— Спасибо тебе, Гермиона, — улыбнулась Луна, — ты замечательная. Скоро увидимся, правда?

— Непременно.

Девчонка помахала ей и, окрыленная радостью, убежала по лестнице.

«Спасибо тебе, Гермиона, ты замечательная».

Милисент с грустью смотрела ей вслед. Она уже знала, что нужно делать. Оставалось только пересечь черту. Решиться на последний шаг. Оставалось лишь дождаться точки невозврата.

========== Часть 46 ==========

Сомнения Милисент, плавно перетекали в твердую уверенность. Чем больше она думала, тем больше понимала, что они выбрали ошибочный путь.

Она провела пальцем по запотевшему стеклу. Решила было пойти к Гарри и аккуратно расспросить о Гермионе и том, что она должна знать, в первую очередь, но увидел, что Гарри уходит, держа за руку темнокожего красивого парня. Кажется, его зовут Блейз. Мили слабо припоминала, что, кажется, они выиграли свободный день взамен за выполненное задание Флитвика, сути которого она не помнила совсем. Что ж, значит, сегодня придётся коротать вечер в одиночестве, предаваясь размышлениям, которые ей радости почему-то совершенно не доставляли.

В голове вдруг пронеслись воспоминания. Черная карета. Зима и отчаяние, холод и боль пронзавшая насквозь. Мили не могла понять, её ли это чувства или Гермионы. Они переплелись в единый клубок, и были теперь совсем почти неразличимы.

— Милисент — раздалось у нее за спиной.

Она застыла. Это был явно не Снейкиус. Кто же тогда?

Страх сковал каждый сантиметр ее тела, но она всё-таки нашла в себе силы, чтобы повернуться. Снейкиус, подумала она, едва увидев незнакомца и его до боли знакомые, хоть и потускневшие от старости глаза. А она ведь не поверила своему рыцарю, думала, лишь призраки прошлого терзают его душу. Снейкиус оказался прав.

На неё смотрел Лагримус Барнели, и этот взгляд она узнала бы в любой толпе. На глазах выступили слёзы. Она кинулась ему на шею, крепко обвила руками. Выдохнула:

— Лагримус, это ты, — и повторила, рыдая: — это, правда ты. — Я так рада, что ты жив, и видеть тебя. О Мерлин… так рада!

Они неспешно двигались по узким улочкам, где сегодня, несмотря на то, что была среда, было не менее многолюдно, чем в выходные, когда всем и каждому нужно было обязательно что-нибудь купить.

Люди суетливо бежали, торопились, выходили из одних магазинов, чтобы тут же зайти в другие. Старушка на углу улиц пересчитывала монеты и громко возмущалась, что всё нынче стало слишком дорогим. Из аптеки, громко ухая ходулей, вышел почтенный седовласый господин, горько качая головой: цены кусались.

Многие, завидев Гарри, останавливались, чтобы поздороваться, махали руками в знак приветствия, или просто улыбались ему. За шесть лет, что он жил здесь, они всё ещё воспринимали его как нечто необыкновенное.

А Гарри было всё ещё неловко из-за этого. Он скромно улыбался, иногда, проходя мимо магазинчиков, где было больше всего людей, опускал голову. Руки его были сунуты в карманы мантии, и пальцы катали драже на любой вкус.

Впрочем, Гарри сладости есть не спешил. Одной сласти, оказавшейся со вкусом водорослей, ему на сегодня хватило. Блейз правда, возмущённо парировал, мол, пусть радуется, что он хотя бы не попробовал спички на вкус. И на том спасибо.

Они остановились у небольшого кафе, зашли внутрь и, выбрав столик в углу, сели. Гарри заказал себе творожное пирожное и апельсиновый сок, Блейз попросил клубничного мороженного. Низенький худой официант, поклонившись, убежал выполнять заказ:

— Классно прогуливать уроки, — улыбаясь, сказал Гарри, — если абсолютно законно. Жаль, что Флитвик больше не даёт подобных заданий. Может быть, мы бы ещё один выходной выиграли.

— Почему ты вдруг решил, что выиграли бы мы? — просто спросил Блейз.

— Не знаю, — пожал плечами Гарри, — мне хочется в это верить. И потом, кто ещё? Если Флитвик будет ставить в пары тех, кто друг друга терпеть не может…

— То тебе достанется Драко, — закончил за него Блейз, — и ты в него влюбишься.

