Старик поднялся и поспешил гостье навстречу. Госпожа протянула плащ служанке и с явным облегчением встряхнула темными волосами, уложенными в незамысловатую прическу. Присутствия в полутемной комнате Андре она попросту не заметила: он замер у окна и лишь слегка вздрогнул, когда услышал знакомый мелодичный голос:

– Простите, сеньор Манчера, что мы так припозднились. Жара сегодня просто невыносимая, я жалела слуг и сидела дома, пока не стемнело. Заставлять их нести паланкин под палящим солнцем – просто жестоко, вы не находите?

– Безусловно, безусловно… я и сам никуда весь день не выпускал Фернандо.

– Вот именно! А едва с реки повеяло прохладой, мы тронулись в путь – и не успели двух кварталов одолеть, как грянул гром и все кругом засверкало. Хлынул такой ливень, что через секунду наша маленькая процессия промокла до нитки, а гроза только начинала бушевать. Носильщики предпочли обождать снаружи, но Изабеллу я привела в дом… У меня до сих пор сердце стучит как бешеное, – пожаловалась гостья, опускаясь на предложенный хозяином стул.

– Думаю, сейчас оно забьется еще быстрее, только от радости, – старик с лукавой улыбкой указал в сторону окна, – Надеюсь, вы не забыли приятеля по детским играм?

Женщина немедленно подобралась и выпрямила спину. Она повернула голову, приготовившись с достоинством приветствовать кого бы то ни было. Однако при виде доктора напускное спокойствие дало сбой. На лице сеньоры Рейес де Карденас отразилась неподдельное изумление.

– Ты!.. Вы… Поверить не могу: сколько же прошло лет?

– Не меньше двадцати, – Андре шагнул вперед. – Я покинул Сарагосу совсем мальчишкой.

Эва поднялась со стула и склонилась в легком реверансе. Выпрямившись, она полностью взяла эмоции под контроль. Доктор подумал, что при встрече на улице едва ли узнал бы в этой благородной даме свою прежнюю подругу – бесстрашную девчонку с рогаткой, припрятанной в кармане передника.

– С тех пор вы очень изменились, сеньор…

– Он прибыл в Сарагосу под другим именем, – поспешно сказал Манчера, – Судьба немало помотала моего воспитанника по свету – и история его настолько удивительна, что я до сих пор не могу в нее поверить.

– Вот как? – в глазах Эвы промелькнуло знакомое доктору любопытство. – С удовольствием бы послушала. И как же вас теперь зовут?

– Доктор Андре Эрмите… – никогда произнесение этого имени не давалось ему с таким трудом. – Что касается моей жизни, то, поверьте, сеньор Манчера преувеличивает. Он всегда был слишком снисходителен к вашему покорному слуге.

– Вот уж ни в коем случае, – обижено ответил старик. – Сами посудите, сеньора, разве может быть неинтересной судьба человека, который из безродного мальчика стал почтенным господином. Теперь Андре путешествует по всему миру и расследует загадочные преступления. Он на хорошем счету у нашей церкви и принят в лучших домах по обе стороны Пиреней.

– Неужели? – огонек любопытства вспыхнул в черных глазах еще ярче, – Я просто счастлива слышать, что ваши дела идут так замечательно. Но… расследование преступлений? Впервые слышу о таком занятии.

– Я и сам о нем раньше не слышал, – признался Андре, – Даже названия у моего ремесла пока нет, но ведь главное не это. Главное – добиваться справедливости во всяком деле.

– О, да. В Сарагосе с этим большие проблемы. Любое дело превращается в бесконечную тяжбу: королевский наместник говорит одно, церковь – другое, местное дворянство – третье… Признаться, мне гораздо больше нравилось быть дочерью простого купца, чем женой дворянина – по крайней мере, не нужно было вести бесконечные светские беседы и забивать голову этой дурацкой политикой, – с улыбкой добавила Эва.

– И безо всякой политики в жизни хватает несправедливости, – вздохнул аптекарь. – Собственно, доктор приехал сюда по моей просьбе. Если он не сумеет разобраться с этим делом, то мне конец.

– Так вы собираетесь помочь сеньору Манчере? Будет просто прекрасно, если удастся восстановить популярность его аптеки в Сарагосе, – Эва печально поглядела на старика. – Ума не приложу, что тут можно сделать.

