Их не было необходимости представлять, Нарцисса прекрасно знала Фриду Забини. В детстве они довольно часто играли вместе. Они были почти ровесницами, и Фрида всегда охотнее играла с Нарциссой, чем с ее старшими сестрами Беллатрикс и Андромедой. Нет, их не нужно было представлять друг другу. В этом-то и заключался план Эдвина… он представил Нарциссу в новом качестве. Его слова заставили оцепе­неть обеих девушек. Нарциссу потому, что Фрида была ей симпатична, и она слишком хорошо прочитала ее взгляд, направленный на Люциуса. Фрида же… Нарциссе было сложно судить. Та почти не переменилась в лице, лишь в глазах мелькнул зеленый вихрь, но девушки не были на­столько близкими подругами, чтобы Нарциссе удалось разгадать смысл увиденного. Протянутая рука Нарциссы повисла в воздухе. Фрида за­держалась лишь на миг. А потом Нарцисса почувствовала легкое при­косновение ледяных пальцев, которое заставило покрыться инеем ее душу. Именно в этот момент девушка отвела взгляд от лица Фриды. Ей стало невыносимо смотреть в эти зеленые глаза. И сразу… Лучше бы она посмотрела в землю, потому что метрах в десяти, за спиной Фри­ды, она увидела Лили Эванс. Сама по себе, Лили для Нарциссы ничего не значила. За время учебы Нарцисса едва перемолвилась с той парой слов, часто не слишком лестных, на общих занятиях. Просто присутс­твие Лили означало, что рядом обязательно появится Джеймс Поттер. А где-то поблизости от него последние шесть лет постоянно находился красивый темноволосый мальчуган с удивительно синими глазами цве­та уюта и добра.

Нарцисса не ошиблась. Тут же из вагона высунулся Сириус Блэк и протянул руку Лили, помогая той подняться по ступеням. Этот братс­кий жест заставил заледеневшее сердце Нарциссы сжаться. Она больше никогда не почувствует прикосновение его рук.

— Черт, представляешь, как я ни стараюсь, твоя разбитая коленка все равно упорно попадает в объектив, — со смехом проговорил высокий паренек.

Минуту назад он был до безобразия серьезен, целясь в Нарциссу из объектива своей фотокамеры, и ее это здорово смешило.

— Ну и пусть, буду щеголять художественно фигурным пластырем, — легкомысленно откликнулась девушка.

— Это намек на то, что я его криво приклеил?! — опустив камеру, притворно возмутился парень

— Ну что ты! Спасибо, что ты его хоть как-то приклеил после по­лучаса-то стараний.

— Ух, какая же ты вредная! Вот не выставлю твою колдографию на конкурсе, и не увидит никто самую красивую девушку Англии, — при­грозил парень, подходя к Нарциссе и подавая ей руку, чтобы помочь спуститься с камня.

Плеск волн, невозможно яркое солнце. Так тепло. Тепло даже не от солнца, а скорее от его руки. Он с самого детства был рядом, не поз­воляя упасть, а если это случалось, помогая подняться. Но так было раньше. Было. Какое страшное слово.

Дзинь! Нарциссе послышался звон, словно рядом разбилось стекло. Откуда ей было знать, что это разрушился мирок Люциуса Малфоя? Или что с тем же звуком разбилась душа Фриды Забини. Откуда ей было все это знать? Ведь в шестнадцать лет умеешь слушать только себя. По­этому Нарцисса приписала этот звук своей мечте — птичке из чистого хрусталя. Просто силуэт Сириуса скрылся в дверном проеме вагона, и хрустальная птичка утратила что-то, что держало ее на лету. Не издав ни звука, она камнем упала вниз, чтобы спустя миг украсить каменный перрон вокзала своими осколками, видимыми лишь Нарциссой.

А потом была поездка в поезде. Мариса, пропищавшая что-то и рас­творившаяся в толпе первокурсников, Люциус, который словно просо­чился сквозь Крэбба и Гойла в неизвестном направлении. И бесконеч­ный бег по бесконечным коридорам. Вздрагивающее сердце при виде гриффиндорских цветов. Нарцисса ненавидела это сочетание цветов, ненавидела студентов, носящих красно-золотую форму, только для од­ного человека делая исключение. Наконец в коридоре мелькнула фигу­ра Ремуса Люпина, старосты Гриффиндора и друга Сириуса.

— Люпин! — ее голос прозвучал так отчаянно, что, резко обернув­шись, парень выронил книгу из рук.