Гарри с удивлением посмотрел на Забини. Он, можно сказать, даже был шокирован. Растерянно открыл рот, но, поняв, как это, должно быть, выглядит, тут же его закрыл.

— С чего бы мне влюбляться в Драко? — огорошено спросил он, не сводя с Блейза глаз.

— Ну, не знаю, — Блейз усмехнулся, — вдруг он обладает какой-нибудь магией соблазнения. Паркинсон, вон, с него глаз не сводит. Грейнджер от него без ума. Крэб и Гойл раньше в рот ему постоянно заглядывали, пока он сам от них не избавился. Не мальчик, а самец всея Хогвартса.

Он тихо рассмеялся.

— Это даже странно, ты знаешь. Мама мне всегда говорила: «Блейз, ты такой красивый мальчик!». Красивый — я, а бегают все за Малфоем. Прямо досада иногда берёт.

Гарри изумлённо смотрел на друга, даже не моргнув ни разу. Он всё не мог понять, как ни старался, шутит ли Блейз, или серьезно. И что он этим вообще хочет сказать.

К счастью, Блейз заметил его недоумение и ласково потрепал по плечу:

— Да не волнуйся ты так, Гарри. Это просто шутка.

Гарри тихонько выдохнул, правда, тут же осторожно произнёс:

— Тебе не надо влюблять в себя кого-то, — он покраснел, уши, кажется, стали бардовыми, — кроме меня.

Последние слова он прошептал почти что одними губами и опустил взгляд. Он так сверлил стол глазами, что ещё немного — и просверлил бы в нём дыру.

Блейз легко улыбнулся, взял руку Гарри под столом и переплёл их пальцы.

Принесли заказ. Они тут же стали лакомиться сладостями. Блейз ел неспешно, тщательно пережёвывая. Гарри же набивал пирожным щёки так, точно ест его в последний раз в жизни. Иногда они поглядывали друг на друга.

— Ох, — вздохнул Блейз, отправив очередную порцию мороженного в рот, — хоть у меня всё ещё освобождение от занятий, это — намного лучше, чем бродить по коридорам школы и смотреть в потолок пустой спальни целыми днями. Дождаться не могу, когда же вернусь на уроки.

— Понимаю — кивнул Гарри. Он тут же вспомнил, с какой жадностью ловил каждое слово, каждый звук, когда только-только начал учиться. И точно знал, что это — лучше, чем сидеть, сложа руки, места себе не находя. Блейз кивнул.

— Хочешь мороженного? — Н-нет, — замешкавшись, ответил Гарри, — спасибо. Забини придвинул стакан к нему:

— Ешь, я всё равно больше не хочу.

— Ладно — согласился Гарри, и тут же начал ковырять ложкой в стакане.

Спохватившись, предложил Блейзу свой апельсиновый сок, но тот отказался. Он просто сидел за столиком, смотрел в окно или — с улыбкой — на Гарри.

— Чего? — не понял Гарри, вопросительно глядя на друга.

— Ты так смешно набиваешь щёки, Поттер, — хихикая, ответил Блейз, — как медвежонок. Жуй почаще только.

Гарри неловко поёрзал и зарылся в мороженное на какое-то время.

Поев, они расплатились и вышли. Солнце уже понемногу садилось за горизонт, хотя до наступления темноты было ещё далеко.

— Ну что, — Гарри посмотрел на Блейза, взяв его под руку, — куда теперь?

Блейз задумался:

— Слушай, я подумал, что неплохо было бы, чтобы у тебя был альбом с фотографиями. Об этом, почему-то, мало кто заботится, а потом ни одного фото за время учёбы не остаётся.

— Но у меня нет фотоаппарата — просто сказал Гарри.

— У меня есть, — пожал плечами Блейз, — и потом, сейчас нет, а завтра, может быть, будет.

Поразмыслив, Гарри решил, что идея действительно интересная. В доме у Дурслей не было ни единой его фотографии, только фото Дадли в рамочке. Единственное фото, на котором была часть Гарри, потому что он плохо отодвинулся, пока Дурсли вновь фотографировали своего дорогого сыночка, было порезано, и часть с Гарри выброшена в мусор.

Когда он начал учиться в Хогвартсе, то часто жалел, что у него нет соответствующей техники, а ещё он не умеет рисовать. Иначе давно бы уже запечатлел каждый уголок в школе.