Постепенно высокие здания делового сектора и городской инфраструктуры сменяются небольшими одноэтажными конструкциями спального района, и, добравшись до знакомого с детства домика, я без раздумий шагаю в раскрывшийся передо мной проём.

Пару минут прячусь за перегородкой, отделяющей холл от гостиной, и наблюдаю за тем, как папа просматривает какую-то видеопрограмму, а мама прибирает разбросанные по комнате вещи, периодически бросая взгляды в сторону сидящего на диване темноволосого малыша, родившегося два года назад. Там же, рядом, расположилась белокурая сестричка, разложив свои игрушки и не позволяя к ним прикасаться братику, тянущему ручонки к ярким предметам. Ей почти восемь, и она уже в полной мере осознаёт своё превосходство над другими, не забывая это демонстрировать. В этом она Лойда перещеголяла, потому что тот в детстве ко мне куда лояльнее относился. Да и сейчас мы с ним совершенно нормально общаемся. И я рада, что мои опасения насчёт того, что характер братика испортится, оказались практически беспочвенными, а тех неприятных черт, которых с избытком у других альбиносов, у него проявилось не так много.

Подумав, что момент подходящий, появляюсь в зоне видимости и решительно озвучиваю новости. Выслушав меня, мама изумлённо ахает и практически падает на стул, который я успеваю к ней пододвинуть. Папа коротко на меня взглядывает, но молчит. Первой реагирует белобрысая язва.

– Лила будет обедом для страшных монстров! – кривляется, демонстрируя, как именно это произойдёт. – Её съедят. Здорово! А на видео это снимут? Я хочу посмотреть!

– Лора! – приходит в себя родительница, возмущённо осаживая малолетнюю вредину. – Не смей так говорить о сестре! Дочурка! – теперь её внимание уже полностью сосредотачивается на мне. – Ты шутишь? Приманка на Зогге? Это же самоубийство! Да там смертность такая высокая! Ты хорошо подумала?! – начинает причитать, прижимая руки к груди. – Я, конечно, всегда поощряла в тебе самостоятельность и решительность, сейчас без этого трудно жить, но даже предположить не могла, что ты воспримешь мои слова буквально! Неужели ничего более спокойного не нашлось? У тебя было столько возможностей! Тебе предлагали взять группу на обучение! Почему не осталась в учебном комплексе? Не нравится наш город, ну подобрали бы тебе другой, переехала бы туда! Всё же это лучше, чем океан, населённый жуткими обитателями! Может, ещё не поздно отказаться? – с надеждой хватается за моё запястье, словно это может меня остановить.

– Нет, мам, – качаю головой, присаживаясь на сиденье рядом. – Я уже контракт подписала. Ты не волнуйся, – успокаиваю, потому что в глазах родительницы появляется всё больше волнения. – Меня же не сразу и не просто так туда отправят, сначала дополнительное обучение нужно будет пройти, подготовиться…

– А потом сгинуть на чужой планете, – задумчиво заканчивает папа. – Ладно, хоть есть за что.

– Нолл! – вскидывается мама. – Как ты можешь так спокойно об этом рассуждать?!

В ответ родитель только пожимает плечами и отводит глаза в сторону, возвращаясь к просмотру. И я направление его мыслей понимаю. Угроза войны, висящая над Цессом, никуда не исчезает. Единственная реальная возможность держать внешнего врага на расстоянии – постоянно патрулирующий границы системы флот, который нужно увеличивать по мере того, как возрастают масштабы опасности. А для изготовления двигателей нужен ултриз, и не в самых скромных количествах.

Вот и получается, что волей-неволей, так или иначе, но всё же свой долг перед обществом я выполняю. Не будет у меня ребёнка-альбиноса, так хоть кораблей цессяне смогут сделать больше, защитив других.

Думаете, это я вся такая правильная, социализированная и самоотверженная? Ну нет! Я куда более приземлённая и вообще, по сути, эгоистка. Хотя отмазка для других отличная, мне верят и смотрят как на героиню. А я их не разочаровываю, поддерживая в этом заблуждении. Не буду же я озвучивать истинные мотивы принятого мной решения! Тем более что они куда прозаичнее.