— О Мерлин! Таким криком предупреждают о конце света!

«Ты не представляешь, как близок к истине», — подумала девушка. А вслух уже спокойнее произнесла:

— Позови Сириуса, пожалуйста.

Несколько секунд Ремус пристально смотрел в глаза девушке. То, что он увидел там, ему ох как не понравилось. Вот с таким взглядом обычно ходит человек, улыбается, а потом раз…и шагает с Астрономи­ческой башни Хогвартса. Или еще откуда-нибудь. Люпину нравилась Нарцисса. В отличие от прочих своих друзей, он понимал привязан­ность Сириуса. То, что она была студенткой факультета Слизерин, не делало ее ни хуже, ни лучше. Да, Нарцисса была капризна, избалована, в вечных стычках с Гриффиндором страшно язвительна, и ему самому не раз приходилось снимать с нее баллы за «беседы» с Лили. Слизерин­ку Лили не любила, хотя вообще была удивительно чуткой и терпимой девушкой. Однако терпение заканчивалось, когда поблизости появля­лась Нарцисса Блэк. Возможно, это была естественная реакция на кра­сивую девушку, периодически появляющуюся в опасной близости от ее, Лили, парня? Ведь кровь вейлы выдавала Нарциссу за милю. А может, здесь было что-то другое… Люпин не знал. Но, как бы то ни было, ему нравилась эта девушка с глазами цвета серебра и удивительной холод­ной красотой. Быть может, потому, что он несколько раз присутствовал при их общении с Сириусом. В те редкие моменты ее было совсем не узнать. Надменность и холодность исчезали, и оставалась просто счаст­ливая девчушка, чей звонкий голосок, отражался от холодных стен ста­рой школы. Сразу становилось теплей. А сейчас…

— Ты в порядке? — засомневался Люпин.

— Да, — нетерпеливо притопнула ножкой девушка, — Сириуса позо­ви.

— Сейчас, — Люпин приоткрыл дверь купе. — Сириус, на минутку.

В купе было весело и шумно. По-видимому, там собралась вся честная компания.

— Рем, ты где пропадаешь? — послышался голос Поттера.

— Иди поешь, — подхватила Лили.

— Мне нужен Сириус, — терпеливо повторил Люпин.

— Ну, раз все так серьезно — иду. Простите… — возня, смех Лили. — Попробуй мимо них пролезть… Нарцисса! Привет.

Увидев девушку, Сириус широко улыбнулся. Но, встретив ее взгляд, помрачнел.

— Что случилось?

Нарцисса посмотрела на Люпина, и тот сообщил:

— Мне еще вагоны обходить, так что — пока.

— Пока, — в разнобой ответили юноша и девушка.

— Привет, — улыбнулась Нарцисса, когда они остались одни.

— Привет, — согласно повторил Сириус.

— Может, отойдем?

— Конечно, — согласился Сириус.

«Случилось ужасное. Я дала слово выйти замуж за Люциуса Мал­фоя. Что мне делать? Скажи, что все будет хорошо, умоляю!» — сказала девушка. Сказала? Сказала…

— Как дела дома? — нарушил затянувшуюся тишину ее голос

— Так себе, — Сириус раздраженно дернул плечом и внезапно застыл на месте, потому что увидел то, чего не видел ни разу за свои шест­надцать лет. Нарцисса Блэк, его любимая девочка, смотрела на него, не отрываясь. Ее взгляд лихорадочно метался по его лицу, отчего-то за­ставляя сердце юноши сжиматься в дурном предчувствии, потому что в ее таких родных глазах стояли слезы. Сириус даже подумал — поме­рещилось, так это было не похоже на Нарциссу, а потом она моргнула, и слезы стали очевидны. Они потекли по щекам, касаясь губ и падая на школьную мантию.

— Нарцисса, — сдавленно проговорил Сириус, — что случилось? По­чему ты плачешь?

Его голос разорвал мгновение. Нарцисса яростно отвернулась и на­чала вытирать глаза. Не придумав ничего лучше, Сириус достал из кар­мана носовой платок и протянул ей. Девушка приняла его, улыбнулась. Через минуту уже никто бы не смог сказать, что Нарцисса Блэк плака­ла. Она даже не выглядела расстроенной… просто какой-то притихшей. Сириус попытался выяснить, что все-таки происходит, и в этот миг по­явился Люциус Малфой со своей потрясающей новостью. И стало по­нятно. И стало страшно…

Нарцисса выглядела очень беззащитной, и это так не вязалось с тщательно созданным ею образом.