираюсь рассуждать о Поттере, — он внезапно поднял руку и коснулся пальцами ее щеки. Она отдернула голову.

— Понял, — со злым весельем произнес Малфой. — Попал в опалу?

И тут же веселье слетело, и глаза расширились. Гермионе даже не понадобилось оборачиваться — Гарри свернул в их коридор.

— Поттер? Ба! Какими судьбами? Соскучился?

Гарри молча пересек коридор и сел на соседний подоконник по той же стороне, где находились Гермиона и Малфой. «Чтобы не видеть слизеринца», — поняла Гермиона.

Малфой молча протянул ей палочку.

— Расстегни рубашку, — тихо попросила Гермиона.

Гарри бросил на нее быстрый взгляд, Малфой смотрел дольше.

— Боюсь, Поттер забудет о благородстве, если я исполню твою просьбу.

— Гермиона, наложи на него заглушающее заклятие, — посоветовал Гарри.

— Не обращай внимания, — попросила она, и тут же слизеринцу: — Я не шучу. У тебя рубашка в крови.

— Моя рубашка и моя кровь.

— Так! — рявкнула Гермиона так неожиданно, что оба юноши вздрогнули. — Или ты делаешь то, что я говорю, или я вызываю Помфри. Я не шучу.

Слизеринец поморщился от ее звонкого окрика и принялся расстегивать пуговицы. Запоздало Гермиона поняла, что морщится он не только из-за этого — руки болели. Но предложить ему помощь в таком интимном деле, да еще на глазах у Гарри девушка не решилась.

Малфой расстегнул три верхних пуговицы и демонстративно опустил руки. Гермиона не стала спорить, потянула рубашку чуть вверх и скинула ее с плеч. Множество мелких порезов и царапин кровоточили. Девушка почувствовала, как щеки заливаются краской. И не только от неловкости и присутствия Гарри, но и от внимательного взгляда слизеринца. Она глубоко вздохнула и встала на колени, решив, что так будет гораздо устойчивее. Не держаться же за слизеринца! Гермиона быстро произносила заклинания, стараясь полностью сосредоточиться на этом занятии и не отвлекаться на маленького дракона, следившего за ее волшебной палочкой. И все-таки нужно расспросить, что же это за медальон. Правда, случая теперь точно не представится. Грустно.

— Наклонись вперед, пожалуйста.

Слизеринец послушно наклонился, да так быстро, что прядь ее волос скользнула по его щеке, а ее щеки на миг коснулось горячее ухо. Гермиона отпрянула, нервно покосилась на Гарри, который изучал свои ногти, что-то насвистывая, и принялась залечивать царапины на спине. Сзади их оказалось гораздо больше, и некоторые были достаточно глубоки.

Малфой сидел молча, лишь дыхание было неровным. «Наверное, ему сидеть неудобно», — подумала Гермиона.

Спустя целую вечность она закончила.

— Все, можешь одеваться.

Оделся он гораздо быстрее, чем раздевался. Пара секунд, и рубашка застегнута, да еще он сдернул с подоконника над головой мантию, оставленную Блез, и набросил на себя, подобно пледу. На девушку не посмотрел.

— Встать сможешь?

— Я пока не собираюсь никуда уходить.

— Шутишь?

— Нет.

— Боишься, что проход откроется? — Гарри спрыгнул с подоконника и пытливо взглянул на слизеринца.

— Не исключено, — недружелюбно откликнулся тот.

— Глупо. В таком состоянии ты вряд ли способен повторить свой героический подвиг, — в голосе сарказм.

На лице Драко Малфоя появилась ухмылка.

— Поттер, Грейнджер отличный доктор. Я, как новенький, — на этих словах он весело подмигнул гриффиндорцу.

Гермиона возвела глаза к потолку.

— Вы когда-нибудь повзрослеете, оба?

Ей не ответили.

— Отлично, Малфой, если считаешь себя полным сил, оставайся. Пойдем, Гарри!

Гарри покосился на слизеринца. Оставить его здесь? Одного? Не в слизеринце дело… Проклятое чувство вины.

— Гарри, идем! — в голосе Гермионы появилось раздражение.

Сейчас она была в том настроении, когда первокурсники затихали при виде старосты, да и Рон с Гарри спорили с ней в такие моменты редко. К тому же девушка взяла его за рукав и потянула. Гарри пошел следом.

Драко Малфой удивленно смотрел вслед гриффиндорцам. Он-то ожидал уговоров, слез и… признаться, он надеялся, что она останется с ним, не бросит. Глупо, конечно. Все верно, Поттер сейчас для нее важнее. Чертов Мальчик-Который-Выжил. Да еще и за руку его взяла. Ну не за руку — за рукав. Не велика разница. Да еще до этого явно обнимались за углом. Драко Малфой обхватил колени и уткнулся в них лбом. Ну и пусть — плевать.

Самому было смешно от нелепости переживаний. Двадцать минут назад едва не погиб, а теперь сидит и переживает из-за вероломства Грейнджер. Заклинание, определенно, влияет на мозг.

*

— Гермиона, как-то нехорошо оставлять его там, — наконец подал голос Гарри.

— Мы и не будем. У Слизерина сейчас защита. Скажем кому-нибудь. Например, Паркинсон.

Они шли молча полупустыми коридорами. Гарри смотрел в пол, сосредоточенно считая камни под ногами и количество ступеней. Гермиона рассматривала картины на стенах. Звон колокола возвестил о конце пропущенного урока.

— Я на занятия не пойду, — упрямо проговорил Гарри, ожидая проповеди.

Но Гермиона пожала плечами.

— Я тоже. Нужно только вещи забрать. Или даже лучше призвать.

Вещи появились через пять минут. Рюкзак Гарри, содержимое которого чудом не вывалилось по пути, потому как Рон не потрудился его завязать, сумка Гермионы и рюкзак Рона.

— Он наверняка забудет, — пояснила Гермиона.

Слизерин нашли быстро. Точнее Паркинсон сама на них наткнулась. Встревоженная и злая.

— Паркинсон, — окликнула Гермиона, — на минутку.

Слизеринка, кажется, задумалась, не послать ли куда подальше, но все же остановилась. Подходить, правда, не стала.

Гермиона пихнула сумку Гарри и подошла сама. Ничего, сейчас сменишь гнев на милость.

В течение пары минут, пока длился изрядно сокращенный рассказ Гермионы, выражение лица старосты Слизерина менялось несколько раз. От снисходительности и скуки до тревоги, испуга и некоего подобия благодарности. Гермиона умолчала о причинах произошедшего. Сказала лишь, что Драко Малфой в таком-то коридоре в неважном состоянии, и ему может понадобиться помощь, и хорошо бы никому об этом не говорить.

Пэнси молча выслушала, отрывисто кивнула, развернулась к Гермионе спиной, сделала несколько быстрых шагов и резко оглянулась:

— Спасибо, Грейнджер!

— Не за что.

Слизеринка отрывисто кивнула Гарри и почти бегом бросилась по коридору.

*

Они были в пустой гостиной. Гарри лежал на диване, бесцельно теребя в руках подушку, Гермиона с ногами забралась в кресло и гладила урчащего Живоглота, Рон сидел на коврике у камина и то сворачивал, то вновь разворачивал свиток пергамента с письмом матери. Они не пошли на занятия. Пообщались с Макгонагалл, которую уведомили о несчастном случае с Брэндом, наперебой соврали о деталях и были отпущены отдыхать.

Вот и отдыхали. Гарри будто в рот воды набрал, Рон тоже был хмур и молчалив, Гермиона задумчива. О произошедшем не было сказано ни слова.