Во-первых, чем дальше от Монта, тем мне спокойнее. Останься я на Цессе, и этот тип меня бы точно достал.

Во-вторых, поселилась в моей «умной» головушке одна бредовая идея, которой я загорелась. Не зря же столько времени в архивах провела!

Так вот, готовила я квалификационную работу, заканчивая своё обучение, копалась в древних манускриптах, которые пылились в забвении (боги знают, сколько десятков, а может, и сотен лет), и обнаружила очень интересные упоминания о том, что возраст цивилизации цессян на несколько порядков больше, чем принято считать официально. И, похоже, развитие нашей цивилизации шло в два этапа.

Сначала был древнейший период, который длился что-то около трёх тысяч лет и закончился первой экспансией в космос. Потом, примерно пять тысяч лет назад, на нашей планете что-то произошло, резко изменился климат, исчезла привычная растительность, даже состав атмосферы стал иным, и наступил регресс, который отбросил цессян едва ли не к первобытнообщинному строю. А затем началось медленное восстановление цивилизации, за которым последовал новый шаг за пределы планеты. Вот только космос оказался уже обитаемым!

Предположение я выдвинула не самое традиционное. Возможно, все окружающие нас системы заселены потомками той самой древней расы цессян, которая попыталась спастись, покинув гибнущий Цесс. И я страстно мечтала это доказать!

На научном конгрессе, куда прорвалась буквально с боем, озвучила свои выводы, чтобы пробудить интерес к вопросу изучения родственных связей между мирами, но принимать всерьёз молодую наставницу, едва-едва закончившую обучение, не стали. Обозвали фантазёркой, которая выдаёт желаемое за действительное, и намекнули, что вместо того, чтобы заниматься ненужными в данный момент изысканиями, лучше бы я нашла себе более важное применение. Обществу требуются альбиносы. И ултриз.

Спорить не стала. Альбиноса не обещаю, а вот ултриз… Нужен – значит, они его и получат. А я в качестве приманки смогу заработать более чем достаточно для того, чтобы… Внимание! Готовы? Выкупить маленький корабль-шаттл, полетать на нём с планеты на планету и найти там подтверждение своей гипотезы! Вот!

Есть ещё одна причина, по которой я так рвалась на Зогг, и она у меня тоже совсем не патриотичная. Кроме корабля мне позарез необходим пилот. А с этой братией легче всего познакомиться на другой планете, поскольку туда шаттлы летают чаще, чем транспортники из города в город. Я надеялась на то, что мужчина, которого я выберу, окажется иным, нежели те, с которыми я пересекалась на Цессе. Куда более независимым и целеустремлённым. Как-никак враждебный мир, жёсткие условия… Я мечтала, что он меня полюбит. А я его соответственно. И что ему не захочется делить меня с кем-то ещё, пусть даже это и касается всего лишь одного-единственного раза, необходимого для того, чтобы зачать ребёнка. Ну а относительно наказания… Думаю, что настоящий мужчина нашёл бы выход и не допустил, чтобы его дети и жена пострадали!

В этом смысле я не могла понять своего отца, который необычайно спокойно, фактически равнодушно относился к навязанной необходимости воспитывать не только своих детей, но и тех, кто родился по заказу. Маму он не ревновал, по крайней мере, никогда этого не демонстрировал. И даже согласился на двух таких деток, чтобы получить аналогичное число своих собственных. Опять-таки по закону: прежде чем в семье появится ещё один меланист, сначала должен родиться альбинос.

Удивительно и то, что мой отец в этом смысле не уникален. Среди знакомых мне особей противоположного пола я ни разу не встретила недовольных, которые политику правящей верхушки воспринимали бы негативно. Все парни в нашем обучающем центре деловито рассуждали о том, как мудро Овид Шу ли’Тон поступает, а если и роптали, то только по поводу того, что до сих пор не принят указ об отстранении от права осеменения альбиносов, дети которых рождаются без мутаций, и штрафные санкции в подобных случаях ограничиваются только невыплатой положенного вознаграждения и налагаемой на альбиноса-отца обязанностью содержать дефектного ребёнка за свой счёт, а не государственный.