Совершенно понятное правило. С трёх позиций.

Во-первых, освоение богатств Зогга – монопольная прерогатива компании. Потому-то всех других, желающих погреться у кормушки, туда даже близко не подпускают. Во-вторых, никто не желает тратить немалые средства, обеспечивая комфорт и удобства во время перелёта. Дорого это, очень дорого. И в-третьих, шаттлы перевозят не только цессян, но и оборудование на Зогг, а обратно на Цесс везут ултриз. Так что именно грузовые отсеки кораблей занимают львиную долю пространства, оставляя всему остальному минимум территории для жизни.

К тому же сами корабли небольшие и вовсе не рассчитаны на значительное число пассажиров. В тот рейс нас летело семеро: три ловца, три приманки и загонщица, которая возвращалась на работу из отпуска. И вряд ли сюда вместился бы кто-то ещё! Пилот и механик не в счёт. Впрочем, они были настолько заняты, что мы их практически не видели, и нам приходилось довольствоваться общением друг с другом в малюсенькой кают-компании. Зато там имелся иллюминатор!

Нужно ли говорить, что к себе в каюту я уходила только по необходимости, проводя всё остальное время, буквально прилипнув к прозрачному материалу, за которым открывалось такое великолепие!

Сначала сам Цесс. Бледно-зелёный, спокойный, массивный, прикрытый мягким полупрозрачным дымчатым покровом. Потом Бокус. Яркий, ослепительно белый, гладкий, словно отполированный, лишь изредка ощеривающийся короткими протуберанцами и вновь возвращающийся к прежнему равновесному состоянию. Затем глубокое космическое пространство, перенасыщенное звёздами. В нашем рукаве Галактики их много, и расположены они по космическим меркам довольно близко друг к другу. Шикарные яркие россыпи, украшающие матовую глубокую черноту, окутывающую летящий сквозь неё корабль! И в довершение огромная голубоватая звезда Фиссо, а на её фоне крошечный тёмно-синий шарик, атмосфера которого совершенно прозрачна, однако местами поверхность закрыта облачными завихрениями. Зогг. Цель нашего путешествия.

– Жуткий, правда?

От созерцания планеты отвлекает задумчивый женский голос, раздавшийся позади меня, и рядом опускается, присаживаясь на пол, одна из девушек, которая, как и я, будет иметь «счастье» работать приманкой.

Стройная, темноволосая, с вьющимися длинными волосами, собранными в большой пучок на затылке. Очень симпатичная и приятная. Мы с ней сразу подружились, как и с третьей девушкой. Правда, та куда реже появлялась в кают-компании, предпочитая читать в своём отсеке. Зато, когда мы собирались вместе, время пролетало моментально! Нам было что обсудить и о чём поболтать!

А вот наши ликвидаторы старались не общаться. Смотрели друг на друга настороженно, перебрасывались скупыми короткими фразами, словно по необходимости. Видимо, сильна в них привычка видеть в других мужчинах соперников. Кстати, загонщица Ожина, в принципе вполне симпатичная, высокая, полноватая, но ладно и крепко сложённая молодая женщина, с которой при посадке познакомил меня Харт, тоже оказалась малообщительной, нас игнорировала и весь полёт провела в своей каюте.

– Ну почему? – возвращаюсь взглядом к тому что происходит за стенами корабля, и присматриваюсь к эффектным переливам, окрашивающим поверхность океана в изумрудно-синие тона. – Симпатичный. Просто непривычный.

– А у меня какое-то странное ощущение, – шатенка, прижав ладошки к груди, всматривается в медленно увеличивающийся в диаметре космический объект, – словно я оттуда не вернусь.

– Ну что за пессимизм, Айна! – разворачиваюсь к ней, решительно заявляя: – Не смей даже думать о таком! Я же видела, как ты работаешь на занятиях! У тебя рефлексы шикарные! И уворачиваться получается куда лучше, чем у меня.

– Тренировки – это не показатель. В реальности всё может оказаться куда сложнее, – девушка по-прежнему смотрит в иллюминатор.

– Ерунда! – не уступаю, прекрасно понимая, что таким настроениям дай только волю, и всё. Считай, пропал. – Будет проще. Вспомни, как нас гоняли, подсовывая разные непредвиденные ситуации? Уверена, ни один спуктум до подобных манёвров не додумается! Это только инструкторы у нас такие изобретательные!

