— Ты бы не согласился на помолвку с Блез, — уверенно проговорила Нарцисса.

— У меня был выбор? — приподнял бровь ее сын.

— Он не был тебе нужен тогда. Но я боюсь, что ты захочешь что-то изменить.

— Почему ты боишься?

— Потому что я знаю тебя, Драко. Ты сможешь пойти против Лю­циуса. Ты уже это делаешь, даже не отдавая себе отчета. И я знаю, что у тебя получится. Потому что это — ты. Люциус в твоем возрасте был влюблен в тетю Блез. Сильно, яростно. Но он ни слова не сказал Эдви­ну, чтобы отменить нашу свадьбу. Возможно, хотел, может быть, даже пытался. Но не пошел до конца. А ты бы пошел.

— Почему ты вышла за него? — сдавленным шепотом спросил Драко.

Нарцисса подошла к окну и встала, повернувшись спиной к сыну, словно не она говорила об этикете пять минут назад. Она стояла, обхва­тив себя за плечи, и ночной ветер развевал ее белокурые волосы.

— Мне было шестнадцать, когда состоялась помолвка. Прежде я ни­чего не видела в жизни, кроме заботы близких, и не думала, что где-то может быть иначе. Я дала слово отцу. С замужеством я обрела положе­ние в обществе, знатное имя, родила красивого сына, смогла заняться благотворительностью… Лишь спустя много лет я поняла, что потеряла что-то очень важное и этого уже не вернуть. У тети Блез замечательное имя — Фрида.

Ветер подхватил последнее слово и унес его вдаль.

— С твоего позволения я пойду спать, — проговорила Нарцисса.

Уже не было веселой девчонки. Была блестяще воспитанная и от этого какая-то неживая и далекая женщина.

— Конечно, — вежливо сказал Драко.

Он быстро отреагировал на перемену в настроении матери и напра­вился в дальний угол комнаты. Подхватив по дороге альбом, Нарцисса последовала за сыном, не заметив, что из альбома выпал снимок. Драко окинул гобелен на стене у камина. За ним оказалась дверь. Прошептав заклинание, Малфой распахнул ее, пропуская мать вперед.

— Располагайся. Если что-то понадобится, зови. Я, правда, не уверен, что в ванной все работает — не пользовался ею уже года два.

Он говорил, стоя в дверях. Держа дистанцию. Послышался плеск воды и голос Нарциссы:

— Работает. Спасибо, Драко. Все необходимое я призову сама. Доб­рой ночи.

— Доброй ночи, — проговорил Малфой и закрыл дверь.

«Вот так: ни поцелуя перед сном, ни ласкового слова», — подумала Гермиона. Саму ее дома буквально носили на руках, стараясь окружить заботой и любовью. Как, впрочем, и Рона — миссис Уизли хватало люб­ви на всех семерых детей. Еще оставалось и на Гарри с Гермионой. У Гарри семьи не было. Здесь все понятно — его некому было целовать на ночь и желать спокойных снов. И был Драко Малфой, представитель древнейшего и богатейшего рода, единственный наследник огромного состояния. Сирота при живых родителях.

Малфой развернулся и, подойдя к кровати, поднял с пола выпавшую из альбома колдографию. Он долго смотрел на снимок, затем перевер­нул его и принялся внимательно изучать оборот. Потом подошел к окну. Глядя в темноту, он тихо прошептал: «Свобода». Гермиона поняла, что не только она перевела имя Фриды Забини.

— Малфой, — подала она голос, выбираясь из шкафа. Получилось очень жалобно. Он резко обернулся.

— А-а-а… это ты?

— Ты ожидал кого-то другого? — не смогла не съязвить девушка.

— Да нет, просто подумал: вдруг это был кошмар, и тебя там не ока­жется.

— Ты страшно любезен, — разозлилась девушка.

— Грейнджер, то, что я до сих пор не отвернул тебе голову, по-моему, верх всякой любезности.

Поняв, что вежливого разговора не получится, девушка спросила:

— Можно мне воспользоваться твоей ванной?

— Что? — Малфой даже изволил отвернуться от окна. — Черт! Какой сегодня идиотский день. У меня есть выбор?

— Нет! — твердо сказала Гермиона. — Ни малейшего. Хотя, если ты откажешь…

— Хватит! Не хочу ничего слушать. Вали, куда хочешь!

— Спасибо, — сказала вежливая Гермиона.

