Первое наше путешествие вдвоём получилось, опять таки, немножечко втроём. Мама Риммы предложила нам поехать купаться со своей подругой. Мы согласились и поехали на машине на озеро около Емельяново. Красивое искусственное озеро, довольно тёплое, и поплавать там можно хорошо. Пляж с золотым горячим песком. Комильфо! Римма не очень умела плавать, поэтому мы больше плескались на небольшой глубине, ну разве что я сплавал до буйков и обратно. А на пляже мы загорали и болтали, как всегда, обо всем.
Никогда не умел загорать, всегда забуду намазаться, если не намазался- забуду вовремя переворачиваться. Естественно, сгорел я тогда знатно.
Как назло, на следующий день, мы идём с Риммой, мамой и её подругой в заповедник Столбы. Я бы сказал, главная достопримечательность Красноярска. Если будете в моём городе, обязательно сходите туда! Прекрасный заповедник в горах, отличные пейзажи открываются, когда залезаешь на сами столбы. Одна ситуация меня смутила, конечно. Мама Риммы с подругой шли впереди. Мы с Риммой, держась за руки, шли метрах в пятнадцати от них. Тут Римма выхватила у меня руку. Конечно, я не придал этому значения. А зря.
Сильный и громких шлепок Риммы по моей спине (напоминаю, спина сгорела. Прямо совсем!) не заставил ожидать моей реакции. «АЙ, БЛИН!!!»
Ну, все мы понимаем, что там было не «блин». Было бы «блин», я бы даже не волновался. Но то, что было вместо «блин», прозвучало на все Столбы и, наверное, даже в Дивногорске слышали. Мама с подругой повернулись. Римма смеётся и не может ничего сказать. Она поняла в чём была её ошибка. Я говорил, что был красный, перед тем как зайти знакомиться с родителями Риммы? Нет, я тогда был немного розоватенький, по сравнению с этим моментом. Римма смеялась до слёз и в перерывах, когда успокаивалась, извинялась, говорила, что там комар был и она забыла, что я сгорел. Безусловно, я не мог обижаться на такое милое и прекрасное создание. Но эта ситуация меня заткнула на некоторое время, потому что мне было очень стыдно перед взрослыми. Кстати, взрослые отнеслись с пониманием, они тоже знали, что я сгорел, и посмеялись, потому что мы с Риммой смеялись. Ну а я ещё вдобавок сгорал от стыда. Интересное чувство, когда смешно и стыдно, попробуйте как-нибудь.
Всю дорогу до дома я молчал. Ну извините, думал, как вернуть авторитет человека, который не матерится! Поэтому, чтобы не говорить по кругу про этот позор, перейду к следующему путешествию.
Мы с моими одноклассницами договорились пойти на одно из заброшенных зданий Красноярска. Его знали почти все юные жители октябрьского и железнодорожного района, в народе оно называлось Мазай (из-за большого граффити на крыше). Мазай- это был целый культ. В лучшие времена на крыше всегда было очень много людей (можно было насчитать человек тридцать). Они рисовали граффити, общались, слушали музыку, выпивали, любовались городом. Днём и ночью оттуда открывались две разные картины: днём был виден красивый город со всей его суетой; ночью- миллионы городских огней и миллионы звёзд. Потом его перекрыли, обнесли забором, и лучшая бесплатная смотровая площадка опустела. Мы с Катей и Делей (спойлер- это не Деля из второй части книги, это моя бывшая одноклассница, кстати это её настоящее имя- всего в книге по моим подсчётам пять подлинных имён) назначили встречу в два часа дня. Мы с Риммой смотрели фильмы у неё дома, когда мне позвонила Катя. Оказалось, что мы вдвоём из-за фильма каким-то образом сбились в счёте времени: было уже три часа дня (потом мы догадались, что прослушали один писк моих часов, которые пищали каждый час). Мы добежали до школы, и уже с Катей и Делей пошли в сторону Мазая. Из-за своей осведомленности я знал как туда пробраться, несмотря на то, что строительная компания всячески перекрывала эту возможность. На Мазае был один смешной момент, когда мы нашли таракана, и Катя спросила меня: «Они, случайно, не летают?». «Нет,– ответил я,– по-моему у них есть крылья, но они на них могут только планировать». Тогда Катя к нему подошла поближе, и он влетел ей в лицо. Визги слышны были на весь Мазай. Потом таракан сел на столб, Катя подошла к нему, сказала всем не убивать его, но пока она его разглядывала, Римма успела снять кроссовок и всё-таки нарушить просьбу Кати. Деля ликовала: «Римма, ты супер! Энди, держи её, она бесподобна!».