– Хорошая ты, Лила, – коллега наконец-то соизволяет улыбнуться и посмотреть на меня. – Давай, когда будем устраиваться на базе, попросим смежные комнаты?

– Ну конечно! – с радостью соглашаюсь. Сама об этом уже подумывала. Насколько проще и спокойнее, когда знаешь, что рядом есть кто-то, с кем можно обсудить свои проблемы. Ликвидатор не в счёт. Некоторые вещи мужчинам знать не положено!

– О чём болтаете? – нежданно-негаданно появляется последний представитель нашего женского «приманочного» трио. – Ого, как мы близко! – впивается взглядом в самый популярный на сегодня космический объект.

Отец у девушки – альбинос, но ей не повезло, мутация проявилась лишь частично. Глаза обычные, карие, а вот волосы, хоть и тонированы пигментом, но его настолько мало, что кажется, ещё чуть-чуть, и она бы имела альбиносный фенотип. Бывает же так! Зато приманкой ей стать разрешили.

– Привет, Юнна, – пододвигаюсь, чтобы и ей хватило места рядом.

Несколько секунд мы толкаемся и хихикаем, подбадривая друг друга, прежде чем вернуться к разговору.

– Мы комнаты возьмём по соседству, – с готовностью сообщает Айна. – Ты с нами?

– Н-н-не знаю, – неожиданно начинает мяться блондинка, и её задорная весёлость тут же исчезает. – Наверное, нет, – всё же отказывается.

– Почему? – теряется шатенка, и я её понимаю. Вроде как мы Юнну не обижали.

– Вы тут ни при чём, – она совершенно правильно оценивает наши взгляды. – Дело в Корлине.

– А какое отношение к этому имеет твой ликвидатор? – невольно понижаю голос, чтобы нас не услышали, хотя мужчин рядом не наблюдаю. По своим каютам сидят, наверное.

– Он хочет, чтобы мы жили вместе, – поступая аналогично, едва слышно озвучивает блондиночка.

У меня челюсть отвисает от подобного признания. Айна приходит в себя быстрее:

– Это же запрещено! – округляет глаза.

– Запрещено иметь семью и детей, а не быть любовницей! – Юнна решительно бросается на защиту своей репутации.

– И ты на это согласишься? – ко мне возвращается дар речи. Я, например, в отношении себя и Харта подобный вариант даже не рассматривала.

– Соглашусь, – уверенно кивает девушка. – Не хочу погибнуть, не испытав близости с мужчиной. Пусть даже он и не может быть мне мужем. А ещё, я уверена, – она вновь оглядывается на вход, – Корлин не допустит, чтобы со мной во время охоты что-нибудь произошло, если у него будет для этого дополнительный стимул.

Логично. Но глупо.

– Смотри, Юнна, – практично замечает Айна, – станешь любовницей, замуж уже выйти не сможешь, даже за Корлина своего. Знаешь же, что на фаворитках не женятся. Никто и никогда. Может, лучше подождать? Вдруг он тебе предложение сделает?

– К тому же ты не в том возрасте, чтобы так торопиться, – добавляю я.

– С такой работой чего ждать? И возраст тут ничего не изменит, – скептически смотрят на нас карие глаза. – Вы статистику видели? Нет, не официальную! – хмыкает, реагируя на наши кивки. – Вот то-то! А я у одного из инструкторов в базе, когда он по делам отлучился, подсмотрела. Знаете, сколько за эти три года через обучающий центр прошло приманок? – делает загадочную паузу и заканчивает: – Больше трёхсот! А на Зогге сейчас работает только сорок! Где остальные? А из тех, самых первых, думаете, кто-то остался в живых? Уверена, ни одной! За три года! При том, что контракт со всеми заключается стандартный, на пять лет. Ну и какие делаем выводы?

От названных цифр мне становится не по себе. Нет, я, конечно, предполагала, что много, но чтобы столько… Айна тоже впечатлилась и теперь прежним тоскливым взглядом смотрит на синюю планету, которая за это время стала ещё крупнее.

Пессимизм девчонок меня возмущает до глубины души, и я накидываюсь на зачинщицу:

– Значит, ты заранее решила, что попадёшь в число тех, кто однозначно погибнет?! Зачем же подписывала контракт, если знала, что это самоубийство?