Ответа, ясное дело, не последовало. В очередной раз девушка поду­мала, что слухи о блестящих манерах Малфоя-младшего сильно пре­увеличены — она, например, за все шесть лет ни разу не услышала от него ни одного доброго слова в свой адрес. Ну и плевать! Главное, что сейчас она добилась-таки разрешения воспользоваться нужным ей по­мещением.

Закрыв за собой дверь ванной, Гермиона огляделась. Сколько всякой косметической ерунды! Не говоря уж о том, что эта ванная превосходи­ла размерами комнату самой Гермионы в доме родителей. Невероятно!

Покончив с тем, зачем так рвалась сюда, Гермиона с наслаждением ополоснула лицо водой и посмотрела на себя в зеркало. Ну и вид! Спу­танные волосы, перепуганные глаза. Девушка попыталась пригладить волосы, потом решила, что ей уже ничто не поможет. Неудивительно, что она не входит в этот пресловутый список Малфоя. Мысли переско­чили со списка на его составителя.

Было стыдно признаться, но в свои неполные семнадцать лет Гер­миона ни разу не видела даже наполовину обнаженного парня. Гарри в майке — не в счет. И вот сегодня так близко лицезрела Малфоя без рубашки. Сегодня? Казалось, прошла целая вечность. Некстати вспом­нилось, какие у него плечи, спина… Сплошные мышцы. Наверное, ска­залось его пребывание в скаутском лагере. А ведь с виду и не скажешь, что он такой… Ох! Чтобы охладить не в меру разыгравшееся воображе­ние, Гермиона снова плеснула на лицо водой. «Пойду», — решила она.

Открыв дверь, девушка услышала голоса. Говорили Драко и Блез.

Гермиона благоразумно решила не выпрыгивать из ванны, как чер­тик из коробочки — вряд ли кто-то это оценит.

— Повтори! — голос Малфоя был тихим и напряженным.

— Ты не ослышался. Темный Лорд решил завести себе наследника и на роль его будущей матери выбрал Нарциссу. Все должно случиться сегодня. Так планировалось. Правда, я не знаю, где Нарцисса. Драко, ты слушаешь? У тебя такой вид… Хочешь, я побуду с тобой?

— Нет, мне нужно подумать.

— Да уж… есть о чем, — нервно откликнулась Блез и тут же неуверен­но добавила, — не каждому отводится роль брата наследника Темного Лорда… Ты, в общем…

— Блез, спасибо, за информацию…

— Да, конечно. Если ты захочешь…

— Я знаю, где тебя найти. Извини меня, ладно?

Послышался звук закрывшейся двери, и ошеломленная Гермиона наконец смогла выйти из ванной.

То, что она увидела, заставило ее сердце сжаться. Драко Малфой, хваленый Драко Малфой, стоял, прижавшись лбом и ладонями к закры­той двери. Так прошло несколько секунд. А потом, не меняя положения, он вдруг крикнул так, что Гермиона подскочила:

— Мам?!

Он резко оттолкнулся ладонями от двери. Бросился к гобелену и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Гермиона хотела было напом­нить, что она все еще здесь, причем стоит посреди комнаты. Но что-то заставило ее промолчать. Почему-то она решила, что вряд ли будет услышана. Похоже, новость, озвученная Блез, совершенно ошеломила Малфоя, произведя на него эффект гораздо больший, чем ранее весть о Грейнджер в его комнате или о Поттере в подземелье.

— Что все это значит?

========== Почему так? ==========

Я тебя нарисовала

Краской летнего дождя.

Я таким тебя узнала.

Я запомнила тебя.

Взгляд ребенка, сердце брата,

Легкость красок и цветов.

Я была тебе так рада,

Ты же — просто не готов.

— Что все это значит? — сердитый голос Полной Дамы, охраняю­щей вход в гостиную Гриффиндора, заставил Нарциссу сжаться и от­скочить в сторону.

Она выпросила у Белинды плащ-невидимку на полчаса. Прошел час, а она так и не использовала его по назначению. Сначала девушка ми­нут сорок убеждала себя в том, что ей просто необходимо поговорить с Сириусом. Что это совсем не страшно — нужно только выследить его одного и подать знак, что она здесь. Все бы ничего, вот только Сириус, похоже, нигде не появлялся один. Все время его сопровождала толпа этих чертовых гриффиндорцев, что не позволяло Нарциссе приблизить­ся к нему в открытую. Но теперь у нее есть плащ-невидимка, и можно спокойно отправляться на поиски Сириуса. В плаще не страшно. Не страшно? Ха! Эти сорок минут она убеждала себя, что весь прошедший учебный месяц ей просто мерещилась неприязнь Сириуса.