Все знания из опыта, из ощущений, из восприятий. Это так. Но спрашивается “принадлежит ли к восприятию”, т. е. является ли источником восприятия объективная реальность? Если да, то вы – материалист. Если нет, то вы непоследовательны и неминуемо придете к субъективизму, к агностицизму, – все равно, будете ли вы отрицать познаваемость вещи в себе, объективность времени, пространства, причинности (по Канту) или не допускать и мысли о вещи в себе (по Юму). Непоследовательность вашего эмпиризма, вашей философии опыта будет состоять в таком случае в том, что вы отрицаете объективное содержание в опыте, объективную истину в опытном познании.

Сторонники линии Канта и Юма (в числе последних Мах и Авенариус, поскольку они не являются чистыми берклианцами) называют ас, материалистов, “метафизиками” за то, что мы признаем объективную реальность, данную нам в опыте, признаем объективный, независимый от человека, источник наших ощущений. Мы, материалисты, вслед за Энгельсом, называем кантианцев и юмистов агностиками за то, что они отрицают объективную реальность как источник наших ощущений. Агностик – слово греческое, а значит по-гречески не; gnosis – знание. Агностик говорит: (289) не знаю, есть ли объективная реальность, отражаемая, отображаемая нашими ощущениями, объявляю невозможным знать это… Отсюда – отрицание объективной истины агностиком и терпимость, мещанская, филистерская, трусливая терпимость к учению о личных, домовых, католических святых и тому подобных вещах,

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // ПСС.Т. 18. – С. 129 -130.

Итак, человеческое мышление по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то раздвигаемы, то сужаемы дальнейшим ростом знания. “Абсолютную истину, – говорит И. Дицген в “Экскурсиях”, – мы можем видеть, слышать, обонять, осязать, несомненно также познавать, но она не входит целиком (geht nicgt auf) в познание (S/195). “Само собою разумеется, что картина не исчерпывает предмета, что художник остается позади своей модели… Как может картина “совпадать” с моделью? Приблизительно, да” (197). “Мы можем лишь относительно (релятивно) познавать природу и части ее, ибо всякая часть, хотя она является относительной частью природы, имеет все же природу абсолютного, природу природного целого самого по себе (des Naturganzen an sich), неисчерпываемого познанием… Откуда же мы знаем, что позади явлений природы, позади относительных истин стоит универсальная, неограниченная, абсолютная природа, которая не вполне обнаруживает себя человеку?… Откуда это знание? Оно прирожденно нам. Оно дано вместе с сознанием (198)…

Но сам Дицген поправляется на той же странице: истинное прирожденно нам, что оно есть единое и единственное знание a priori, то все же и опыт подтверждает это прирожденное знание (198).

Из всех этих заявлений Энгельса и Дицгена ясно видно, что для диалектического материализма не существует непереходимой грани между относительной и абсолютной истиной… С точки зрения современного материализма, т. е. марксизма, исторически условны пределы приближения наших знаний к объективной, абсолютной истине, но безусловно существование этой истины, безусловно то, что всякой научной идеологии (в отличие, например, от религиозной) соответствует объективная истина, абсолютная природа. Вы скажете: это различение относительной и абсолютной истины неопределенно. Я отвечу вам: оно как раз настолько “неопределенно”, чтобы помешать превращению науки в догму в худом смысле этого слова, в нечто мертвое, застывшее, закостенелое, но (290) оно, в то же время как раз настолько “определенно”, чтобы отмежеваться самым решительным и бесповоротным образом от фидеизма и от агностицизма, от философского идеализма и от софистики последователей Юма и Канта.

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // ПСС. Т. 18. – С. 138 -139.

Ни вещества без движения, ни движения без существа в природе нет… Иначе, как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем, ощущения вызываются действием движущейся материи на наши органы чувств. Так смотрит естествознание. Ощущение красного цвета отражает колебания эфира, происходящие приблизительно с быстротой 450 триллионов в секунду. Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира с быстротой около 620 триллионов в секунде. Колебания эфира существуют независимо от наших ощущений света. Наши ощущения света зависят от действия колебаний эфира на человеческий орган зрения. Наши ощущения отражают объективную реальность, т. е. что существует независимо от человечества и от человеческих ощущений. Так смотрит естествознание.

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // ПСС. Т. 18.– С. 320.

Идея как процесс проходит в своем развитии три ступени. Первая форма идеи есть жизнь… Вторая форма… есть идея как познание, которое является в двойном образе теоретической и практической идеи. Процесс познания имеет своим результатом восстановление обогащенного различием единства, и это дает третью форму, форму абсолютной идеи” (391)[326].

Идея есть “истина” (С. 385 [320-321], 213). Идея, т. е. истина, как процесс – ибо истина есть процесс, – проходит в своем развитии три ступени: 1) жизнь; 2) процесс познания, включающий практику человека и психику; 3) ступень абсолютной идеи (т. е. полной истины).

Жизнь рождает мозг. В мозгу человека рождается природа. Проверяя и применяя в практике своей и в технике правильность этих отражений, человек приходит к объективной истине.

Ленин В. И. Конспекты и фрагменты.// ПСС. Т. 29. – С. 183.

Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос. (291)

Недовольный абстрактным мышлением, Фейербах апеллирует к чувственному созерцанию, но он рассматривает чувственность – не как практическую, человечески-чувственную деятельность.

Маркс К.Тезисы о Фейербахе // Собрание сочинений. Т. 3. – С. 1-3.

А. Факт

“Факт” в моем понимании этого термина, может быть определен только наглядно. Все, что имеется во вселенной, я называю “фактом”. Солнце – факт; переход Цезаря через Рубикон был фактом; если у меня болит зуб, то моя зубная боль есть факт, и если это утверждение истинно, то имеется факт, в силу которого оно является истинным, однако этого факта нет, если оно ложно. Допустим, что хозяин мясной лавки говорит: “Я все распродал, это факт”, – и непосредственно после этого в лавку входит знакомый хозяину покупатель и получает из-под прилавка отличный кусок молодого барашка. В этом случае хозяин мясной лавки солгал дважды: один раз, когда он сказал, что все распродал, и другой – когда сказал, что эта распродажа является фактом. Факты есть то, что делает утверждения истинными или ложными. Я хотел бы ограничить слово “факт” минимумом того, что должно быть известно для того, чтобы истинность или ложность всякого утверждения могла вытекать аналитически у тех, кто утверждает этот минимум.

Под “фактом” и имею в виду нечто имеющееся налицо, независимо от того, признают его таковым или нет. Если я смотрю в расписание поездов и вижу, что имеется утренний десятичасовой поезд в Эдинбург, то если расписание правильно, существует действительно поезд, который является “фактом”. Утверждение в расписании само является “фактом”, независимо от того, точно оно или нет, оно только утверждает факт, если оно истинно, то есть если имеется действительный поезд. Большинство фактов не зависит от нашего воления, поэтому они называются “суровыми”, “упрямыми”, “неустранимыми”. Физические факты в большей своей части не зависят не только от нашего волнения, но даже от нашего опыта.