– Кому же я не угодил? – горестно пробормотал аптекарь. – Всегда старался быть учтивым, не рисковал без нужды, да и вообще не рисковал. Вы знаете меня, дорогой друг: безопасность – на первом месте. Я никогда бы не назначил непроверенное средство кому бы то ни было, никогда бы не подверг риску жизнь и благополучие пациента!

– Как же вы собираетесь вернуть популярность аптеке? – полюбопытствовала Эва.

– Поживем – увидим, – улыбнулся Андре. – Лучшее, что можно сделать для начала – как-то пробраться в высший свет Сарагосы. Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы в этом помочь?

В глазах Эвы вспыхнули озорные искорки, и доктор понял, что сорвиголова, которой не было и четырнадцати перед его отъездом из города, кое в чем осталась прежней.

– Вы прекрасно знаете, что я с радостью приду на помощь сеньору Манчере. Он много лет был добрым другом нашей семьи. Может быть, сестра и потеряла голову от своего возвышения, но я не забываю старых друзей.

– Я ни в коей мере не держу обиды на сеньору Маргариту. В самом деле, пристало ли хозяйке замка, матери наследника благородного рода де Фуэрте, знаться со старым аптекарем.

– По мне, она ведет себя как высокомерная выскочка. К сожалению, сейчас такое поведение – скорее правило, чем исключение. А что до их замка, – Эва сморщила нос, – отец давно уговаривает сеньора Алехандро продать его. На содержание поместья уходит уйма денег, а ведь там даже никто не живет. Мы все ютимся в новом доме – благо, гостей в отсутствие отца не принимаем, поэтому места хватает. Между прочим, завтра состоится большой семейный ужин. Позвольте пригласить вас туда от моего имени.

– Право, будет ли удобно… – растерялся аптекарь.

– Под отцовской крышей я вольна приглашать, кого хочу. И, поверьте, даже моя зазнайка-сестрица будет рада заполучить такого необычного гостя, – женщина одарила Андре очаровательнейшей улыбкой, – А уж обойти вниманием вас, сеньор Манчера, было бы верхом невежливости.

Доктор принял приглашение старой подруги, заметив:

– Думаю, мне не следует без нужды раскрывать инкогнито. Если нравы в Сарагосе не изменились, двери приличных домов перед безродным бродягой захлопнутся навек, будь у него хоть рекомендация от Папы Римского.

– Тут вы правы, – согласилась Эва. – Я представлю вас как старого друга сеньора Манчеры. Ведь вы оба занимаетесь медициной – значит, могли вести переписку…

– Да, так будет лучше всего.

– Назовитесь уроженцем Брюсселя, – предложил аптекарь, – Это объяснит происхождение вашего имени и расположит к вам местных господ.

– Представиться бельгийцем я без опаски мог бы в любом другом городе, но, боюсь, в Сарагосе слишком много знают об этой провинции, – покачал головой Андре. – Не буду усложнять: если будут задавать вопросы, скажу, что я арагонец по матери, а сам родом из Наварры. Там смешанные браки никого не удивляют.

– Отлично! Значит, увидимся завтра вечером, – Эва поднялась, и за ее спиной тут же выросла Изабелла с высушенным плащом наготове. – Получше обдумайте историю, которую преподнесете моим родным за ужином. Я, конечно, постараюсь не подавать виду, будто что-то не так, но вы ведь знаете мой смешливый характер. До завтра!

Сеньора де Карденас направилась к выходу. Манчера, всплеснув руками, бросился к аптекарскому столу и вручил гостье пузырек с нюхательной солью, который и был целью позднего визита. Она поблагодарила хозяина и сделала прощальный реверанс.

Заперев за гостями вход, Фернандо прошествовал к чулану, где обычно ночевал. Лу с разрешения хозяина поднялся в спальню.

Между прочим, подумалось доктору, еще год-другой, и парня можно будет представлять не слугой, а помощником или даже учеником. Правда, над манерами придется поработать, и одежда потребуется поприличнее. Куртки и штаны на слуге рвались с завидной регулярностью, и выглядел он оттого весьма неряшливо. Что возьмешь с семнадцатилетнего мальчишки! Единственным, к чему невозможно было придраться в наряде Лу, были башмаки. За ними парень ухаживал со всей старательностью, очевидно, в память о тяжелых днях, проведенных у прежнего хозяина.