Я знаю, как Римма любит смотровые площадки. Когда я возвращался из поездки с одноклассниками на базу отдыха, я увидел табличку «смотровая площадка», и сразу отметил место на карте. Решил, что наше следующее путешествие будет именно туда. Мы сидели у неё дома. Смотрели фильмы, целовались (конечно, был полный рот её волос, но в этом проблемы не было; я часто находил на себе её волосы, но мне было приятно, что частичка Риммы всегда со мной).
Нет, на этом все! Не надо фантазии распускать. Во-первых, я не хотел совращать это малолетнее золото, во-вторых, ладно, хотел, но мы уже говорили на эту тему, и обоюдно согласились, что пока рано. Ну и третье, я, конечно, был несовершеннолетний, но всё-таки мысль о статье присутствовала (как раз незадолго до этого была история с Дианой Шурыгиной). На этот счёт у меня тогда появилась заметка в телефоне: там был список стран без экстрадиции в Россию, по-простому- куда валить, если меня захотят посадить.
–Я знаю смотровую площадку, куда можно сходить! Я там не был, но уверен: вид оттуда- божественный!
–Долго будем добираться?– Римма любила путешествовать, но довольно быстро уставала.
–Мы оттуда до города, до ближайшей к этому месту остановки, доехали за десять минут! Я думаю пешком идти, может, пару часов,– эх, я вроде физик, а тут что-то не рассчитал, что скорость машины на трассе больше скорости пешеходов больше, чем в двенадцать раз. Это не учитывая перевалы.
–Без проблем! Поехали!
Римма отнеслась с энтузиазмом. Мы посмотрели, как ехать до последней остановки, и как дальше идти. Римма упаковала рюкзак, а у меня был термос, в котором был заварен чай каркаде.
Интересный факт, искал слово каркаде, чтобы понять как пишется, а у меня iPhone стоит на испанском языке, поэтому мне выдало в переводе «Вода из Ямайки» (исп. “Agua de Jamaica”), так он называется по-испански. Всю жизнь думал, что это японский чай, а читать начал, оказалось что это вообще традиционный египетский напиток… Я запутался.
Мы сели на автобус и поехали до конечной. Рядом друг с другом нам уже было плевать, как мы выглядим со стороны, поэтому мы ехали и уже в открытую подпевали песням, которые играли в наушниках. До сих пор помню её прекрасный русский акцент, когда она пела интро «This is the men’s world» в песне Jah Khalib’а (нужно читать прям как пишется, чтобы понять, как это звучало: «зис ис зе менс ворлд»). Я потом ещё долго смеялся и передразнивал.
Доехав до конечной, мы отправились дальше в путь. Дорога была очень долгой. Мы дошли до момента дороги, когда у неё идёт сильная петля. Нужно было идти в бок метров на триста, а потом возвращаться обратно. Я предложил пойти коротким путём, срезав эту петлю, просто напрямик. Она согласилась, но зато теперь мы знаем, что короткий путь, не всегда бывает самым коротким, иногда проще по длинному пойти. Нас ждал очень резкий склон. Практически сорок пять градусов, если не под шестьдесят. Спустившись по нему метров на пятнадцать, мы переглянулись и поняли, что подняться мы уже не сможем, проще идти до конца. Я держал её за руку, чтобы она ни в коем случае не упала. Я знал, что ей со мной безопасно, потому что я её любой ценой поймаю. Идти вниз было так напряжённо, как будто мы бежим кросс: мы дышали учащённо, сердце билось и от страха, и от нагрузки. Спустя полтора часа мы дошли до нижней точки. Там оказался ручеёк, такой маленький, как бывает во время небольшого дождя на дороге. Даже хотелось кораблик запустить. Мы помочили в нём ноги, вода была ледяная, поэтому в ней было очень хорошо, после такого спуска. Что делают пары в такие моменты? Конечно, фотографируются. Римма любила фотографироваться, поэтому у нас было много фотографий со всех мест.
